— Вот ведь чушь! Его там не было даже, откуда ему знать, что они говорили? Я сам из группы ушел! У меня свои дела были! А Лен гораздо позднее пришел! Он даже не из нашего класса был! Брехня от и до, полнейшая! Подумать только, и за этот бред он дерет пятнадцать фунтов!
На конвент Билл вообще приходить не собирался. Он явился только потому, что Стиви Ти сказал ему: это, мол, твой долг перед историей.
Наконец я сказал, что мне пора, и на прощание шутливо добавил:
— Стиви Ти просил при вас не упоминать о Брекзите!
У Билла загорелись глаза. Спустя полчаса Билл Смит, один из основателей группы The Quarrymen, все еще рассуждал о произволе Евросоюза.
150
Позднее, после похорон и коронерского расследования, Джоан Ньюфилд, секретарша Брайана, едет к нему домой, в Белгравию. Клайв, брат Брайана, попросил ее разобрать кое-какие бумаги. Джоан не хочет, но понимает, что это ее долг.
Дом пуст. Она поднимается в спальню, где и обнаружила Брайана. Ощущение жуткое: она словно бы чувствует его присутствие.
Хочется собрать все, побросать в сумки и поскорее уйти отсюда. Джоан натыкается на большую папку, в которой оставляла письма Брайану на подпись. В ней она находит две предсмертные записки: одна — для матери, Куинни, другая — для Клайва. Как ни странно, обе датированы несколькими неделями до смерти.
Оба письма короткие, занимают едва ли страницу каждое. Позднее Джоан вспоминает, что в них говорилось нечто вроде: «Не грустите. Не печальтесь. Со мной все хорошо. Берегите себя. Люблю вас». Может, Брайан о них забыл?
На коронерском расследовании доктор Р. Дональд Тир, консультант-патологоанатом, показывает, что в крови покойного было обнаружено 168 миллиграммов солей брома. Бром входит в состав снотворного карбитала, но такой высокой концентрации можно добиться лишь в результате длительного приема препарата. «Сатурация желудка предполагает шесть капсул. Концентрация в крови — примерно девять капсул, но приняты они были не единовременно». Доктор Тир говорит, что мистер Эпстайн был «близок к отравлению бромом. На то, чтобы в крови образовалась такая концентрация, требуются не дни, а недели». Он добавляет, что переизбыток брома ведет к угнетению сознания, снижает память и интеллектуальные способности, вызывает сонливость и рассеянность.
Доктор Флад, психиатр Брайана, во время расследования показал: «Что касается наркотических препаратов, мой пациент минимум пять лет принимал амфетамины в крупных дозах, а также регулярно курил марихуану. Также он пробовал героин, однако же не пристрастился к нему. Временами, особенно в последние два года, злоупотреблял алкоголем и был склонен принимать любые препараты в чрезмерных дозах». Он добавляет, что пациент, который также «всегда демонстрировал признаки эмоциональной неустойчивости», был гомосексуалистом «и не мог справиться с этой проблемой».
Брайана хоронят рядом с отцом на еврейском кладбище в Эйнтри. Его отец умер всего шесть недель назад. Тогда, по дороге домой, Брайан безостановочно рыдал. Теперь же оплакивают его самого.
Опасаясь большого скопления людей, мать Брайана, Куинни, попросила Джорджа и прочих битлов не приходить, так что погребение проходит спокойно, без лишнего шума. Нэт Уайсс, деловой партнер Брайана, в нарушение еврейской традиции — никаких цветов на похоронах — бросает на могилу цветок подсолнуха. Об этом его попросил Джордж.
В ливерпульской синагоге на Гринбэнк-драйв проводивший церемонию раввин, доктор Норман Соломон, говорит, что смерть Брайана «символизирует кризис нынешнего поколения». Многие из присутствующих, в том числе Нэт Уайсс, считают это заявление несправедливым: «Как человек, который заполнял зрителями стадионы и создал величайшее явление в музыке двадцатого века, может служить символом кризиса?»
Силла Блэк вне себя от горя, и Куинни Эпстайн дает ей валиум.
Джон, Пол, Джордж и Ринго отправляются на Чепел-стрит выразить соболезнования Куинни Эпстайн. Они напоминают ей «четверых растерянных малышей». В общем-то, она недалека от истины: Ринго, самому старшему, только что исполнилось двадцать семь. Джорджу, самому младшему, — двадцать четыре. Они все расстроены. Предлагают любую помощь в организации похорон. Куини просит, чтобы они не приходили: боится, как бы похороны не превратилась в цирк.
Джон говорит:
— Поехали с нами в Индию, медитировать.
Куинни спрашивает, что надо делать, когда медитируешь?
— Ну, надо думать о чем-нибудь… например, о морковке, — поясняет Джон.
Ответ Куини предсказуемо прагматичен:
— Думая о морковке, я вспоминаю о завтрашнем обеде.
В некрологах сплошная похвала. «Во все делах он был предельно честен и надежен, — пишет «Таймс». — Своим присутствием и успехом в мире поп-музыки он не просто преобразил ее статус, но и сделал ее более респектабельной».
