Борт «Аль-Джахани». Гиперпространство. Среда, 17 сентября
Они вновь были среди звезд.
– Никаких шансов? – спросил Дэвид Александру, умоляя ее, требуя, чтобы она предложила что-нибудь.
– Прости, – ответила она. – Капут.
Они двигались со скоростью 20 000 км/час. Ползли.
– А что, если мы просто попробуем? Прыгнем обратно? Посмотрим, что будет.
Александра была среднего роста, наверное, по плечо Коллингдэйлу. Она не отличалась внушительной внешностью, как другие женщины-капитаны, которых он знал, не умела добавлять железа в голос, когда это требовалось, не обладала тем унылым взглядом Присциллы Хатчинс, который вынуждал вас отступить. Однако она сказала нет, и он понял, что она не станет рисковать кораблем.
Эта блондинка с приятными чертами, не красавица, была из тех женщин, на кого можно положиться в трудную минуту. В обычных обстоятельствах она была любезна, спокойна, покладиста.
– Превышение граничного значения, – пояснила она, – поставит под серьезную угрозу корабль и пассажиров, и я не пойду на это.
У него не было особого выбора. Он пару минут поспорил и неохотно согласился.
– Я извещу Джули.
– Я уже послала сообщение на «Хоксбилл». Они должны получить его через... – Александра посмотрела на часы, – час.
– А что насчет Хатч?
– Я подумала, ты захочешь взять это на себя.
– Да. Пренеприятнейшее известие.
Прежде всего, следовало оповестить пассажиров. Он с мостика объявил им о том, о чем они, несомненно, уже догадались: они застряли, помощь идет, но не осталось никаких шансов добраться до Лукаута.
– Извините. Мы рискнули и, похоже, проиграли. – Коллингдэйл умолк и беспомощно пожал плечами: – Не знаю точно, долго ли мы пробудем здесь. На «Бродсайд» уже все знают. Они отправят помощь, но капитан говорит, что им понадобится в лучшем случае пара недель, чтобы долететь до нас. Так что прошу всех устраиваться поудобнее. Кстати, должен добавить, что опасности нет.
Хатч он отправил плохие новости из своей каюты: вкратце, только факты. Поломка двигателя. Никуда не летим. Сообщили на «Бродсайд». Все целы. Воздуха и пищи полно. Он старался придать голосу бодрости, зная, что это известие станет для нее сильным ударом. Конечно, она ничего не могла сделать. Она была слишком далеко. В этот раз чудес, как на Обреченной или на чинди, не будет.
Следующее сообщение отправилось на «Дженкинс»: «Диггер, мы не прилетим. Прыжковые двигатели накрылись. Я собираюсь договориться о том, чтобы пересесть на „Хоксбилл“. Но ты лучше исходи из того, что все будет зависеть от тебя. Вам нужно придумать способ эвакуировать гумпов из городов до удара».
Затем он прикинул, что сказать Джули, и начал с того, что вызвал Александру, которая вернулась на мостик.
– Если мы попросим их прилететь сюда, к нам, они потеряют достаточно времени, чтобы поставить под угрозу экспедицию?
У Алекс был усталый вид.
– Если им повезет и они сразу нас найдут, проблем быть не должно. Но прыжки не точны. Ты это знаешь не хуже меня. А особенно в таких обстоятельствах.
– В каких это?
– Они уже в гиперпространстве. Им нужно выйти из него, выяснить, где мы, установить новый курс и долететь до нас.
Черт. Коллингдэйл посмотрел на звезды. Он видел Тирольское Облако, наполненное горящим газом и молодыми звездами, которое, по словам Мелинды Парк, насчитывало сотню световых лет в поперечнике. С их теперешней скоростью «Аль-Джахани» потребовалось бы пять миллионов лет, чтобы только пролететь от одного края облака до другого.
– Спасибо, Алекс, – произнес Дэвид и переключился на ИИ. – Билл, сообщение на «Хоксбилл».
– Готов записать.
«Хоксбилл» был грузовым транспортом с двумя пассажирскими местами. На нем уже летели двое. На Лукауте понадобится Мардж, поэтому Уитлоку придется перейти на борт «Аль-Джахани», поменявшись местами с Коллингдэйлом.
Как, черт возьми, он мог объявить об этом? Джули, похоже, «Аль-Джахани» вышел из строя. Мне нужно, чтобы вы меня подобрали. Я знаю, что есть проблема с местом, но нам не очень-то нужен этот поэт.
Нет, лучше не оскорблять Уитлока. Джули он, кажется, нравится.
Коллингдэйл записал свои соображения, сделал несколько исправлений, включил систему и зачитал их, стараясь, чтобы это походило на экспромт. И приказал Биллу отправить сообщение.
Затем он нашел Джуди.
– Давайте всех соберем. Надо поговорить.
Настроение на корабле царило безрадостное. Разочарование было вызвано не только важностью экспедиции, но и размерами личного вклада. Эти люди пожертвовали полутора годами жизни. Группа лингвистов, его гумпы, потратили семь месяцев, работая над изучением языка, добились успеха и поверили, что отправятся на Интиго и спасут десятки тысяч местных жителей. Другие, старший состав, «мастодонты», ухватились за беспрецедентную возможность наблюдать гибель действующей инопланетной цивилизации.
– Что ты им скажешь?
