The Who. В музыкальных магазинах он продавался в обертке из упаковочной бумаги. Как и следовало ожидать, многие покупали «Two Virgins» только из-за конверта, а для поклонников помоложе он стал первым знакомством с обнаженной натурой.
125
Лет так в семь я поняла, что «Битлз» наблюдают за мной. Очень часто я замечала, как из-за двери моей спальни или из-за угла высовываются четыре головы. Битлы виднелись по пояс, в костюмчиках и белых рубашках с черными галстуками. Всякий раз они появлялись в неловкий момент: например, когда я одевалась. Я тогда быстренько приводила себя в порядок, стягивала пижаму и надевала нижнее белье, но так, чтобы даже мельком не засветить обнаженное тело. Хотела впечатлить битлов скромностью и ловкостью.
Но, вообще-то, они, как нянюшки-негритянки в старых фильмах, появлялись в самые важные моменты. Когда я завершала дистанцию в день спортивных состязаний, они стояли у финиша и хлопали в ладоши. Если я оцарапывалась или ушибалась на детской площадке, они заглядывали в кабинет медсестры, сокрушенно качали головами и цокали языками, отмечая, какая я храбрая.
Мне хотелось сохранить битлов у себя в мыслях, уберечь от превратностей жизни, чтобы они оставались прежними. К несчастью, настоящие битлы постоянно менялись, но в моем воображении они отставали как минимум на два перевоплощения: только я привыкла к ним в повседневной одежде («Revolver»), как пришлось учиться представлять их в странных шелковых мундирах («Sgt. Pepper»).
Впервые «Sgt. Pepper» я послушала с подругой Фионой. Поскольку я не любила перемен, то все новые альбомы слушала последней, не в силах избавиться от убеждения, что «Битлз» следует застыть во времени на отметке «1964 год», а не скатываться к сексу и наркотикам. Мне не раз говорили, что в их песнях есть отсылки к наркотикам, а потом я и сама потрясенно уловила намеки на секс: например, «Girl, you let your knickers down»[817] в песне «I am the Walrus». В спальне Фионы я с ужасом рассматривала плакат с фотографией голого Джона. Значит, вот как он выглядит на самом деле. Значит, так он и выглядел всегда… На миг я ощутила себя обманутой.
В 1969 году я купила в «Леттс»[818] «дневничок школьницы» и стала делать в нем записи. Спустя несколько месяцев сплошных «сегодня ничего особенного» я выдумала загадочного персонажа, старшего брата по имени Алики, и представляла, как беседую с подругами, а они пытаются вытянуть из меня настоящее имя Алики: Пол Маккартни.
Вот бы они удивились. Увы, несмотря на целые месяцы таинственных записей — «Сходила на Эбби-роуд», «Видела сегодня Джона», — кроме меня, дневник так никто и не прочел.
Когда в 1970-м «Битлз» распались, я вроде бы горевала. Заметив, что подруги живут себе дальше и им все равно, я с чувством праведного упоения погрузилась в траур. Сама себя накручивала, но сильно ли — не помню. Иногда у меня щемило сердце, и я с легкой болью вспоминала, что именно произошло. И удивлялась, что вот, оно случилось, а я ничего подобного даже не предполагала.
Я не плакала. От этого было неловко: я считала, что только еженощные рыдания смогут воздать должное битлам. Вместо этого я лежала на кровати и вспоминала какие-то их песни — «And I Love Her» или «Let It Be», — пытаясь выжать хотя бы слезинку. Наконец заветная капелька стекала на переносицу, и я свято верила, что моя преданность растрогает битлов.
К тридцати годам я решила познакомиться с классической музыкой, но выяснилось, что «Битлз» не отпускают. В голове сплошным потоком, «как бесконечный дождь в бумажный куль»[819], лились строки их песен, будто разгулявшиеся незваные гости. А всякий раз при упоминании 18 июня приходится глушить в голове тоненький ликующий голосок: «День рождения Пола!»
126
Из всех интеллектуалов, невзлюбивших «Битлз», никто не возмущался ими яростнее и дольше Энтони Берджесса.
«Как только я вижу фото «Битлз», то невольно содрогаюсь, — писал он для журнала «Листенер» в октябре 1963 года. — Очевидно, феномен их группы просуществует столько же, сколько и деньги, а их нарубить можно еще много. Но что, во имя Господа, нам делать с детьми, с их оргазмическими воплями, перекошенными лицами и отключенными высшими нервными центрами?»
В 1968-м Тони Палмер взял у Берджесса интервью для знаменитого документального фильма о современной популярной музыке «Вся моя любовь»[820].
В буфете Королевского оперного театра Берджесс порицал молодежную культуру в целом и битлов в частности:
Помню одну старую пословицу: «Молодежь считает себя мудрой, так же как пьяный считает себя трезвым». Молодежь не ведает мудрости. Молодежь ничего не знает о жизни. Она вообще ничего не знает, кроме набора клише, которые навязывают им — по большей части посредством популярных песенок — зрелые исполнители и мироеды, а уж они-то понимают, что творят.