Ближе к вечеру, в перерыве между лекциями по трансцендентальной медитации, организованными Махариши Махешем Йоги в Бангоре, в Уэльсе, Пол беседует со знакомым репортером из «Ливерпул эко». Где-то настойчиво трезвонит телефон. Пол говорит, что надо бы узнать, кто это названивает. Репортер смотрит ему вслед, видит, как Пол берет трубку, слушает… а потом ахает: «Господи! Нет. Не может быть». Он бросается наверх, к Джону, Джорджу и Ринго. Через некоторое время возвращается и сообщает репортеру: «Утром Брайана нашли мертвым в постели. Передозировка снотворным или что-то такое. Я толком не понял. Мы немедленно возвращаемся в Лондон».
Джон напуган. «Я сразу понял, что у нас неприятности. Я четко сознавал, что мы ни на что не способны, можем только играть музыку… Мне стало страшно. Я сразу подумал: «Нам хана»».
В воскресенье днем в доме Алистера Тейлора, только что вернувшегося из Калифорнии, звонит телефон. Это секретарь Брайана Эпстайна, Джоан. Она сейчас у него в Белгравии, с Антонио и Марией, дворецким и экономкой Брайана. Они встревожены: Брайан после вечера пятницы так и не показался, а дверь его спальни заперта. Они стучались, но ответа не было. Джоан говорит, что боится заходить туда одна.
Алистер берет такси и едет на Чепел-стрит. В прошлом Брайан дважды звонил ему, оба раза по воскресеньям, и предупреждал, что хочет наложить на себя руки. «Алистер, с меня хватит. Звоню попрощаться». Оба раза Алистер приезжал к нему, а Брайан возмущался: «Ну что за дурь?! Я просто захандрил. Оставь меня в покое». Алистер приезжает на Чепел-стрит. Джоан уже вызвала врача. Врач плечом высаживает дверь. Следом за ним Алистер входит в спальню, видит Брайана в кровати. «Казалось, он просто спит, но я сразу же понял, что он мертв. Меня захлестнула волна неописуемой боли».
Врач говорит: «Он умер».
Алистер цепенеет. Все кругом, да и он сам тоже, словно бы замедляется. Он оглядывается. По одну сторону кровати — стопка корреспонденции, по другую — тарелочка с тремя шоколадными печеньями. На полу стакан и ополовиненная бутылка лимонной газировки. На прикроватном столике — восемь пузырьков таблеток. «Он жил на таблетках: таблетки, чтобы проснуться, таблетки, чтобы уснуть, таблетки, чтобы радоваться жизни, таблетки, чтобы успокоиться, таблетки от несварения желудка». Все пузырьки полные, закупоренные. Пустых нет.
Алистер вместе с врачом осматривают комнату. Записки нет, нигде ничего не потревожено. Все в полном порядке. В ящике стола Алистер находит косячок и прячет его в карман брюк. Затем они с врачом спускаются вниз. Алистер сообщает Джоан о смерти Брайана. Врач звонит коронеру. Алистер собирается с духом и звонит брату Брайана, Клайву.
— Ты врешь. Ты все врешь, — говорит Клайв и бросает трубку.
Психиатр, доктор Джон Флад, ставит Брайану диагноз «бессонница, ажитация, тревожное расстройство и депрессия». Брайан ложится в рохэмптонскую лечебницу «Прайори». Там его примерно на неделю погружают в индуцированный сон.
После этого к Брайану устремляется поток посетителей. Он принимает их раздраженно, с легкой паранойей, но изредка испытывает эмоциональную разрядку.
Роберт Стигвуд и Нэт Уайсс пришли к нему обсудить дела, но тут в палату вносят огромный букет. Брайан читает послание на открытке. Оно от Джона: «Ты же знаешь, что я тебя люблю. Правда люблю». Брайан не может сдержать слез. Посетители выходят в коридор. «Он не в своем уме», — говорит Стигвуд.
Пол пишет Брайану четырехстраничное письмо, милое и неловкое сочетание увещеваний и слов поддержки: «Твоя САМАЯ БОЛЬШАЯ БЕДА В ТОМ, ЧТО ТЫ ВОСПРИНИМАЕШЬ ВСЕ СЛИШКОМ СЕРЬЕЗНО!» Из газеты он вырезал заголовок — «КОГО ЭТО ВОЛНУЕТ?» — и приклеивает его на третью страницу, приписав от руки: «Многих. Друзей. Тебе пора к ним прислушаться». Заканчивает он письмо так: «ДУМАЙ О ХОРОШЕМ, выше нос и поскорей поправляйся».
Битлы просят Питера Брауна привезти в лечебницу портативный проигрыватель и пробную запись нового альбома. Брайан сидит на кровати и впервые слушает «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band».
Поведение Брайана становится все более неровным. Некогда пунктуальный, он теперь редко приходит вовремя. Отменяет встречи в самый последний момент. На самих встречах с трудом представляет, о чем идет речь, цепляется к мелочам и устраивает из-за них жуткие сцены, с криками и воплями: «Почему это не сделано?!!»
Брайан остановился в манхэттенском отеле «Уолдорф тауэрс». Ему пора ехать на радио, давать интервью Мюррею Кею Кауфману на «WOR-FM», но тут к нему приходит Нэт Уайсс и замечает, что Брайан говорит с большим трудом. Выясняется, что он принял горсть таблеток пентобарбитала и собирается проглотить еще. Уайсс силой отбирает у него пузырек и выбрасывает в окно. Потом заставляет Брайана выпить побольше кофе и, по его же настоянию, везет на радио.