Прежде чем он ответил, комм его на запястье завибрировал.
– Коллингдэйл, – отозвался он.
– Дэйв. – Голос Александры. – У меня тут делегация ваших людей.
Он посмотрел на Джуди.
– Ты знаешь об этом?
Она покачала головой.
– Нет.
Вход на мостик был запрещен всем, кроме немногих избранных или приглашенных. Предполагалось, что это единственное место на корабле, где капитан может укрыться от общественных обязанностей. Когда Коллингдэйл и Джуди пришли туда, все одиннадцать лингвистов столпились внутри либо стояли в открытых дверях. Гарри Чин попытался отвести Джуди в сторонку.
– Сперва очистим мостик, – отрезала она.
Но непохоже было, что Гарри согласится уйти.
– Послушайте, мы слишком много вложили в это, чтобы просто сидеть тут.
Коллингдэйл никогда не умел насаждать дисциплину. На самом деле он не часто сталкивался с трудными случаями. Все люди, кем он руководил в предыдущих экспедициях, были взрослыми профессионалами. Скажи, что тебе нужно, и они сделают. Они иногда могли оспаривать твою власть, но вполне дипломатично. Здесь же попахивало мятежом.
Но Джуди никогда не колебалась.
– Слушайте. – Она повысила голос, чтобы слышали все. – Решение принято. Все вернитесь в рабочую комнату. Поговорим там.
Майк Метцгер стоял позади Гарри, поддерживая его. Это был высокий и стройный человек, обычно сама любезность. На его шее подергивалась мышца, на лице отражалась смесь гнева и сожаления. Он повернулся и посмотрел на Дэвида.
– Вы можете что-нибудь сделать? – спросил он.
Было не очень понятно, говорит ли он о том, что они застряли посреди пустоты, или о возвращении в рабочую комнату. Но он был на грани истерики.
Терри Макэндрю положил руку ему на плечо, успокаивая.
– Джуди, – произнес Терри с шотландской картавостью, которую Дэвид раньше слышал от него, только когда тот выпивал лишнего. – Мы это обговорили. Мы все хотим рискнуть. И знаем, что вы тоже.
– Вы все согласны на это.
– Верно. Мы должны продолжать движение. Рискнуть.
– Точно.
– Ставки слишком высоки, чтобы просто сидеть здесь.
– Ставки слишком высоки? Вы читали чересчур много романов.
Терри бросил взгляд на Алекс, которая поднялась с кресла и теперь со скучающим и раздраженным видом стояла возле одной из навигационных панелей.
– Мы сейчас слишком близко, чтобы сдаться. Билл считает, что все обойдется, можно попробовать. – Он повернулся к Алекс. – Не так ли, капитан?
Кузнецова оставила его слова без внимания и заговорила с Коллингдэйлом.
– Как я уже сказала, Дэвид, если мы вернемся в гиперпространство и система выйдет из строя – а такая угроза существует – мы останемся там. – Она оглядела остальных. – Навсегда. Этого не случится с моим кораблем. Или с моими пассажирами. Биллу нечего возразить. – Ее взгляд вернулся к Коллингдэйлу. – Пожалуйста, уведите ваших людей с мостика.
Ответ с «Хоксбилла» пришел вскоре после полуночи. Сообщение Джули было простым и четким: «Мы на подходе. Можем потесниться еще для одного пассажира».
Архив
Алекс, сожалею, что у вас проблема. Посылаю «Виньон». Они сделают временный ремонт, чтобы вы опять могли лететь. Но перед перелетом все, включая вас, будут эвакуированы на «Виньон». Пусть корабль ведет Билл.
Часть четвертая. Трубы
29
Лукаут. Кулнар. Пятница, 19 сентября
Сидя на пристани, Келли и Диггер наблюдали, как гумпы готовятся к отправлению своей кругосветной экспедиции. Три корабля, с развевающимися знаменами, с мачтами, обвешанными флажками, стояли в гавани. Усердно трудился оркестр. Мореплаватели прощались, кажется, со всем населением Интиго. Маленькие лодки ждали возле пирса, чтобы переправить их на корабли. В воздух полетели букеты, и, как минимум, двое из празднующих свалились с пирса, и их пришлось спасать. Разные важные персоны, включая Макао, произносили речи. В разгар всего этого пришло сообщение от Дэйва Коллингдэйла.
«...лучше исходи из того, что все будет зависеть от тебя. Вам нужно придумать способ эвакуировать гумпов из городов до удара».
От меня? Диггер прослушал более подробный отчет от Алекс, предназначенный Келли: «Аль-Джахани» застрял посреди пустоты, пассажиры в безопасности, не беспокойтесь, но некоторое время не смогут никуда лететь.
– Что ж, – сказал Диггер, – по крайней мере они живы.
– Дигби, что делать?
В общем-то, Диггер в глубине души ожидал чего-то в этом роде. Хатч предупреждала его, и он вспомнил старое присловье: если какая-нибудь неприятность может случиться, она обязательно случается. Это крутилось у него в голове несколько недель, мрачная вероятность, которую он старался отогнать. Но печальная реальность заключалась в том, что его возможности были ограничены.
– Мы не можем совершить чудо, – заявила Келли. – Когда у них найдется пара минут, чтобы подумать об этом, они поймут.
Диггер смотрел, как что-то плескалось в бухте.
