Оттуда прямой путь в НБА.
Когда братья спустились вниз, Хескоу уже ждал их в столовой. Он приготовил мясо с грибами и огромную миску зеленого салата. На столе, накрытом на троих, стояла бутылка красного вина.
Стурцо и Хескоу сели за стол. Давние друзья, они многое знали о прошлом друг друга. Хескоу развелся тринадцать лет тому назад. Его бывшая жена и сын жили в паре миль к западу, в Бабилоне. Но Джоко частенько бывал у отца, который уделял сыну очень много времени.
– Вроде бы вы собирались приехать завтра утром, – заметил Хескоу. – Если б я знал, что вы приедете сегодня, то попросил бы парня не заглядывать ко мне. А когда вы позвонили, я уже не мог их выпроводить.
– Все нормально, – заверил его Фрэнки. – Они нам не помешали.
– А вы здорово с ними смотрелись, – Хескоу улыбнулся. – У вас не было желания податься в профессионалы?
– Нет, – мотнул головой Стейс. – Мы слишком маленькие, всего шесть футов. Великаны нам не по зубам.
– Только не произноси таких слов в присутствии моего сына! – в притворном ужасе воскликнул Хескоу. – Ему с ними играть.
– Никогда, – ответил Стейс. – Можешь не беспокоиться.
Хескоу отпил вина. Ему нравилось работать с братьями Стурцо. Такие веселые парни, не то что та шваль, с которой обычно приходилось иметь дело. Они прекрасно ладили с окружающим их миром, а прежде всего – друг с другом. От них так и веяло уверенностью и в себе, и в завтрашнем дне.
Все трое ели медленно, не торопясь. Тарелки Хескоу наполнял прямо из сковородки.
– Я давно уже хотел тебя спросить, – Фрэнки повернулся к Хескоу. – Почему ты поменял фамилию?
– С тех пор много воды утекло, – вздохнул Хескоу. – Я не стыдился того, что я – итальянец. Но беда в том, что выглядел я как гребаный немец. Светлые волосы, синие глаза, нос картошкой. Не вязалась моя внешность с итальянской фамилией.
Близнецы добродушно рассмеялись. Они знали, что он вешает им лапшу (точнее, спагетти) на уши, но ничего не имели против.
Когда они покончили с салатом, Хескоу налил всем кофе, поставил на стол тарелку с итальянскими пирожными. Предложил сигары, но братья отказались, предпочтя «Мальборо». Сигареты больше подходили к их загорелым, иссеченным ветром западным лицам.
– Пора переходить к делу, – Стейс выпустил струю дыма. – Должно быть, оно серьезное, раз уж нам пришлось проехать три тысячи гребаных миль. Мы могли бы и прилететь.
– Не так уж мы и напрягались, – возразил ему Фрэнки. – Мне поездка очень даже понравилась. Мы же увидели Америку собственными глазами. Отлично провели время. А какие хорошие люди встречались нам в маленьких городках!
– Все так, – кивнул Стейс. – Но дорога выдалась длинная.
– Мне не хотелось, чтобы вы оставляли следы в аэропортах, – пояснил Хескоу. – Проверки всегда начинаются там. А искать будут по полной программе. Но вас, ребята, это не смущает, так?
– Мне без разницы, – ответил Стейс. – Так кто это будет?
– Дон Раймонде Априле.
Последовала долгая пауза, и впервые Хескоу уловил холод смерти, идущий от братьев Стурцо.
– Ты заставил нас проехать три тысячи миль, чтобы предложить такую работу? – ровным, спокойным голосом спросил Фрэнки.
– Джон, мы рады, что повидались с тобой, – с улыбкой добавил Стейс. – А теперь заплати наш «отказной» гонорар, и мы поедем. – Близнецы рассмеялись, Хескоу – нет: он шутки не понял.
Один из приятелей Фрэнки, журналист, сотрудничавший с различными изданиями, как-то объяснил близнецам, что редакция может возместить все расходы по написанию статьи, а потом отказаться от нее, заплатив лишь малую часть вознаграждения, которое полагалось за публикацию. Близнецам эта идея приглянулась. И теперь они брали деньги даже за то, что выслушивали предложение. В данном случае из-за дальней дороги и участия в переговорах их обоих «отказной» гонорар составлял двадцать тысяч.
Но работа Хескоу заключалась в том, чтобы уговорить близнецов взять заказ.
– Дон отошел от дел три года тому назад, – мягко напомнил он. – Все его друзья сидят в тюрьме. Никакой власти у него больше нет. Вы получите миллион баксов. Половину после того, как покончите с ним, вторую – через год. Разумеется, этот год вам придется вести себя тихо. Все схвачено. Вам остается только нажать на спусковой крючок.
– Миллион баксов, – повторил Стейс. – Это большие деньги.
– Мой клиент знает, что убить дона Априле – дело серьезное. Поэтому он хочет привлечь лучших специалистов. С холодной головой и твердой рукой. А лучше вас никого нет.
– Мало кто решится на такой риск, – вставил Фрэнки.
– Да, – кивнул Стейс. – С этим придется жить до конца жизни. А убийц дона Априле будут искать не только копы и феды.[2]
– Я клянусь вам, что нью-йоркская полиция рвать подметки не будет. ФБР же просто отмахнется от этого дела.
– А старые друзья дона? – спросил Стейс.
