113
В школе «Куорри-Бэнкс» после уроков мальчишки ныкались в кустах, развлекаясь своеобразной групповой забавой. К тому времени им было лет по тринадцать-четырнадцать. «Мечты у нас были строго гетеросексуальные, — педантично отмечает Пит Шоттон. — «Так, пацаны, — начинал кто-нибудь, — кем сегодня займемся?»». Они по очереди называли имена звезд пинапа, «распаляясь все больше и больше, до экстаза».
Когда очередь доходила до Джона, он обращался к образу Брижит Бардо, для которой тогда придумали эпитет «секс-кошечка». Французская актриса прославилась в Великобритании после Каннского кинофестиваля, позируя в бикини для рекламы фильма «Акт любви» (1953), где у нее была эпизодическая роль. Расцвет ее карьеры пришелся на юношескую пору Джона: она снялась в фильме «Доктор на море» (1955) с Дирком Богардом и Джеймсом Робертсоном Джастисом[755], потом сыграла главную роль в музыкальной кинокомедии «Ох уж эта девчонка!» (1956), а позже — «одержимую демоном искусительницу» в «И Бог создал женщину» (1956)[756].
Однажды, сидя с приятелями в кустах, Джон вместо обычного «Брижит Бардо!» выкрикнул: «Уинстон Черчилль!» Парней как холодной водой окатило[757].
Примерно тогда же Джон начал собирать серию фотографий, публиковавшихся в журнале «Уик-энд». К каждому новому выпуску прилагался фрагмент будущего пинап-постера: Брижит Бардо в полный рост, в купальном костюме. Заполучив полный набор, Джон составил картинку и приклеил ее к потолку над кроватью.
Пол разделял страсть Джона к этой знойной французской актрисе. «Она была то что надо, она была первой, она стала одной из первых, кого мы видели обнаженной или полуобнаженной, — вспоминал он. — Просто красавица, а вдобавок француженка. Длинноволосая блондинка с пухлыми губами и классной фигурой… воплощение женской красоты. К тому же она считалась женщиной свободных нравов, ну, в наших мечтах мы ее такой и представляли».
В 1957-м, уже поступив в Ливерпульский художественный колледж, Джон по-прежнему грезил о Брижит Бардо. В колледже его приметила Синтия Пауэлл. Она случайно услышала, как он одобрительно отзывается о сокурснице, сравнивая ее с Бардо. Тогда, стремясь завоевать его сердце, Синтия перекрасилась в блондинку и обзавелась накладными ресницами, черными брюками в обтяжку и облегающими свитерами. Естественно, Джон ею заинтересовался, и вскоре они стали парой.
Перед первой поездкой битлов в Гамбург Джон позвонил Синтии и попросил приехать как можно скорее. Тетя Мими отправилась в Биркенхед погостить у своей сестры Нэнни, так что Джон остался дома один. Первым делом он одолжил у кого-то фотоаппарат. «Потребовал, чтобы я принимала соблазнительные позы, и начал щелкать затвором. Я то собирала волосы в пучок, то распускала их, приподнимала юбку, выпячивала грудь… старалась как можно точнее скопировать позы Брижит Бардо. После фотосессии мы занялись любовью, а потом разожгли камин, нашли в холодильнике какую-то еду и устроились на диване перед телевизором. Нас еще больше распаляло то, что наши отношения были секретом».
Фотографии Джон увез с собой в Гамбург. Когда Синтия с Дот, подружкой Пола, навестили битлов, парни уговорили их надеть кожаные юбки, как Бардо. Спустя много лет Пол вспоминал слова Джона: «Чем больше они похожи на Брижит, тем лучше для нас, дружище!» Тони Барроу однажды разговорился и заявил, что Джон, пока был женат на Синтии, признавался, что «воображает на ее месте кинозвезду, вроде бы даже Брижит Бардо».
Верность Пола и Джона Брижит Бардо пережила и деньги, и славу. Ранние наброски Пола для конверта «Sgt. Pepper», сделанные авторучкой, изображают битлов в ярких мундирах у стены с фотографиями их кумиров. Слева — снимок Брижит Бардо, раз в десять больше остальных: она стоит на коленях, заложив руки за голову. Однако, неизвестно почему, на окончательную версию конверта Бардо не попала, а ее место заняли Мэй Уэст и Диана Дорс.
В июне 1968-го мечты столкнулись с реальностью, когда Брижит Бардо приехала в Лондон и сообщила «Эппл», что хотела бы встретиться с битлами. Джон единственный вызвался пойти добровольцем. Он хвастал Питу Шоттону, что скоро встретится с женщиной из их школьных фантазий. «Разумеется, я просил его взять меня с собой, но Брижит не желала встречаться с толпой незнакомцев, поэтому за компанию с Джоном отправился только Дерек [Тейлор]».
© Sunset Boulevard/Corbis via Getty Images
Перед важной встречей Джон ненадолго заскочил к Тейлору в офис «Эппл» на Уигмор-стрит и попросил марихуаны, чтобы пыхнуть и успокоиться. Марихуаны не оказалось, тогда Тейлор предложил закинуться ЛСД. Оба сели в Джонов «роллс-ройс» и поехали в отель «Мэйфер», где остановилась Бардо. У отеля Джон внезапно разнервничался, велел Тейлору идти первым, а сам скорчился в машине.
