— Мистер Хоукс, — возразил я, — вы недооцениваете Фетчена. Я слышал, в нем столько же злобы, сколько и хитрости.
Слушая наш разговор, Юдит буквально сатанела и в конце концов накинулась на нас:
— Какое вы имеете право подозревать его? У вас нет ни единого доказательства, что это Фетчен украл стадо. Хоукс удивленно взглянул на нее.
— Так вы не согласны с ними?
— Юная госпожа несколько иного мнения об этом негодяе, — вмешался Гелловей.
— Это не он…
— Мы считаем, — продолжал Гелловей, — что ваши парни пострадали из-за нас. Видите ли, Фет-чены охотятся за нами. Черному нужна юная госпожа и еще больше — ее лошади — самые лучшие племенные скакуны, каких вы когда-либо видели.
Спустившись в ресторан, мы заказали обед, Юдит глазела по сторонам. Мы тоже осмотрелись. Ни я, ни Гелловей не часто бывали в городе и потому с интересом изучали окружающих.
Здесь были скототорговцы, спекулянты землей, офицеры из гарнизона, погонщики скота, мошенники и еще бог знает кто. Все разодеты в пух и прах. Чертовски забавно.
Вдруг дверь ресторана отворилась, я повернул голову и увидел… Черного Фетчена.
Но как он изменился. Черный с иголочки костюм из тонкого сукна с шелковистой отделкой, белая рубашка, черный галстук. Ботинки начищены до, блеска, на голове новая черная шляпа. Его волосы были прилизаны медвежьим жиром или чем-то вроде этого, и должен признать, выглядел он шикарно. За ним следовали Терн, Колби Рафин и еще парень из их компании Айра Ланден.
Фетчен направился прямо к нашему столику, а остальные уселись напротив, спинами к нам.
— О, Юдит! Кик я рад тебя видеть! — Затем Фетчен обратился ко мне: Надеюсь, парни, вы на нас не в обиде? Мы вам не желаем зла. Там это была просто шутка.
Юдит сияла. Я сходил с ума, видя сколько искр зажглось в ее глазах при виде этого негодяя. Я не купился на его лапшу, и он знал это. Все время, пока он говорил, глаза его смеялись, но Юдит не замечала этого, она была счастлива.
— О чем речь… — Гелловей был самым сладкоречивым из нас. — Бери стул и садись. Почему бы и не поговорить? Может быть, ты даже расскажешь о стаде скота, которое кто-то угнал.
Фетчен и глазом не моргнул. Он был спокоен! Только улыбнулся и заметил:
— В самом деле мы видели несколько бродячих быков. Парочку даже привели и отдали начальнику полицейского участка.
Фетчен отодвинул стул и нагло развалился на нем.
— Кстати, я приехал не просто так потрепать языком со старыми друзьями из родного, штата. Я явился увидеть Юдит. Хотя, похоже, вы не собираетесь оставить нас наедине. Так что мне придется высказаться при вас.
Глаза Юдит сияли, губы разжались. Она была восхитительна. Прежде чем я успел ответить, Черный Фетчен, улыбаясь как кот поймавший канарейку, произнес:
— Юдит, ты выйдешь за меня замуж? Мы опешили. Юдит вскочила и крикнула:
— Да, Джеймс, да!
— Благодарю за честь, мэм, весьма польщен. — Затем он обратился к нам: — Не думаю, чтобы невесте следовало проводить время в компании двух чужих неженатых мужчин. Я снял для тебя комнату в гостинице. Ты можешь оставаться там до свадьбы.
У нас отвисли челюсти. Такого мы не ожидали. Первым пришел в себя Гелловей.
— Все это так, Черный, — сказал он, — но ее дед очень просил нас доставить ее к папочке в Колорадо. Это уже недалеко. Так почему бы вам не пригласить на свадьбу и ее отца? В конце концов, это его единственная дочь.
Фетчен продолжал улыбаться.
— Мистер Сакет, я и не надеялся, что вы поймете человека, который влюблен. Я не хочу ждать.
— И я! — вскрикнула Юдит. — Мы можем сыграть свадьбу прямо здесь, в Додже.
Гелловей, скрывая гнев, спокойно добавил:
— Все же было бы лучше ввести в курс дела отца Юдит. Неужели ей наплевать на него?
Наконец до нее дошло. Юдит пришла в себя да и, казалось, вот-вот расплачется.
— Святое причастие, весь обряд, — вмешался, я — вряд ли отец упустил бы возможность увидеть все это.
Юдит посмотрела на Фетчена.
— Джеймс… может быть, и правда подождем? В конце концов, это совсем близко.
Губы Черного сжались, глаза сощурились. Я всегда знал, что у него крутой нрав, готовый взорваться в любую минуту, но сейчас он был на таком пределе… Хотя это и неплохо. Пусть Юдит поглядит на него в ярости, авось поостынет. Я и Гелловей наверняка думали об одном и том же. И тут я свалял дурака. Брякнул глупость.
— Кроме того, Юдит несовершеннолетняя. Ей еще рано замуж.
Юдит подняла флаг и полным ходом ринулась на меня.
— Флеган Сакет, если вам и суждено когда-нибудь встретить женщину, вы ни за что не догадаетесь, что перед вами это она и есть. Я уже достаточно взрослая, и мы сейчас вам покажем, сколько мне лет! Джеймс, если ты готов, завтра утром женимся.
Фетчен воспрянул духом. Только этого он и хотел. Черный бросил на меня триумфальный взгляд.
— Почту за честь, Юдит. Если ты последуешь за мной, я покажу тебе твою комнату.