– Нам стоит запросить особые инструкции, Дигби. Не позволяй им взвалить все на тебя.
– «Хоксбилл» все-таки прилетит? – спросил он.
– Да.
– Может, им удастся отвлечь облако. Если получится, то дело в шляпе. – Диггер прислушался к шепоту моря. Оркестр снова заиграл, и в воздух снова полетели цветы.
Силуэт сидящей Келли виднелся в паре метров выше по травянистому склону. Земляне отошли подальше с пути толпы.
– Мне жаль, Диггер, – произнесла она.
Прошлой ночью они слушали разговор гумпов о Т’Клот. Дыре в небе.
– Есть рациональное объяснение, – говорили одни, а другие возражали, что это сделали жоки. Дьяволы.
– Мне это не нравится.
– Мне наплевать, пока оно остается в небе.
– У Корвы сплетничали: священники считают, что оно идет сюда. Что боги прогневались.
– Возможно ли это?
– Не знаю. Не так давно я думал, что дыра в небе не может появиться.
– Интересно, не безнравственность ли этому причиной.
– Какая безнравственность?
– Ну, понимаешь, дети уже не очень-то уважают старших. А многие говорят, что богов не существует.
– А боги существуют?
– Начинаю сомневаться.
Омега находилась в созвездии, которое гумпы называли Т’Гайла. Вор. Оно представляло собой дугу из шести звезд, которая, по их мнению, была похожа на косу.
Несколько отбывающих матросов вырвались из толпы, вразвалочку дошли до пирса и забрались в ожидающие их лодки, которые должны были отвезти их на корабли. Вокруг махали разноцветными султанчиками из бумаги и бросали зерна, совсем как осыпают рисом новобрачных. Оркестр заиграл с новой силой.
Диггеру было жаль их. Как Колумб, они пускались в безнадежное путешествие. Колумбу планета представлялась значительно меньшей, чем она была на самом деле. Клевретов Изабеллы было не провести, и именно поэтому она отказалась одобрить путешествие. Не окажись там Северной Америки, великий мореход, очевидно, пропал бы где-нибудь в море и стал бы очередной легендой.
Измерения гумпов были точны, даже если многие из недоброжелателей отказывались верить, что планета круглая. Но опять же, путь им преграждал большой континент. Фактически два континента. На каждом существовал проход с востока на запад, длинные цепи рек и озер, но для путешественников найти этот путь было невыполнимой задачей.
Диггер смотрел, размышляя, что ни один из мореходов больше не увидит свой дом. Его старый приятель Телио со своим жеваным левым ухом и кривой улыбкой был среди них. Он поднимал кожаную сумку, готовясь отправиться навстречу великим приключениям.
К середине дня все моряки были на борту. Корабли назывались «Хаскер», «Регунто» и «Бенвента». «Боевой конь», «Дух» и «Смелый». Они снялись с якорей, подняли паруса и под ободряющие крики и бой барабанов направились к выходу из бухты. В нескольких сотнях метров к северу от пирса темнел гребень горы, и там тоже собралась другая толпа, чтобы лучше видеть, как корабли выходят в море.
– Нельзя, – сказал Диггер.
– Отпускать их? – спросила Келли.
Он кивнул.
– Они погибнут.
Она долго смотрела на него.
– Именно это и означает невмешательство.
– Ты знаешь, что у нас есть разрешение.
– Не на такой случай. Слушай, Дигби, если хочешь вмешаться и знаешь способ вернуть их назад, я – за. Но я считаю, нужно, чтобы они сами нашли свой путь. Создали собственные легенды. Однажды это станет частью их истории. Тем, чем они смогут гордиться. Им не нужно наше участие.
Диггер с грустью провожал корабли взглядом.
– Настанет день, когда команды кораблей будут молиться, чтобы кто-нибудь вмешался.
Келли придвинулась ближе к нему, и ее рука обвила его плечо.
– Вот за это я и люблю тебя, Диг. Но это не наше дело. Даже будь все иначе, что бы ты сделал? Дал бы им карту их планеты? Может, подкинул бы компас? Когда ты уймешься?
Диггер не знал. Он подумал, какова была бы история человечества, если кто-нибудь пришел и прекратил, например, персидские войны. Дал бы нам и печатный станок, и линзы, и порох. Стало бы хуже? Определенного ответа не было, но он знал, что в этот миг хочет добраться до трех кораблей, которые сейчас огибают выступ у северной оконечности бухты.
Люди молчали. Их обдувал ветер. Толпа начала расходиться.
– Смотри на это так, – предложила Келли. – Все честно: у кораблей, вероятно, больше шансов выжить, чем у тех, кто остался. Они будут очень далеко, когда облако нагрянет.
– Спасибо, утешила.
– Да, а что ты хотел от меня услышать?
– Я все еще думаю, что мы должны предупредить их.
– Принцип божества.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты можешь вмешаться ради кратковременной пользы. Но это не будет полезно в долгосрочной перспективе.
– Надеюсь, мы не начнем говорить о метафизике?
Келли легла на землю, и ее незамаскированные радужки уставились в небо.
Диггер встал и посмотрел на город, рассыпанный по холмам позади них. И на горы за городом.
– Думаю, следует предпринять еще одну попытку поговорить с ними.
Он услышал ее вздох.
