Любовь к подобного рода кулинарным экспериментам была у Атрея наследственной — ею же был печально известен в греческих былинах его родной дедушка Тантал. Впрочем, зная, чем это в тот раз закончилось, очень странно, почему Атрей все-таки решил прибегнуть к фамильным поварским изыскам.
А дело было так. Царь Тантал был смертным, но с бессмертными богами общался запросто. Почему — не очень ясно: то ли Зевс приходился ему отцом (тогда людоед Крон — дедушкой, может, это через поколение передается, как аллергия?), то ли дядей. Тантал часто бывал в гостях у Зевса, тусил с ним, смотрел футбол (у верховного бога, понятно, диагональ всегда самая большая в мире, так что удобно), баб обсуждали, пиво пили полбяное. Дома, на Земле, Тантал хвастался перед братанами своими знакомствами и визитной карточкой Зевса, которой он страховался, когда его останавливали гаишники. Братаны явно не очень верили, поэтому, чтобы доказать свои слова, Тантал, будучи как-то в гостях на Олимпе, тайком припрятал в принесенные с собой обеденные пластиковые судки пищу богов — амброзию.
Еще не успел никто из богов или их вневедомственной службы охраны застукать его за этим преступлением (а амброзия давала бессмертие, это по степени тревоги не недоеденный шашлык из ресторана захватить, а скорее, плутоний из НИИ свистнуть), как Тантал решился совершить новое безумство. Олимпийцы (боги, а не сборная Российской Федерации) пришли к нему с ответным визитом отобедать. Тантал был человеком без тормозов, экстремалом — чтобы проверить, действительно ли боги всемогущи и всеведущи, он убил своего сына Пелопа, разрезал его на куски, аппетитно так пожарил и подал на стол богам.
Сын-малютка бежал поцеловать отца
Нечестивый его встретил удар меча;
В жертву жадным печам пал он до времени,
Ты своею рукой тело разъял, Тантал,
Для бессмертных гостей приготовляя пир.[30]
Олимпийцы, разумеется, сразу поняли, что это человеческое мясо, и в ужасе отказались от второго. Одна лишь Деметра, которая страдала тяжелой депрессией (потому что ее брат похитил с сексуальными целями ее дочь), в задумчивости съела кусочек от плеча бедного мальчика.
Тут, кстати, опять хэппи-энд: боги собрали по тарелкам все куски Пелопа, свалили в медный котел, Зевс пошептал заклинания, и мальчик воскрес. А вместо съеденного Деметрой плеча ему сделали новое, из слоновой кости, с тех пор у всех потомков Пелопа там большое белое пятно. У воскрешенного Пелопа потом родились два сына, как раз те Атрей и Фиест, о которых мы выше говорили.
Гостеприимный же хозяин был немедленно отправлен богами пинком в Аид (подземное царство), где был осужден на вечные муки, прозванные по странному совпадению «танталовыми». Он стоит по горло в воде — но мучается жаждой, поскольку не может выпить ни капли. А над головой у него висят спелые плоды деревьев, но Тантал мучается голодом — поскольку достать их не может (ранняя версия басни про «зелен виноград» в жанре хоррор). А над головой у Тантала еще и гигантский камень нависает, грозя каждую секунду размазать его по асфальту, как лягушку (это, на мой взгляд, уже избыточность).
Мораль: тестируя на начальстве свое чувство юмора, сначала убедись, не установлены ли в офисе скрытые камеры и не противоречат ли твои шуточки Трудовому кодексу или даже миссии твоей фирмы.
Август Теодор Каселовский. «Тантал и Сизиф в Аиде». 1850-е. Новый музей (Берлин)
Фрески, украшающие греческий «Зал Ниобид» берлинского Нового музея, посвящены сюжетам античной мифологии — в XIX веке существовала традиция, чтобы музейная архитектура соответствовала тематике экспозиции. Немецкий художник-академист Август Теодор Каселовский выполнил несколько росписей для этого зала в духе величественного классицизма. Обнаженная фигура Тантала — лишь по щиколотку в воде, основное внимание автор уделил мукам голода. Тантал тянется за плодами, но никак не может их достать. На заднем плане виден Сизиф — его сосед по Аиду, приговоренный вечно толкать тяжелый камень.
Фреска не производит угнетающего впечатления в основном благодаря спокойному колориту, выбранному Каселовским, несмотря на то что в царстве мертвых явно не могло быть подобного лазурного неба. Тондо (круг), в который вписано изображение, окружают декоративные мотивы в духе античных и ренессансных росписей, выполненные в однотонной технике гризайль.[31]
Ян Косье. «Юпитер и Ликаон». 1636–1638. Прадо (Мадрид)
2.5. Ликаон
В динамичности этого барочного полотна и смелости его ужасного сюжета есть много от Рубенса. Действительно, считается, что Ян Косье выполнил эту картину по предварительному рисунку Рубенса, ранее получившего крупный заказ на украшение дворца испанского короля Торре-де-ла-Парада циклом полотен на сюжеты из «Метаморфоз» Овидия. Перепоручать выполнение работ помощникам было для Рубенса с его огромной мастерской делом обычным.
