43
Многие американские подростки смотрят «Шоу Эда Салливана» под громкое фырканье и бурчание у них за спинами. В Нью-Йорке двенадцатилетней Сигрид Нуньес[262] приходится мириться со злобными насмешками дяди — над внешним видом битлов, над их голосами и каждым движением. Некоторые родители называют их педиками. Другие идут на крайние меры и выключают телевизор. «И ты называешь это музыкой? — кричит отец приятельницы Сигрид. — Когда, по-твоему, эти уроды последний раз мылись?»
Однако не все представители старшего поколения настроены против «Битлз». Билли Грэм[263] смотрит «Шоу Эда Салливана», чтобы, как он сам говорит, «лучше понять нынешнюю молодежь». Впервые самый известный проповедник США нарушает собственное правило не смотреть телевизор в день отдохновения. В конце концов, должен же он знать, что происходит. Он не без оснований заключает, что ««Битлз» — продукт нашего времени. Они воплощают неугомонность и тягу молодых людей к чему-то новому, к чему-то иному». Позднее, выступая перед полным залом в Оклахоме, он наставляет: «Присмотритесь к реакции детей на «Битлз», и вы поймете, что человек — создание эмоциональное».
В Нью-Йорке Джейми, Александр и Нина Бернстайн — самому старшему девять лет, а младшему два года — то и дело поглядывают на отца, сорокапятилетнего Леонарда[264]. Всего за три месяца до того, на следующий день после убийства президента Кеннеди, на панихиде, которую транслировали по телевидению, он дирижировал Нью-йоркским филармоническим оркестром, исполнявшим малеровскую симфонию «Воскресение»[265]. В отличие от Билли Грэма, он видит в «Битлз» будущее: «Вместе со своими детьми — двумя дочерями и сыном — я влюбился в музыку «Битлз» (и, разумеется, в их лица и типажи), обнаружив в ней прелественные фальцетный визг и крунинг, неумолимый бит, безупречное интонирование, невообразимо свежие тексты, прямо-таки шубертовский поток музыкальной изобретательности и невероятную пофигистскую крутизну этих четырех всадников нашего апокалипсиса… Вместе мы узрели его, это Видение, внимали этой рассветной птице, трубному слоновьему реву, фанфарам будущего».
На следующее утро, за завтраком в номере люкс отеля «Плаза», «Битлз» просматривают рецензии в газетах. Консервативные комментаторы наперебой выражают неприятие — кто жарче. В «Нью-Йорк таймс» опубликовано целых два обзора, и ни один из них лестным не назовешь. «Вокал «Битлз» можно описать как хриплый и невнятный, с минимально разборчивой дикцией, необходимой для передачи схематичных текстов», — пишет музыкальный критик Теодор Стронгин[266]. Телевизионный критик Джек Гульд[267] воспринял их выступление со «сдержанным разочарованием», однако объявил его «неплохим плацебо для масс».
В статье на первой полосе «Геральд трибьюн» под заголовком «Провал «Битлз» на телевидении» говорится: «Похоже, все приличное звучание «Битлз» осталось за океаном, но их спасли красотки в зале». Штатный обозреватель презрительно замечает, что они состоят «на 75 процентов из рекламы, на 20 процентов — из причесок и на 5 процентов — из ритмичных стенаний», а также называет их «иллюзией, которой место не в Британии, а в цирке Барнума»[268].
Отзывы «Нью-Йорк дейли ньюс» содержат смесь восхищения, ошеломления и непонимания. «Даже Элвису Пресли ни разу не удавалось вызвать у поколения крикунов такого смехотворного безумия. Пресли с его вихляниями и кошачьими воплями — это еле теплый травяной чай по сравнению с настойкой стоградусной крепости, которой напоили нас «Битлз»».
«Одна только мысль о «Битлз» вызывает душевное расстройство», — отмечает неделей позже Джордж Диксон в статье для «Вашингтон пост». Как и многие другие, он не перестает говорить о том, что битлы недостойны того, чтобы о них говорить. «Их банальное выступление нагоняет тоску и уныние и едва ли стоит упоминания, — пишет он. — И все же вот уже несколько дней все здесь только о них и говорят».
Для критиков рейтинги популярности «Битлз» — что кость в горле. Выпуск передачи с выступлением битлов посмотрели 73 миллиона американцев, вторая по величине зрительская аудитория в истории коммерческого телевидения. Самую большую зрительскую аудиторию собрала страшная новость, прозвучавшая с экранов одиннадцатью неделями ранее: «Только что сообщили о выстрелах в Далласе».
Для многих эти два события связаны навечно: убийство Кеннеди — зима; «Битлз» — весна. Прошло много лет, а Джо Куинан-младший, ныне успешный писатель, убежден в достоверности этой связи: «Я всегда считал, что безумный успех «Битлз» в Америке напрямую связан со смертью Кеннеди. Помню, как ознакомился с этой теорией спустя много лет после самих событий и подумал: вот, наконец хоть одна здравая теория о поп-культуре, которая не констатирует очевидное. «Битлз» помогли Америке исцелиться… Некоторые музыканты исцеляют народы. Некоторые исцеляют государства. «Битлз» исцелили планету».