– Вместо того чтобы поджидать кого-нибудь на дороге, почему бы ни выбрать на этот раз подходящую кандидатуру?
– Макао, – сказал Диггер.
Она кивнула.
Они потеряли ее в толпе. Как найти кого-нибудь в нетехническом обществе? Нельзя посмотреть в справочнике, и невозможно спросить, не перепугав местных жителей до полусмерти.
Диггер и Келли просмотрели программу лекций, но не нашли ни объявлений, ни плакатов – никакого намека на то, что Макао собирается выступать.
– Мы даже не знаем наверняка, что она живет здесь, – ворчал Диггер. – Она могла просто приехать на отплытие.
– Нет. В Бракеле ее называли Макао из Кулнара. Это ее дом.
– Или она тут родилась. Ну ладно. Предположим, ты права. Как нам отыскать ее?
– Должен быть способ общаться с ними. Передать сообщение.
Диггер задумался: «Как бы вы передали послание Цицерону? Написали бы его на куске пергамента и отправили с гонцом, так? Но где найти гонца?»
Исследователи решили, что на сегодня хватит, и направили посадочный модуль на Утопию, где были одни и в безопасности.
Утром, когда они готовились вернуться в Кулнар, Диггер осведомился у Келли, нельзя ли ему взять серебряную цепочку, которую она носила на шее.
– Могу я узнать зачем?
– Хочу отдать ее другой женщине.
Келли склонила голову и посмотрела на него со смесью веселья и подозрения.
– Далековато до ближайшей другой женщины, Диггер.
– Я серьезно, – сказал он. – Это важно. А когда вернемся домой, я подарю тебе другую.
– Она дорога мне не из-за цены.
– Келли, она непременно поможет. И, возможно, мы придумаем способ вернуть ее.
– Не сомневаюсь.
По пути в город Диггер достал один из видеодатчиков и прикрепил к цепочке.
– Ну как?
– Жучок на цепочке.
Вообще-то, он считал, что получилось очень неплохо. Если не разглядывать вблизи, жучок напоминал темное полированное ювелирное изделие в форме диска. Именно так его восприняли бы гумпы.
Они нашли местный эквивалент магазина канцтоваров. Там продавались чернила, перьевые ручки, пергамент различной толщины и цилиндры для документов. Из-за похолодания в маленькой металлической печурке посреди помещения горел огонь. Дым выходил сквозь отверстие в крыше. Не «У Сигала», но для гумпов сойдет.
– Так где мы найдем гонца? – спросила Келли.
– Макао – артистка, – ответил Диггер. – Значит, ее должны знать в общественных учреждениях. – Ему не нравилось воровать, и он мысленно добавил магазинчик в список своих будущих компенсационных выплат, сразу после библиотеки Бракела. Он взял два цилиндра, ручку, пузырек чернил и немного бумаги. Затем земляне зашли в соседний магазин ковров и разжились несколькими монетами.
В общественных зданиях, где проходили слошены, спектакли и другие события, в это время дня было не слишком оживленно. Выбрав одно, люди заглянули внутрь. Помещение казалось пустым, только двое рабочих протирали стены.
Диггер и Келли нашли комнату со столом, закрыли дверь и уселись писать Макао.
Цилиндры, сделанные из меди, были примерно треть метра длиной и покрашены в черный цвет с белыми колпачками на обоих концах. Один украшало изображение ветки дерева с листьями, другой – изображение летящих птиц. Сколько бы стоил такой на Земле?
– Чего мы хотим сообщить? – спросил Диггер. – Помни, я не очень хорошо пишу на их языке.
– Не понимаю, зачем что-то писать, – ответила Келли. – Нам нужно просто узнать, где она живет.
Возражение показалось Диггеру разумным. Он открутил колпачки и открыл оба цилиндра, но остановился, сообразив, что гонец может заглянуть внутрь.
– Лучше положить туда что-нибудь. – Диллег сел за стол, придвинул к себе лист и открыл чернильницу. «Чалла, Макао», – написал он. И добавил на языке гумпов: «Нам понравилась твоя работа». Он подписался: «Келли и Диггер».
Келли улыбнулась и покачала головой.
– Первое межзвездное письменное сообщение оказалось фанатским письмом.
Диггер сложил письмо, закрутил цилиндр, надел колпачки и потянулся за вторым листом. «Пожалуйста, доставьте Макао Каристе».
Земляне нашли кабинет, в котором сидел гумп, по-видимому, занимавший высокую должность. Расположившись за столом, он с внушительным видом наставлял помощника, как обустроить аудиторию для вечернего спектакля. Ставили пьесу «Уамба», но это название Диггеру ничего не говорило.
Из-за холода ставни были закрыты. У стены лежала куча тряпья, в печи весело горел огонь. Дым по трубе уходил из здания.
Пока гумпы были заняты разговором, Диггер подкрался к столу, пряча цилиндр под курткой, где тот оставался невидимым.
– Вон там, Гроган, – сказал гумп, сидящий за столом.
Гроган? Еще одно забавное имя местного жителя. Келли фыркнула. Звук вышел достаточно громким, чтобы преодолеть глушащий эффект костюма и привлечь внимание гумпов. Озадаченные, они заозирались. Келли зажимала рот рукой, сдерживая смех. Гроган. Диггер, глядя на нее, почувствовал, что на него тоже накатывает. Он поборол себя, воспользовался тем, что внимание гумпов переключилось, и положил трубку на стол вместе с тремя монетами, которые взял. Если повезет, это могло сойти за часть исходящей почты.