Они вместе вышли, оставив нас сидеть за столом, но у меня больше не было аппетита. Может, она и не малолетка, но я не имел ни малейшего желания любую девчонку видеть в руках Черного Фетчена.
— Гелловей, мы не можем позволить ему это сделать. Его надо остановить.
— Может, ты знаешь, как. Она хочет выйти за него замуж, а у нас нет ни единого доказательства, что он бандит.
— Что он в ней нашел, как ты думаешь? Гелловей удивленно посмотрел на меня.
— Балда! Она же приятная девушка. И очень смахивает на женщину. Ты, наверное, забыл, что наша мать была не старше, когда вышла замуж за отца.
Он был прав, только мне не хотелось этого признавать. Юдит — еще подросток… эти веснушки и все такое. И лишь когда я представил себе «все такое», я понял, что Гелловей прав. Юдит уже почти женщина, хотя ей и нет еще по моему мнению…
— Флеган, что будем делать? Кончилось тем, что мы направились к судье, но он сказал, что ничего не может сделать для нас.
— Жаль, парни. — Он был немного грубоват, — мистер Фетчен действительно привел небольшую часть скота Хоукса, и вернул ее в загон. Причем тут воровство. Нет никаких доказательств, что он причастен к угону стада. А что касается девушки, она достаточно взрослая. Пусть сама решает, выходить ей замуж или нет. Боюсь, что ничем не смогу помочь.
Шерифом Форта Каунти был Бэт Мастерсон, и мы отправились к нему. Нас встретил симпатичный мужчина лет двадцати четырех — двадцати п'яти, в темном костюме и черном котелке. Чтобы носить в наши дни котелок, нужно быть смелым человеком. Иным полупьяным ковбоям трудно преодолеть искушение попытаться снять его выстрелом с твоей головы. Но у Бэта пулевых отметин на котелке не было видно.
Он выслушал нас.
— Думаю, вы можете дать телеграмму ее деду. Получите от него полномочия и остановите свадьбу. А тем временем сообщите отцу…
Никому из нас даже в голову не пришло такое. У нас никогда не было станции с телеграфными проводами. Мы слышали о них и видели провода вдоль железнодорожных путей, но послать телеграмму Ко-стелло… До такого не додумались.
— Будем вам весьма обязаны, если вы поможете нам составить это послание, сказал я, — поможете нам и хорошей девушке отказаться от плохого брака.
Итак, Бэт взял ручку и нацарапал телеграмму. Думаю, любой другой написал бы ее как-то особенно, но не так, как он, — ловко и просто: «Фетчен здесь. Предложил брак, Юдит согласилась. Телеграфируйте распоряжение остановить свадьбу».
— Если мы получим телеграмму от Костелло, где говорится, что он не дает разрешения, — сказал Мастерсон, — я остановлю свадьбу.
Отправив послание, мы остановились на дощатом настиле перед Лонг Бранч и задумались. Неожиданно Гелловею пришла в голову отличная мысль.
— Я вот думаю, сколько в таком городишке может быть священников?
— Три, может, четыре.
Он смотрел на меня, улыбаясь, и я начал соображать.
— Надо поспрашивать.
Как раз в этот момент мы заметили Бэта с тростью в руках. Он направлялся в Лонг Бранч.
— Мистер Мастерсон, — спросил я, — сколько в Додже священиков?
Бэт заморгал глазами.
— Вам повезло, — ответил он. — Все, кроме одного, уехали из города, — и добавил, — не забудьте о судье.
Гелловей направил лошадь к лагерю, чтобы подготовить там все как следует. Я верхом промчался несколько миль, чтобы конь был в мыле, и подъехал к дому священника.
— Ваше преподобие, — запыхавшись, сказал я, — там, в лагере ковбоев, человек, он в очень плохом состоянии, жаждет от Господа отпущения грехов. Не могли бы вы поехать к нему?
Священник был отличным парнем, он отставил чашку с кофе, вытер рот и запряг лошадь. Пока он надевал пальто, я закреплял постромки. Через несколько минут он уже был готов.
— Да, еще одно, — сказал я, — он хочет сделать завещание и просил, чтобы его написал мировой судья. Он сказал, не важно, хороший ли тот юрист, лишь бы честный человек.
Итак, я ехал рядом с тележкой священника, пока мы не добрались к домику мирового судьи. Он собрался еще быстрее. Они попылили на тележке из города на свою миссию милосердия.
— Можешь спорить на свой последний доллар, — сказал Гелловей, — до ночи они оттуда не выберутся.
Единственное, что нас беспокоило, чтобы внезапно в город не вернулся еще кто-нибудь из священников.
Но никто не вернулся.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ведя двух лошадей, я пересек улицу и зашел на постоялый двор. На углу я, на миг остановился, наблюдая за перекати-полем, и подумал о Юдит. Ничего особенного, и веснушки на лице… Но, черт, я скучал по ней.
Над дверью конюшни висел фонарь, и его пламя задувал ветер. Вокруг никого не было. Я подвел лошадей к стойлам, привязал и, поднявшись по лестнице на сеновал, сбросил вниз сена. Я уже заканчивал работу, как вдруг мне послышались внизу чьи-то медленные, осторожные шаги.
Сняв с курка свой шестизарядник, я, как можно тише, воткнул вилы в сено. Затем выпрямился, чтобы послушать. Если тот внизу знал, что я здесь, мне нужно было слегка шевелиться, иначе он заподозрит неладное. Ковбои нередко спали в конюшне, и я собирался эту мысль подсказать ему. Я рассчитывал заставить его подняться по этой лестнице, вместо того, чтобы он схватил меня, когда я буду по ней спускаться.