44
Из «Горячей сотни «Биллборд»», за неделю от 4 апреля 1964 г.
1. «Can’t Buy Me Love» — «Битлз».
2. «Twist and Shout» — «Битлз».
3. «She Loves You» — «Битлз».
4. «I Want to Hold Your Hand» — «Битлз».
5. «Please Please Me» — «Битлз».
А также:
31. «I Saw Her Standing There» — «Битлз».
41. «From Me To You» — «Битлз».
46. «Do You Want to Know a Secret» — «Битлз».
58. «All My Loving» — «Битлз».
65. «You Can’t Do That» — «Битлз».
68. «Roll Over Beethoven» — «Битлз».
79. «Thank You Girl» — «Битлз».
На той неделе в хит-парад 100 лучших песен попало две композиции про самих «Битлз»: «We Love You Beatles» группы The Carefrees[269] и «A Letter to the Beatles» группы The Four Preps[270].
45
Когда «Шоу Эда Салливана» с выступлением «Битлз» закончилось, некоторым его участникам не хотелось о нем вспоминать.
Для Чарли Брилла и Митци Макколл все начиналось просто замечательно. Они, оригинальные молодые комики, жаждали успеха. По их собственным словам, у себя в Лос-Анджелесе они «едва не умирали с голодухи», но тут позвонил их менеджер и объявил: «Эй, я пробил вас на «Шоу Эда Салливана»».
Они завопили от радости. Крупнейшее в Америке шоу могло превратить безработных артистов в национальных звезд.
Они немедленно приступили к работе, оттачивая номер. «Мы репетировали и репетировали… всем уши прожужжали, что едем на «Шоу Эда Салливана», ура-аааа! Я, можно сказать, это в небе написал! Мы шли к славе!» А еще им не терпелось увидеть своих кумиров: им намекнули, что в шоу примут участие две звезды мюзиклов, «Двухтонная Тесси» О’Ши[271] и Джорджия Браун, а еще пародист Фрэнк Горшин. Вскользь упомянули, что будет какая-то там английская поп-группа.
По дороге в студию Чарли и Митци все еще доводили номер до ума, но тут их такси встало. Улицы перекрыли, а очередь у телестудии растянулась на квартал. Они не понимали, в чем дело.
Им, неизвестным исполнителям, предоставили худшую гримерку. В углу стоял автомат с газировкой для общего пользования. Комиков пригласили на генеральную репетицию. Потом из громкоговорителя раздался голос: «Макколл и Брилл, Макколл и Брилл, зайдите в кабинет мистера Салливана!» Они прошли в его кабинет. «И мы увидели его, Эда Салливана! Его как раз гримировали. Я смотрел на человека, от которого зависела вся наша карьера!» Салливан просмотрел их номер и остался им недоволен. «Зрители в зале ваших шуток не поймут, — предупредил он. — Сегодня у нас одни четырнадцатилетние и пятнадцатилетние девчонки. В общем, дети».
Через час комикам предстояло выступить в прямом эфире, а мистер Салливан требует переделать номер, который они шлифовали чуть ли не месяц! Пришлось забыть о панике и вносить изменения.
Неожиданно в дверь гримерки постучали. «На пороге возник парень со смешной прической и в бабушкиных очках, — вспоминает Чарли, — и говорит: «Шт’колатут у вас есть?» А я такой: «Тебе нужна школа или шоколад, я что-то не пойму». Он рассмеялся, повторил: «Не, што, кола тут у вас есть?» — и указал на автомат с колой. Я тогда говорю: «Да, конечно, заходи!» И он такой: «А дайм найдется? Десять центов?» Я ему: «Ха, так тебе еще и колы купить? Мы тут денег не печатаем»».
Молодой человек взял себе кока-колы, сел на диванчик и начал болтать с комиками. «Не закрывая рта, он достает ручку и рисует меня на салфетке. Глядит на меня, и рисует нас с Митци».
Когда началось шоу, парень вышел на сцену вместе со своей группой. Они пели: «Close your eyes and I’ll kiss you», но ни Чарли, ни Митци их не слышали. «Боже мой, стоял такой шум, что я не расслышал ни звука из того, что они пели. В жизни такого дурдома не видал! А когда они закончили, крики так и не смолкли!»
Макколл и Брилл выступали во втором отделении, как раз перед «Битлз». На сцену комики вышли под вопли зрительниц, которые решили, что сейчас появятся битлы. Комики, не растерявшись, исполнили сатирическую сценку: Чарли был кастинг-директором, к которому приходила на прослушивание Митци в разных обличьях, великолепно перевоплощаясь то в сценическую мать, уверенную в гениальности своего чада, то в актрису, осваивающую метод Станиславского. Каждую шутку встречало гробовое молчание.
«Казалось, мы торчим на сцене целый год… мы совершенно растерялись. Даже не понимали, закончили выступление или нет. Тут руководитель оркестра решил, что настал кульминационный момент, и дал знак барабанщику — та-да!»
Сейчас они вспоминают те три минуты как худшие в своей жизни. Провал был таким жутким, что за кулисами другие исполнители отводили взгляды. Тем временем «Битлз» под несмолкающие вопли пели: «I Saw Her Standing There» и «I Want to Hold Your Hand».