– У мертвых друзей нет. – Хескоу помолчал. – Когда дон отошел от дел, он оборвал все связи. Волноваться не о чем.
Фрэнки повернулся к брату:
– Забавно, не так ли? Все наши заказчики всегда говорят нам о том, что волноваться не о чем.
Стейс рассмеялся.
– Все потому, что стрелять-то не им. Джон, ты наш давний друг. Мы тебе доверяем. А если ты ошибаешься? Любой может ошибиться. Что будет, если у дона остались друзья? Ты знаешь его методы. Никакой пощады. А когда нас поймают, мы не просто умрем. Сначала нам придется провести пару часов в аду. А потом придет черед родственников. В том числе и твоего сына. Покойники в НБА не играют. Может, нам надо знать, кто за это платит?
Хескоу наклонился к ним, кровь прилила к лицу.
– Я не могу вам этого сказать. Вы же знаете. Я всего лишь посредник. И я подумал обо всем этом дерьме. Вы же не держите меня за идиота? Всем известно, кто такой дон. Но он беззащитен. Я получил гарантии на самом высоком уровне. Полиция будет только имитировать расследование. ФБР не ударит пальцем о палец. И верхушка мафии вмешиваться не станет. Дело беспроигрышное.
– Я и представить не мог, что увижу в прицеле дона Априле, – по голосу Фрэнки чувствовалось, что предложение льстит его самолюбию. – Убить человека, которого в его мире все боялись и уважали.
– Фрэнки, это не баскетбольный матч, – напомнил брату Стейс. – Если мы проиграем, нам не удастся пожать руки победителям и уйти с корта.
– Стейс, на кону миллион баксов. И Джон никогда нас не подводил. Думаю, надо соглашаться.
Стейс почувствовал нарастающее возбуждение.
Какого черта? Он и Фрэнки смогут постоять за себя. А миллион баксов предлагают не каждый день. Цифра произвела должное впечатление.
– Хорошо, – кивнул Стейс, – мы в доле. Но если ты ошибся, помолим господа проявить милосердие к нашим душам. – В детстве Стейс прислуживал в церкви.
– А дон не находится под надзором ФБР? – спросил Фрэнки. – Нам это не помешает?
– Нет, – покачал головой Хескоу. – Когда все его друзья угодили за решетку, дон отошел от дел, как джентльмен. ФБР это оценило. Его оставили в покое. Я это гарантирую. А теперь о деле.
Ему потребовалось полчаса, чтобы изложить все детали.
– Когда? – спросил наконец Стейс.
– В воскресенье утром, – ответил Хескоу. – Два дня поживете здесь. Потом улетите на частном самолете из Ньюарка.
– Нам понадобится очень хороший водитель, – заметил Стейс. – Можно сказать, уникальный.
– За руль сяду я. – Хескоу помолчал, а потом добавил, с нотками извинения в голосе: – Оплата больно хорошая.
В этот уик-энд Хескоу ухаживал за братьями Стурцо, как за малыми детьми. Готовил им еду, выполнял все поручения. В жизни ему довелось повидать многое, но иной раз при взгляде на гостей у него по коже пробегал холодок. Они никогда не расслаблялись, каждое мгновение были настороже, но при этом вели себя очень дружелюбно и даже поработали с ним в теплице.
Перед ужином братья сыграли друг против друга в баскетбол, и Хескоу, как зачарованный, наблюдал за мускулистыми телами. Фрэнки отличали быстрота и точность. Стейс брал разумностью действий. Хескоу даже подумал, что Фрэнки мог прижиться в НБА. Однако в реальной жизни Хескоу поставил бы на Стейса. Тут ударной силой был именно он.
Глава 2
После мощных ударов по семьям мафии, нанесенных ФБР в девяностых годах, уцелели лишь двое. К дону Раймонде Априле, самому уважаемому, вызывавшему наибольший страх, ФБР не удалось подступиться. А дон Тиммона Портелла, могуществом практически не уступавший дону Априле, но сильно проигрывающий в человеческих качествах, по всеобщему убеждению, уцелел лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств.
Но будущее не сулило радостных перспектив.
Принятый в 1970 году закон РИКО,[3] энергичность действий следственных бригад ФБР, солдаты американской мафии, забывшие об омерте, – все это убедило дона Раймонде Априле, что ему пора уходить со сцены.
Свою семью дон Априле возглавлял тридцать лет и уже стал легендой. Вырос он на Сицилии, так что не было в нем напыщенности и самодовольства главарей мафии, рожденных в Америке.
Куда больше напоминал он сицилийцев, которые правили городами и деревнями в девятнадцатом веке, обладая личной харизмой, руководствуясь законом чести, не зная пощады к врагу. Дон Априле также доказал, что ему свойственна и стратегическая мудрость славных героев прошлого.
И теперь, в шестьдесят два года, он навел полный порядок в своих делах. Избавился от врагов, выполнил свои обязательства перед друзьями и детьми. Он мог с чистой совестью наслаждаться старостью, забыв о дисгармонии мира, в котором довелось жить, свыкаясь с ролью джентльмена-банкира и столпа общества.
Трое его детей выросли, выучились, стали первоклассными специалистами в выбранной ими сфере деятельности и продолжали успешно работать. Старший сын дона Априле, Валерий, тридцати семи лет от роду, сам счастливый отец семейства, полковник американской армии, преподавал в Уэст-Пойнте.