Всю свою жизнь он исполнял семейный долг, сохраняя честь семьи, которая передавалась из поколения в поколение, но теперь все это не имело для него значения. Было совершенно очевидно, что сейчас он обязан исполнять свой долг в отношении этого маленького мальчика и его матери.
– О нашем бракосочетании объявят в это воскресенье, – спокойно сказал Антонио, когда Сэди остановилась, чтобы посмотреть на развалины стен.
Она не взглянула на него, но он заметил, как она напряглась.
– Я не хочу шумихи. Нам надо просто зарегистрировать отношения. – Она по-прежнему не смотрела на него, но он знал, что ее зеленые глаза полны решимости. – Не надо приглашать родственников или друзей.
– Это будет гражданская церемония, но со свидетелями.
– Когда? – спросила она.
– Мы поженимся через две недели. – Казалось, он был разочарован тем, что Сэди больше с ним не спорила.
– Значит, у меня две недели, чтобы передумать. – Она повернулась и посмотрела на него, а он очень постарался разглядеть выражение ее глаз за солнцезащитными очками. Неужели она передумает? Он рассердился. Они поженятся, как и планировалось. Он будет хорошим отцом своему сыну и создаст семью, какой у него самого никогда не было. И он сделает все необходимое, чтобы достичь своей цели.
Он ни за что не позволит Сэди пойти на попятную. Она будет его женой. Лео его наследник, какая бы фамилия ни была записана в его свидетельстве о рождении.
– Твое время вышло, Сэди. Ты приняла мои условия, и мы поженимся. – Он говорил сдержанно, помня о присутствии Лео, хотя тому было сейчас не до родителей.
– А можно посмотреть римлян? – Лео встал между ними, глядя на Антонио снизу вверх большими карими глазами. У Антонио сжалось сердце. Он хотел любить своего сына и дать волю эмоциям, но ему внушили, что проявление эмоций – слабость, и он сомневался, что сможет измениться.
– Да-да, а потом мы поедим вкусное мороженое. – Антонио обрадовался вмешательству Лео, который прервал его разговор с Сэди.
Сэди знала, что разговор не окончен, но обрадовалась тому, что Антонио не желает вести его в присутствии Лео. По крайней мере, он поступил так, считаясь с чувствами Лео.
– По-моему, это отличная идея, не так ли, Лео? – Она взяла сына за руку и постаралась проигнорировать напряженность, возникшую между ней и Антонио. – Пошли.
Когда они приблизились к римским солдатам, Сэди машинально вынула телефон, чтобы сфотографировать Лео. Она сделала несколько фотографий Лео, который радостно улыбался, стоя рядом с римским воином, и улыбнулась. Она часто фотографировала мальчика, надеясь, что однажды ей удастся показать снимки его отцу.
Ей стало совестно. Антонио не видел ни одного из тех снимков, не слышал, как Лео произносил первое слово, не наблюдал, как он делает первые шаги. Но Антонио решил проигнорировать ее последнее письмо. Она не должна винить себя. Он сделал свой выбор.
– У меня много фотографий Лео, – сказала она, поняв, что Антонио наблюдает за ней. Несмотря ни на что, он отец Лео, и она обязана сделать так, чтобы мальчик рос с отцом. Ей просто необходимо защитить свое сердце и постараться не влюбиться в Антонио снова.
– Я хотел бы их посмотреть. – Антонио подошел к ней ближе, и ее сердце мгновенно забилось чаще. – Пора сделать семейное фото.
Он достал свой телефон и попросил туриста сфотографировать их. Прежде чем Сэди поняла, что происходит, Антонио прижал ее к себе и взял Лео на руки. Она заставила себя улыбаться, пока турист делал снимки, и старалась не обращать внимания на горячее прикосновение Антонио.
Он поблагодарил туриста, взял телефон и посмотрел на фотографии. Она наблюдала, как одна эмоция на его лице сменяет другую. Затем он снова стал сдержанным. Поставив Лео на землю, он надел солнцезащитные очки и опять стал прежним Антонио ди Марчелло.
Пока они шли по оживленным улицам, оставив атмосферу древности в стенах Колизея, Сэди не могла не думать о том, что было бы здорово точно так же оставить их прошлое за высокими стенами. Возможно, тогда ей не пришлось бы бороться с растущим влечением к мужчине, который однажды ее предал.
После поездки в Колизей прошла неделя, но Сэди казалось, будто это произошло только что. Лео освоился в новом доме гораздо быстрее, чем она предполагала, и все сильнее привязывался к Антонио. Она по-прежнему волновалась, что он может разочаровать мальчика.
Ее беспокойство усилилось во время просмотра одного из глянцевых журналов, который она купила накануне. Она не слишком хорошо знала итальянский язык, но перевела большую часть статьи, которая сопровождалась фотографией их троих за пределами Колизея.
Весь день она оставалась в квартире, хотя Лео не нравилось его заточение. Ее беспокоила мысль о том, что другие фотографы будут их преследовать. Пока Антонио работал в своем кабинете, она попыталась занять Лео. Это отвлекло ее от волнительных размышлений, но, как только Лео уснул, она решила получить ответы на свои вопросы.
Она сидела на террасе. Летний воздух стал немного прохладнее с наступлением вечера. Во время ужина Антонио ни разу не упомянул статью в журнале.