В том же году пятидесятиоднолетний Берджесс опубликовал роман «Эндерби снаружи»[821], в котором его герой-анархист Эндерби пылает ненавистью к Йоду Крузи из группы «Грузи-Друзи»: те недавно сняли фильм на Багамах и по случаю официального дня рождения королевы получили ордена Британской империи. И вот Крузи принимают в члены Королевского литературного общества: «Радостные крики. Явились наконец почетные гости, встреченные на пороге объятиями и обожанием. Хогг бросил коктейли, чтобы как следует на них взглянуть. По его мнению, почти невозможно представить себе четырех подряд юношей с такой жуткой внешностью». Все четверо «вульгарно держались, как дома, радостно тыкали друг друга кулаками, потом устроили вокруг премьер-министра нечто вроде хоровода».
© Marvin Lichtner/The LIFE Images Collection via Getty Images/Getty Images
Крузи — плагиатор, самозванец и солипсист, а еще ужасный поэт. Он зачитывает несколько строк из своей поэмы восхищенной толпе, а потом добавляет: «Только не пытайте, чего это значит. Просто взял и накатал. Не, серьезно, я жутко стесняюсь. Просто собрал стишки в книжку, чтоб как бы показать. Знаете, показать, что нам нравится чуточку думать мозгой, а всякие kvadraty, как тут кой-какие квадраты себя называют, чтоб не думали, будто все будет по-ихнему».
Неприязнь Берджесса к «Битлз» не угасла даже после распада самой группы. «Слова их песен, совершеннейшее убожество в сравнении с Коулом Портером[822], настолько банальны, что в них поневоле вкладывают психоделический смысл», — сетовал он. Особенно Берджесс презирал представителей интеллигенции вроде Кеннета Тайнена, превозносившего их «дребезжащую ахинею» над Вагнером и Бетховеном: «Заслуживают ли они сарказма, хоть капельки? Да, поскольку развращают молодежь, убеждая, будто бы зрелый мир, породивший Бетховена и Швейцера, ценит преходящие радости юности даже больше, чем сама молодежь. От этого смрад их стоит до небес».
В преклонном возрасте Берджесс молился о том, чтобы в аду битлам выделили отдельный круг, где их привяжут к «раскаленному добела диску проигрывателя (к сорокапятке, на веки вечные), утыкают с ног до головы тупыми, ржавыми акустическими иглами, каждый зуб высверлят до оголенного нерва и напичкают микротранзисторами (чтобы тридцать две радиостанции крутили на всю катушку тридцать две самые заезженные пластинки прямо в гайморовы пазухи, до скончания времен), а вечный Ринго будет лупить им в барабанные перепонки».
127
Впрочем, некоторые проявляли свою неприязнь гораздо сдержаннее.
Спустя год после смерти Джо Ортона битлы все еще искали материал для своего нового художественного фильма. Может, подойдет «Властелин колец»? В феврале 1968-го Донован привез в Ришикеш трилогию Толкина и раздал томики Джону, Полу и Джорджу; Ринго никогда книжным червем не был, предпочитая комиксы.
Вскоре после того, как «Битлз» вернулись в Англию, в музыкальной прессе пополз слух, якобы они заняты на главных ролях в экранизации «Властелина колец».
Пол будет играть обаятельного Фродо Бэггинса, Ринго — его верного спутника Сэма Гэмджи, а Джордж — мага Гэндальфа. Джону предстояло воплотить на экране Горлума. Эта роль словно бы намекала на его отношение к группе, поскольку Горлум испытывал к Кольцу такие же чувства: «Он любил его и ненавидел, так же как ненавидел и любил себя самого».
Эльфы, приключения, магия… «Властелин колец» был очень популярен среди хиппи. Книга, рожденная в траншеях Первой мировой, вполне укладывалась в мечтательные, психоделические образы, почерпнутые из недавних песен «Битлз».
В том же году речь зашла о режиссере. Кого бы пригласить? Дэвида Лина?[823] Антониони? Из вышедших в 1968-м фильмов больше всего Джону понравилась «Космическая одиссея 2001 года». Он собирался пересматривать его каждую неделю. Как-то Джон позвонил Стэнли Кубрику в надежде разжечь в нем искру интереса, но остался разочарован: Кубрик ответил, что роман слишком объемный и его сложно экранизировать. Джон, расстроенный негативным отношением Кубрика, пожаловался Питу Шоттону. Ну как, ворчал он, чувак, снявший «2001», может быть таким «отсталым»?
© Haywood Magee/Picture Post/Hulton Archieve/Getty Images
Однажды Виктор Спинетти, актер, игравший в «A Hard Day’s Night» и «Help!», сидел в кровати, но тут в дверь постучал почтальон и вручил ему посылку из «Эппл»: четыре книги — «Хоббита» и трилогию «Властелин колец». Спинетти взялся читать их, но продвигался с трудом. Вскоре ему позвонил Джон:
— Ты получил книги? По ним будут снимать кино. Мы — хоббиты, а ты — Гэндальф.
Спинетти согласился читать дальше, но «это было бесполезно. Мне тексты показались напыщенными и нарочитыми».