– Наверное, это огонь, – предположил Гроган.
Сидящий за столом почесал правое ухо.
– Похоже было на чакул.
Это вызвало второй приступ фырканья и хихиканья в коридоре, куда отступила Келли. Диггер сам едва успел выбраться из кабинета, прежде чем расхохотаться. Они поспешили через ближайшую дверь на улицу и там дали себе волю. Редкие прохожие с любопытством смотрели в их сторону.
– Быть невидимым, – произнес Диггер, когда смог успокоиться, – не так уж легко, как полагают.
После гибели Джека земляне взяли за правило не разделяться. Осваиваясь в городах Интиго, они могли потерять бдительность, но сейчас Келли напомнила, что у них есть коммы, и если один из них попадет в беду, помощь будет поблизости.
Поэтому Диггер остался возле кабинета, посмотреть, что станет с оставленным сообщением, а Келли взялась доставить второе в другое подобное место. В итоге, надеялись они, какое-нибудь да доставят.
Правда, перспектива болтаться весь день одному вокруг пустого здания не радовала Диггера.
Когда Келли ушла, он вернулся внутрь и увидел, что монеты исчезли, а сообщение передвинуто на край стола. Это вселяло надежду. Но весь остаток утра к цилиндру никто не притронулся, и Диггер начал подумывать, что стоило пометить его «СРОЧНОЕ».
Заходили еще несколько посетителей, среди них дамочка, которая, обменявшись сексуальными сигналами с хозяином кабинета, закрыла дверь и, к ужасу Диггера, вступила с ним в половую связь. И это несмотря на то, что за дверьми были другие гумпы, которые не могли не понять, что происходит.
Диггеру, к несчастью, пришлось смотреть.
Было много сопения, объятий и слюней. Раскидав одежду как попало, партнеры стонали, смеялись и вздыхали. Звучали заверения в любви, а когда посреди процесса кто-то постучал, управляющий вежливо попросил его зайти позже.
Когда все закончилось и женщина ушла, сообщение оставалось. Хозяин кабинета, которого, как уже знал Диггер, звали Кали, – если только «кали» не было производной от «любимый» или «дорогой», – подбросил дров в огонь и вернулся к своей канцелярской работе.
Диггер включил связь с Келли и поведал ей о произошедшем.
– Мужайся, – сказала она и пожаловалась, что оставила послание только затем, чтобы увидеть, как его отбросят в сторону. Подобрав письмо и монеты, Келли отправилась в другое место.
Кали несколько раз выходил и бродил по зданию. Диггер оставался возле цилиндра; он стоял, привалившись к стене, и скучал, когда Келли вызвала его и доложила, что ее письмо в пути.
«Я сообщу, что будет дальше. Тебе же, думаю, пока лучше оставаться на месте.
Кали вернулся и снова вышел. Келли тем временем следовала за посыльным, которому дали одну из трех монет.
«Кажется, мы переплатили».
«Пересекаю парк. Направляюсь на север».
«Гонец – женщина. Ходит ого-го как. Я изо всех сил стараюсь не отстать».
«Кажется, дождь собирается».
«Ой-ой».
Диггер смотрел, как Кали старается не уснуть.
– Что значит «ой-ой»?
– Она зашла на конюшню. Говорит с кем-то.
Один из рабочих вошел и начал прибираться в кабинете вокруг Кали. Диггер ждал в коридоре, но не спускал глаз с цилиндра.
– Диггер, они выводят бербу. Одну из этих толстых лошадей. Она садится на нее.
– Гонец?
– Да. Ну вот она и поехала, рысью через парк. Пока-пока!
– А что если тебе тоже взять лошадь?
– Думаешь, никто не заметит?
Диггер представил бербу без всадника, галопом несущуюся через парк.
– Не знаю.
– Поверь, это будет не очень красиво.
– Если ты можешь держать животное в поле зрения, Келли, я попробую попросить Билла проследить за ней.
– Парк точно на западе от того места, где ты находишься. Она едет на север.
– Хорошо. Оставайся на связи. Я уже вызвал Билла.
Билл принял указания. Тем временем уборщик ушел. Халтурщик! Кали ни разу не пошевелился.
Билл вышел на связь с Келли.
– Можете описать зверя?
– У него большие челюсти. Бегает вразвалочку. И похож на всех остальных.
– Цвет. Какого он цвета? Тут вокруг полно всадников.
– Зеленый. Он был зеленый. С большим белым пятном на крупе.
– Подождите.
Кали встряхнулся, просыпаясь, вышел наружу, посмотрел на солнечные часы, возвышающиеся перед главным входом, и вернулся внутрь.
– Не нахожу такого зверя, – сказал Билл.
– Проклятье.
– Нужна дополнительная информация. Некоторые из них подходят под ваше описание. Как насчет гонца? Какие-либо отличительные черты?
– Она гумпа.
– Замечательно. Что-то еще? Какого цвета у нее куртка? Штаны?
– Белая. Белая куртка. Нет, стойте. Желтая. Наверное, она была желтая.
– Штаны?
– Белые.
– Уверены?