Художник изобразил царя Ликаона уже с волчьей головой, однако тело его, возможно, для усиления психологического эффекта, оставлено человеческим. Он испуганно отшатывается от куска мяса, лежащего на столе на серебряном блюде. Зевс на полотне вышел почему-то похожим на Иисуса Христа (возрастом, бородой, длинными волосами и сиянием, напоминающим нимб), но то, что это все-таки бог-олимпиец, доказывает его обычный спутник — орел, вдобавок держащий в клюве перуны, «зевсовы молнии».
В Библии, напомню, Всемирный потоп случился, потому что Бог разгневался из-за падения нравственности: во-первых, упала она у людей, которых слишком много расплодилось, а также у неких Сынов Божиих. Эти Сыны начали спать с женщинами вида хомо сапиенс,[32] и от этого на земле начали рождаться исполины, чего Бог не одобрял. Загадочный это фрагмент в Священной книге, комментаторы-библеисты много веков спорят,[33] что это за межвидовые скрещивания такие были. В древнегреческой мифологии тоже есть всемирный потоп, только он произошел по другой причине — как раз по нашей, кулинарной.
Началось все с того, что Зевс решил навестить аркадского царя Ликаона и его сыновей. Ходить по гостям в этой Древней Греции, как уже понял внимательный читатель, было небезопасно — кормили вечно всякой пакостью, Роспотребнадзора на них не было. Зевс переоделся в штатское и под видом простого крестьянина пришел к царю в гости. О, патриархальные нравы, тогда еще так можно было!
Замаскировался Зевс не очень удачно, потому что Ликаон (или его сыновья, миф темнит) решил проверить всемогущество Зевса методом дегустации — так же, как Тантал. Гениальные идеи витают в воздухе, безусловно, — врачи «Скорой помощи», например, свидетельствуют, что очень многие вставляют в рот электрическую лампочку, узнав о чужом аналогичном эксперименте.
Перед Зевсом поставили суп из потрохов, в котором внутренности одного из сыновей Ликаона, звавшегося Никтимом, были смешаны с потрохами овец и коз.
…мечом пронзает он горло.
После в кипящей воде он членов часть полумертвых
Варит, другую же часть печет на огне разведенном.[34]
Но бог, разумеется, все понял, опрокинул тарелку и в гневе превратил Ликаона в волка. Так на свет появился первый верфольф (все волки-оборотни его потомки, кроме голливудских — они поддельные). Прочих сыновей Ликаона Зевс тоже убил, ведь и они приложили руку к смерти брата. А убитого Никтима воскресил — и мальчик остался на царстве один-одинешенек, довольный, потому что его моббингом[35] старшие братья (а их было то ли 22, то ли 50 человек, представьте, как гнобили младшенького) больше не занимались. Счастье очкарика.
Но истребления царской семьи Зевсу, который остался голодный и без обеда, оказалось недостаточно. Он тогда совсем приуныл (гипогликемия), впал в депрессию, разочаровался в роде людском и решил устроить всемирный потоп. В нем, как обычно, спаслись несколько человек по знакомству.
Мораль: обращение к идее вегетарианства или хотя бы пескетарианства (на веганстве я даже не настаиваю, я ж гуманист) избавит вас от тяжелых раздумий относительно того, откуда обычно происходит мясо на вашем столе и нет ли в нем нитратов или паразитов.
Эта керамическая панель была создана на испанской мануфактуре в манере британского веджвудского фарфора, появившегося в XVIII веке. Она входит в цикл рельефов на мифологические темы, которыми был украшен дворец Эскориал. Типичное для веджвуда сочетание нежно-голубого фона с белыми фигурами своим жизнерадостным цветовым сочетанием отвлекает от драматического сюжета.
Однако уравновешенная композиция, построенная по всем законам классицизма, прочитывается легко — в центре изображен опрокинутый обеденный стол, над которым в небеса взмывает Зевс с перуном в руках. Царь Ликаон, у которого на сей раз уже есть лапы, лежит, рухнув на землю, прочие участники обеда разбегаются в ужасе.
«Ликаон, превращаемый в волка Зевсом». Королевская фарфоровая фабрика Буэн Ретиро, 1790–1795. Прадо (Мадрид)
Глава 3. Женская месть за измену
Институт брака описан в древнегреческих мифах четко.[36] Мужчины-герои могут вести достаточно свободный образ жизни, иметь многочисленных любовниц и побочных детей. Однако многоженства практически не существовало. Законная жена у героя, как правило, была одна — обычно царица или царская дочь, нередко принесшая ему престол. Наложницы же были из рабынь — военной добычей,