Брижит Бардо, в черном кожаном прикиде, с многочисленной свитой спутниц, выслушала объяснения Тейлора про Джона в машине и вроде бы расстроилась, что больше никто из битлов не пришел. К тому времени Тейлора торкнуло, мощными волнами накатила паранойя. Он заявил, что они с Джоном в опасности, за ними следят загадочные люди. Бардо не поняла, о чем это он, и попросила пригласить Джона.
Джон послушно явился в номер, но действие ЛСД и вид Брижит Бардо в черной коже лишили его дара речи. Он еле выдавил: «Привет». Бардо сказала, что в ресторане отеля для них заказан столик, однако Джон с Тейлором сомневались, что дойдут. Тейлор растерялся: «Все вдруг вскочили и куда-то засобирались. Это было ужасно! Во-первых, нам кусок в горло бы не полез, да и на ногах мы не стояли… «Вы только не подумайте, что мы ханжи, — молили мы Бардо, — просто мы оба женаты, а тут такое, и…» В общем, сплошной облом…»
Брижит Бардо это «не сильно обрадовало», как выразился Тейлор. Она со спутницами ушла в ресторан на первом этаже отеля, а Джон с Тейлором остались в номере. Когда же Бардо и ее свита вернулись, то с удивлением обнаружили, что гости никуда не делись. Тейлор развалился на кровати, а Джон тренькал на гитаре, исполняя что-то из сочиненных в Индии песен. Холодность Бардо быстро сменилась раздражением, и вскоре она попросила гостей уйти.
Джон вернулся в «Кенвуд», где его ждал Пит Шоттон.
«— Ну что там? Как? — выдохнул я. — Не томи, рассказывай, я больше ждать не могу!
— Да никак, — ответил Джон. — Я перенервничал, закинулся кислотой, и мне башку снесло. За весь вечер только и ляпнул «привет» да руку ей пожал. Потом Бардо болтала по-французски с подружками, а я не мог придумать, что сказать». «Хреновый выдался вечерок», — заключил он.
114
В офисе «Хлам лимитед» на Бонд-стрит царит откровенная хандра, изредка оживляемая сюрреалистической гиперсимметрией. Мимо шкандыбает навозник в расклешенном восточном кафтане с прорезиненными накладками. Тощая прыщавая девица на стойке ресепшена говорит: «Звонит официальный ликвидатор. Сказать, что вас нет?»
На Бонд-стрит уже возводятся самая большая в мире антенна, восемьдесят девять волшебных фонарей и еще какие-то восемь запатентованных изобретений за авторством пожизненного друга The Turds, Безумного Сида Сент-Бёва.
Среди изобретений — электрический растворитель промокашек, рулон туалетной бумаги, исполняющий национальный гимн, и машина без колес.
Фирма эвакуаторов из южного Кройдона уже предложила The Turds два фунта за то, чтобы увезти машину.
Навозник Спигги Топс обеспокоен спадом продаж их пластинок в США. С распространением портативных магнитофонов поклонники стали записывать их песни с радио и больше не покупают диски. The Turds спонсировали запатентованную услугу по предотвращению пиратства. В будущем все песни The Turds будут издавать громкий вой, невыносимый для незащищенного уха, и их просто перестанут слушать.
Для The Turds этот вой — новый курс. Их последний альбом «День из жизни Зогу, бывшего короля Албании»[759] созревал больше пяти лет и включает гребни и бумагу, звук, с которым «Корниш Ривьера экспресс» отъезжает от вокзала Паддингтон, два миллиона цитр, электрический катер-ракету и секцию струнных инструментов оркестра тель-авивской полиции.
Спигги говорит: «Классическая музыка меня всегда пугала. Ну, там, Мендельсон и все прочие с длинными именами. А тут на днях попался мне таксист, читавший ноты Моцарта. «Тебе не понравится, — честно признал он, — это для умников». И мне тоже так раньше казалось. Но все, знаете ли, наоборот. Ведь именно это сейчас в поп-музыке и происходит. Мы — Моцарт. В смысле Христос. Да, кстати, он — это тоже мы».
«Прайвит ай»[760], 13 сентября 1968 г.
115
В Ришикеше Синтии казалось, что Джон ее избегает: «Мои надежды на второй медовый месяц не оправдались. Джон относился ко мне все холоднее и безразличней. Он рано просыпался и уходил из спальни. Говорил со мной редко, а через неделю-другую заявил, что переселяется от меня в отдельную комнату, потому что ему места мало. С тех пор он меня игнорировал, что наедине, что на людях». Она не подозревала, что почти каждый день Джон получал открытки от Йоко Оно.
Спустя две недели после возвращения из Индии Джон предложил Синтии съездить на пару недель в Грецию, отдохнуть — вместе с Донованом и его менеджером, Джипси Дейвом[761], сестрой Патти Бойд, Дженни, и Волшебным Алексом. Синтия с Джоном редко когда отдыхали по отдельности, и Синтия не хотела уезжать одна. Тогда Джон сказал: «У меня сейчас дел по горло, я поехать не смогу, а ты поезжай, развеешься».