– Да. – Но Келли колебалась.
Билл настаивал, что там нет ни одного наездника в желтом и белом верхом на животном, которого описала Келли. Но это было неважно. Под конец дня Кали сгреб в кучу несколько бумаг и цилиндр, с любопытством посмотрел на него, пожал плечами, взял колокольчик, чтобы вызвать помощника, и, когда тот появился, все вручил ему. Помощник произвел дальнейшую сортировку. Цилиндр и еще пара предметов в итоге оказались в руках молодого гумпа в ярко-красной шляпе.
Диггер, памятуя об ошибке Келли, заприметил его одежду, отметив, что Кали оставил себе все три монеты, и последовал за парнем из здания.
– Мой тоже в пути, – доложил он. Существенными подробностями описания были красная шляпа и чудовищно безвкусный красный шарф – сочетание, которое легко заметить с орбиты и невооруженным глазом.
Посыльный остановился выпить чашку горячего напитка, который здесь заменял чай, и вступил в громкий разговор с двумя другими. «Я не тороплюсь домой», – сказал он им. Его жена, Зилфа, все еще сердилась. Собеседники посмеялись и наперебой стали давать советы, как с ней совладать. Один можно было перевести примерно как: «Покажи ей, кто главный». Когда посыльный допил «чай», дружки уговорились встретиться назавтра, гумп подхватил свою почту и направился в конюшню через дорогу. Через несколько минут он был в седле и ехал на север.
– Я засек его, – сообщил Билл.
Макао жила в кирпичном коттедже в северной части города. Путь был долгим, преимущественно в гору, и Келли с Диггером совершенно выдохлись, пока дошли. К тому времени, сообщил Билл, оба цилиндра были доставлены.
Это был один из нескольких коттеджей, построенных на опушке густого леса. Позади находились небольшой сарай и скромный садик, использовавшийся, по-видимому, для выращивания овощей. Солнце село, в небе появились первые звезды. Сквозь закрытые, но неплотно пригнанные ставни мелькал свет масляной лампы. Черный дым поднимался из трубы.
Какой-то зверь завыл при их приближении, но никто не распознал их присутствия. Легкий ветерок шумел в деревьях. Время от времени они слышали дальше по гребню холма голоса, иногда смех или крики. Диггер мог разобрать только часть слов.
– Дети, – решил он.
Дети гумпов.
Земляне замерли под деревом, глядя на дом. Кто-то двигался внутри.
– Думаю, должен пойти кто-то один, – заметил Диггер.
Келли согласилась.
– Это должен быть ты, – добавила она.
– Собственной персоной?
– Точно. К тому же ты владеешь языком.
Диггер почувствовал на своем запястье ее ободряющую руку.
– Может, тебе стоит дезактивировать светоотклонитель.
Диггер глубоко вздохнул и подумал об омерзительных существах, которых крушил бог с мечом. Они все напоминали людей. Так как лучше явиться к гумпе? Демоном или бесплотным голосом?
Он отключил устройство.
– Я не очень страшно выгляжу?
– Ты восхитителен, любовь моя.
– Хорошо. Давай попробуем так. В конце концов, она образованная дамочка.
– Да. И умная.
– Все будет нормально. – Диггер подошел к парадной двери, для него низковатой. Она была сделана из планок, подогнанных одна к другой, покрашенных в белый цвет и покрытых какой-то смолой.
– Первый контакт, – сказал он Келли. И постучал.
– Кто там?
Диггер узнал голос Макао.
Послышались приближающиеся к двери шаги.
– Диггер Данн, – ответил он.
– Кто?
– Я был на вашем слошене в Бракеле и слышал вашу речь при отплытии экспедиции. Могу я задать вам вопрос?
Засов был откинут, и дверь открылась. Макао уставилась на него. Диггер ожидал в первый момент визга, криков, переполоха, спешного прибытия соседей, воя зверей, факелов в ночи, бог знает чего еще – и приготовился при первых признаках паники щелкнуть переключателем и снова спрятаться в светоотклонитель.
Но гумпа засмеялась. А поскольку он продолжал стоять на месте, полускрытый темнотой, она потянулась назад и взяла масляную лампу. Подняла ее, чтобы увидеть его лицо. И смех затих.
– Я не сплю? – спросила Макао, широко раскрыв глаза и прерывисто дыша. Она уцепилась за дверь, повиснув на ней.
– Роблай куласта. – Я друг. Диггер не пошевелился. Не сделал ничего, что она могла бы принять за угрозу. – Макао, я знаю, что выгляжу странно. Пугающе. Прости. Я пришел очень издалека.
Она таращилась на него. Ее губы шевелились, но с них не срывалось ни звука.
– Из-за моря, – добавил он. – У меня к тебе очень важный разговор.
Она вздохнула и отступила в комнату. На ней была ярко-желтая рубашка с закатанными рукавами и красные шорты до колен. Диггер поколебался, подался вперед, увидел, что она на грани обморока, и потянулся к ее руке.
Макао не отреагировала.
Он взял ее за руку и осторожно усадил в кресло.
– Ты по-прежнему любезен, – заметила Келли.
Макао надо было дать пару минут. Она открыла глаза, посмотрела на Диггера и инстинктивно отвернулась, как будто он был слишком ужасен, чтобы это можно было выдержать. Он пустил в ход свою самую обворожительную улыбку.