– Вчера я купила журнал, – начала она, когда он присоединился к ней на террасе. – В нем наша фотография.
Она смотрела прямо на него, наблюдая за его реакцией. Он нахмурился:
– Какая фотография?
– Нас троих в Колизее.
– Нас и Лео? – В его голосе слышались сомнения и подозрения, и она подумала, что, вероятно, Антонио не причастен к этой журнальной статье.
– Да, – отрезала она, паникуя и чувствуя унижение оттого, что Антонио решил использовать собственного сына. – И теперь его называют ребенком от любовницы, который уничтожил твой брак, а меня называют охотницей за деньгами, которая заарканила миллиардера.
Сэди встала и прошла в угол террасы, чтобы посмотреть на крыши домов Рима. Она не могла смотреть на Антонио; ей было очень обидно. То чувство, которое она испытывала к нему прежде, усилилось, а ее сопротивление ослабело. Она хотела, чтобы он обнял ее и сказал, будто все в порядке. Но разве она может ему довериться? Он отказался от своего привычного образа жизни и две недели лгал ей, притворяясь другим человеком, просто чтобы узнать о том, что Лео его ребенок.
Он подошел к ней. Она на секунду прикрыла веки, когда он поддел пальцами ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Не делай этого, Антонио, – сказала она.
– Чего мне не делать, Сэди? Не целовать тебя? – спросил он хриплым шепотом и, прежде чем она успела что-нибудь ответить, притянул ее к себе и поцеловал в губы.
Тело Сэди словно опалило огнем. Она упиралась грудью в мускулистую грудь Антонио и чувствовала свое и его сердцебиение. Ей не следовало целовать его в ответ, но она ничего не могла с собой поделать. Она тонула в желании, и все эмоции, которые она упорно хоронила в душе, когда он бросил ее, возродились с новой силой.
Она хотела забыться от его поцелуев, утонуть в его объятиях, но не могла этого сделать. Она должна думать о Лео. Эта отрезвляющая мысль приглушила ее желание, и она толкнула от себя Антонио.
– Это не то, чего я хочу. Я здесь ради Лео. Ты ему нравишься. Он хочет быть с тобой.
– А ты? Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя?
– Нет. Я не хочу ни тебя, ни какого-либо другого мужчину. Я просто хочу, чтобы Лео был счастливым.
Она неуверенно шагнула назад, когда он отпустил ее. Сдержанное выражение его лица говорило само за себя. Он остается с ней не потому, что любит ее, а из-за чувства долга перед Лео.
– Чего ты не хочешь, красавица моя? Выходить за меня замуж или целоваться со мной? – Хрипотца в его голосе не скрыла нотки презрения к самой идее брака, и по спине Сэди пробежал холодок.
– Я не хочу ни того ни другого, Антонио. – Она обхватила себя руками, закрываясь от внезапной вечерней прохлады.
– Значит, ты такая же расчетливая, как и я, Сэди. Наш брак будет идеальным. – Антонио подошел к ней с ожесточенной решимостью, но она отказалась отходить в сторону и пугаться.
– Я не расчетливая, если не считать расчетом все то, что я делаю ради благополучия Лео. Не я, а ты втянул в это дело моих родителей, Антонио.
– Я думал, ты захочешь видеть своих родителей на свадьбе, хотя это будет всего лишь гражданская церемония. – Гнев в его голосе сильнее рассердил Сэди.
– Я не хочу, чтобы мои родители о чем-либо знали, пока мы не поженимся.
– Почему?
– Они могут отговорить меня от брака с тобой. – Она отвернулась от него, чтобы уйти, потом передумала. Лучше все обсудить здесь и сейчас.
– Зачем им отговаривать тебя после того, как было опубликовано прекрасное фото нас троих?
Ее словно окатили ледяной водой. Она была шокирована. Антонио обо всем знал. Это было как раз то, чего он хотел.
Антонио спокойно открыл журнал, притворяясь, будто равнодушно смотрит на фото. К счастью, секретарша успела предупредить его о статье в журнале. Очевидно, что сплетни о причинах его развода продолжались. Он положил журнал на стол и заметил, как Сэди взглянула на снимок, мучаясь теми же вопросами, что и Антонио. Кто сделал это фото? Когда?
Она отошла подальше от него. Ее глаза сверкали от гнева и обиды.
– Я сожалею, – сказал он и решительно прошагал в ее сторону. – Я понятия не имею, кто и зачем сделал это фото.
Он наблюдал, как Сэди поворачивается и идет по террасе. Она скрестила руки на груди и встала спиной к нему, глядя на город. Он чувствовал ее обиду и разочарование. Он не мог сказать ей, что вспоминал ее даже после того, как женился на Элоизе. Его семья шантажом заставила его жениться на ней. Его мать хотела видеть Элоизу своей дочерью, которой у нее никогда не было. Кроме того, их союз принес семье ди Марчелло значительную финансовую выгоду. Он не мог утешить Сэди: его сдерживало обещание, данное Элоизе. Он человек чести, и он сдержит свое слово.
– Я сожалею, Сэди. – Его голос казался резким и фальшивым даже ему самому.
Сэди повернулась к нему лицом, когда Антонио подошел ближе. Он видел, как ее плечи напрягаются, и остановился.