– Я не причиню тебе вреда, Макао, – сказал он мягко. – И я не жока, пусть и похож на него.
Она боялась его.
– Не причиняй мне вреда, – попросила она слабым голосом.
– И в мыслях не было. – Диггер прикрыл дверь, увидел на столе бокалы и графин с вином и налил ей немного. Макао отрицательно помотала головой. Ему захотелось попробовать самому.
– Нет. – Ее голос был едва слышен. – Ликонда, защити меня.
– Я тоже отношусь к Ликонде с большой любовью, – заявил он.
Она просто сидела, обмякнув, как мокрое полотенце, и тупо глядела на него, будто спряталась в дальний уголок своего сознания.
– Макао, прости, что напугал. Но нам нужно поговорить. О Т’Клот.
Ее челюсти напряглись, и Диггеру опять показалось, что она вот-вот лишится чувств.
– Я пришел, чтобы попытаться помочь тебе.
Дом был миленький. Камин, несколько стульев, дощатый пол, зеркало, стол и полка со свитками. Ставни были обрамлены плотными синими шторами. Вторая комната, в глубине, тонула в темноте.
– Через несколько минут я уйду, Макао. Потому что знаю, что ты хочешь именно этого. Но ты должна выслушать меня.
Она попробовала что-то сказать, но не смогла выдавить ни слова.
– Не бойся. Я друг.
Она задышала ровнее. И наконец посмотрела прямо на него.
– Я не видела тебя на слошене, – произнесла она и засмеялась. В смехе проскочили истерические нотки, но Макао сдержалась. – Зачем ты пришел?
– Дыра в небе, – сказал он, забывшись, переходя на английский. – Т’Клот.
– Да. – Она бросила взгляд на дверь позади него. Наверное, этот взгляд задумывался как незаметный, но гумпы не очень ловки в таких вещах. – Это порождение Шол?
– Кто это – Шол?
– Ты Шол.
– Нет. Нет, Макао. Я Диггер, и не Шол создал эту дыру. Но она очень опасна.
– Если ты не Шол и не жока, то кто же ты?
– Тот, кто проделал долгий путь, чтобы помочь тебе, Макао. Позволь сначала сказать, что в Бракеле ты была права. Мир круглый.
– Так это правда! – Ее глаза засияли. Казалось, она пришла в себя. – Это действительно правда?
– Да. Это действительно правда. Но я здесь не поэтому.
Она хотела задать напрашивающийся вопрос, но остановилась, наверное, испугавшись возможного ответа.
Стулья были сделаны из переплетенных полос кожи на деревянной раме. Они были чуть низковаты для Диггера, зато даже шире, чем нужно.
– Можно? – спросил он, указав глазами на стул напротив Макао.
Она ничем не выразила отказ, и он присел.
– Дыра представляет серьезную угрозу. Для всех в Интиго.
Она взглянула на бокал с вином, и Диггер передал его ей. Макао взяла его, заглянула внутрь, будто чтобы убедиться, что это не украдет ее душу, и поднесла к губам.
– Можешь налить себе, если хочешь.
Универсалия. Разделить с кем-либо питье для скрепления связи. Будет ли это так во всех культурах?
Диггер налил пару капель во второй бокал и провозгласил тост:
– За твою смелость, Макао!
Ей удалось улыбнуться.
Он поднес бокал к губам и попробовал напиток. Он был горьким.
– На самом деле это облако, – сказал он. – Большой ураган. Он придет через девяносто три дня и разрушит все одиннадцать городов.
Девяносто три коротких дня Интиго. Восемьдесят шесть стандартных дней на борту «Дженкинса». Срок был 13 декабря.
Это был самый трудный разговор в жизни Диггера. Макао была напугана, и новости не улучшали положения.
– Оно принесет и смерчи, и молнии, и наводнения, и камни, падающие с неба, и мы не знаем что еще.
Несмотря на обстоятельства, она слабо улыбнулась.
– Если вы не знаете, то кто же знает? – Она старалась сдерживать чувства. И Диггер проникался к ней все большим уважением. Сколько женщин на Земле могли бы более или менее спокойно сидеть и разговаривать с демоном? – Камни не могут падать с неба, – заявила она.
– Поверь мне, могут.
– Тогда почему я не вижу их?
– Не понимаю вопроса.
– На небе нет камней. Если бы были, мы бы, конечно, их видели.
– Камни очень далеко. Спрятаны в облаке.
– Насколько далеко?
Как перевести «примерно тридцать миллионов километров» так, чтобы она могла понять?
– Очень далеко, – ответил он.
– Небо – только оболочка. Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Макао, – сказал он, – что такое звезды?
– Кто-то говорит, что это свет небесного царства, который мы видим через дырки в оболочке.
– Но ты не веришь в это?
– Нет.
– Почему?
– Мне это кажется бессмысленным.
– Правильно. Так что, по-твоему, звезды?
– Не знаю.
– Хорошо, – сказал он. – Поверь мне на слово, что Дыра в небе опасна. Что, когда она приблизится, то принесет большие страдания. Твой народ, все в Интиго, должны уйти из городов, на возвышенности. Если они не сделают этого, они погибнут.
Макао впилась в него глазами.
– Несмотря на твои слова, ты все-таки – порождение зла.
– Нет.
– Если нет, то останови эту штуку, которая якобы приближается. Конечно же, ты можешь контролировать дыру в небе. Или облако. Или что бы то ни было.
– Это облако.
– Всего лишь облако? И ты, с твоей мощью, не можешь остановить его?
– Если бы я мог сделать это, думаешь, я пришел бы сюда просить о помощи?
Она посмотрела на него и вздрогнула.
– Я ничего не понимаю. Кто ты на самом деле?
– Макао, в Бракеле ты говорила о землях за морями, о гигантских фаллунах, нападающих гроппах и летающих боббах...
– Нападающих боббах и летающих гроппах...
– Что?
– Ты перепутал.
– Прости. Память подвела.
– Боббы летают.
– А-а.
– Обычные боббы все время летают. Они сейчас сидят на деревьях. – После слова «обычные» она добавила прилагательное, которого он не понял. Наверное, что-то вроде «простые». – Как ты мог не знать?
– Что боббы летают? Я не отсюда. – Диггер пристально посмотрел на нее. – Я не отличу боббо от морской раковины. – Он поставил бокал. – Ты говорила в Бракеле о городе, из которого можно видеть прошлое и будущее.
– Бриссай, – подсказала она.
– Да. Бриссай. – Он подался вперед, увидел, что Макао отодвинулась, и немедленно отстранился. – Макао, мы сейчас видим два разных будущих. Если ты готова поверить мне, ты можешь спасти свой народ. Или, если цепляешься за суеверие, согласно которому я – представитель тьмы, и ты и все, что создали жители Корбиккана, будет уничтожено.
– Через девяносто три дня, говоришь? – Ее голос дрогнул.
– Да.
Еще бы вина.
– И что я должна делать?
– Предупредить.
– Мне не поверят.
– Кто не поверит?
– Все. Люди боятся Т’Клот, но не поверят, что ко мне с этим известием пришел посланник из иного мира. – Она осторожно взглянула на него. – Мне меньше, чем кому-либо.
– Почему это?
– Ведь я профессиональный рассказчик. Весьма почтенный враль. – В ее голосе сквозил оттенок гордости.
– Я пойду с тобой.
– Нет! – Это был почти крик. – Хуже ты ничего не можешь сделать.
Пора сделать другую попытку.
– Ты знаешь мэра? – Буглика.
– Встречалась с ним однажды.
– Можешь встретиться еще раз?
– Возможно.
– Встреться. Передай ему то, что узнала от меня. Скажи, когда срок будет близок, он должен увести свой народ из Кулнара. Пусть возьмут запас еды и одежды на несколько дней. И одеяла. Идите на возвышенности. Кто не сделает этого, почти наверняка пропадет.
Она сложила руки, словно в молитве.
– Бесполезно. Он не послушает меня. Это смешно. – Слеза скатилась по ее щеке.
Его удивило, что у нее были слезные протоки.
– Диггер Данн – твое настоящее имя? – спросила она.
– Да.
– Странное имя.
Он порылся в куртке и достал ожерелье Келли.
– У меня есть для тебя кое-что. – Диггер протянул ей цепочку. – Это принесет тебе удачу.
Макао неуверенно посмотрела на ожерелье, как будто оно могло укусить. Подарок жоки. Но наконец взяла, и, пока надевала на шею, Диггер изображал самую безобидную улыбку, на какую был способен.
– Очень славно, – сказал он. – И ты славная.
– Спасибо. – Она прижала палец к жучку. – Никогда не видела ничего подобного. Что это?
– Другой такой вещицы на свете нет. – В каком-то смысле это соответствовало истине. – Это сделали специально для тебя.
Макао посмотрелась в зеркало и повернулась к Диггеру, польщенная, напуганная, неуверенная.
– Спасибо, Диггер Данн.
Он кивнул.
– За все, – добавила она.
Из библиотечного архива
Общественность, кажется, удивлена тем, что гумпы так похожи на нас. Они ожидали, что инопланетяне будут... э-э... неземными. Как будто их математика – может быть недоступной пониманию, как будто их социум обязан развиваться из чего-то отличного от общества охотников и собирателей, как будто им не положено нуждаться в укрытии от бури и любить своих детей.
На самом деле им присуще все это и гораздо больше. У них есть эгоистичные политики, есть ссоры, есть даже игра в мяч.
Конечно, существуют и некоторые различия. На наш взгляд, гумпы выглядят странно. Им неинтересно уезжать далеко от дома, они едва знают, что находится в нескольких сотнях километров за их морскими и сухопутными границами. У них примитивные религиозные представления. И они, кажется, придерживаются таких взглядов на секс, которые большинство из нас не одобрило бы. По крайней мере публично.
Возможно, пора признать, что гумпы – наши духовные братья. Если отбросить в сторону различия во внешности и технологии, кто усомнится, что многие из нас вполне уютно чувствовали бы себя в Бракеле, городе, который наши исследователи все еще упрямо зовут Афинами? И, вероятно, этим существам из далекого мира вполне понравилось бы в Джорджтауне или в каком-нибудь молле.
Гумпы, корбикканцы, как они сами себя называют, вместе с нами и ноками являются единственными известными живыми цивилизациями. Ноки постоянно ссорятся. Корбикканцы, кажется, нашли способ жить мирно. Как можно смотреть на тех и других и не видеть в них себя?