Он обхватывает мою шею и притягивает меня к себе на расстояние дюйма – достаточно близко, чтобы поцеловать.
– Я могу дослужиться до звания Мавена, возглавить армии темных колдунов против всех, кто нам дорог, и наблюдать, как каждая жилка на моем теле становится красной, пока я транслирую всю силу Континента, и я все равно буду любить тебя. То, что я сделал, не изменит этого. Я не уверен, что хоть что-то может это изменить.
– Видишь? Ты все еще ты, – мой взгляд падает на его рот. – Говорить мне, что ты способен на ужасные вещи и при этом любить меня, – это, скорее, твое представление о прелюдии.
Его глаза темнеют, и он притягивает меня ближе, пока только его собственные упрямые губы не разделяют наши.
– Это должно напугать тебя до смерти, Вайолет.
– Но не пугает, – я приподнимаюсь на носочки и касаюсь губами его губ. – Ничто в тебе меня не пугает. Я не убегу, Ксейден.
– Проклятье, – он опускает руку и отступает на шаг, снова оставляя между нами пространство. – С моими щитами я не знал, что ты в камерах для допросов, пока не оказался на полпути вниз по лестнице.
– Что? – я моргаю. – Тогда как ты догадался прийти на помощь?
Между нами повисает молчание, и от страха я смещаю свой вес, усугубляя боль в пояснице.
– Я почувствовал их, – наконец отвечает он. – Так же, как они чувствуют меня.
У меня сводит живот, и я тянусь к стене, проводя ладонью по грубо отесанному камню, чтобы сохранить равновесие.
– Этого не может быть.
– Может, – он медленно кивает, наблюдая за мной. – Вот откуда я знаю, что изменился, и как нам с Гарриком удалось уничтожить более дюжины из них за эту неделю. Я чувствую, как они взывают ко мне, как и источник, пульсирующий под моими ногами своей несравненной силой… потому что я один из них, – его глаза сужаются. – Теперь боишься?
Иногда я беспокоюсь о Вайолет. У нее твоя острая смекалка, быстрый ум и непоколебимое сердце в паре с моим упорством. Когда она наконец по-настоящему отдаст свое сердце, боюсь, оно возьмет верх над остальными дарами, которыми ты ее наделил, и логика уступит свой голос любви. И если ее первые две связи – хоть какое-то представление о том, что нас может ожидать… Да помогут ей боги, любовь моя, боюсь, у нашей дочери отвратительный вкус на мужчин.
– Из восстановленной, неотправленной корреспонденции Генерала Лилит Сорренгейл
Глава 3
Ксейден их чувствует .
Мои пальцы слегка сгибаются, когда я провожу рукой по линии затирки, цепляясь за нее изо всех сил, пока у меня кружится голова. Но то, что он их чувствует, еще не значит, что он отдал часть своей души, верно? Это читается в его глазах, когда он наблюдает за мной, ожидая, что я отвергну его или, что еще хуже, оттолкну, как я сделала после Рессона.
Может, все гораздо серьезнее, чем я думала, но он все еще цел, все еще он. Только с… обостренными чувствами.
Я засовываю свой желудок обратно туда, где ему самое место, и выдерживаю его взгляд.
– Боюсь тебя? – я качаю головой. – Никогда.
– Ты будешь, – шепчет он, разглядывая мои черты, словно ему нужно их запомнить.
– Ваши пять минут истекли, – говорит Гаррик со ступенек. – И Вайолет нужно успеть на встречу.
Выражение лица Ксейдена становится опасным, он бросает взгляд на своего лучшего друга и отстраняется от меня.
– Она сказала тебе, что мы думаем, что тебе стоит спать в другом месте, не так ли? – Гаррик сворачивает шею, словно готовясь к драке.
– Сказала, – Ксейден начинает спускаться по ступенькам, и я следую за ним. – И я скажу тебе то же самое, что она сказала Имоджен. Идите на хрен.
– Я так и думал, – Гаррик бросает на меня умоляющий взгляд, и я улыбаюсь в ответ, пока мы выходим из академического крыла в удивительно пустую ротонду, проходящую между двумя колоннами драконов. – Я думал, что хотя бы ты будешь здравомыслящей, Вайолет.
– Я? Это вы действуете, основываясь на чувствах и не имея никаких доказательств. Мое решение доверять ему основано исключительно на фактах, подтвержденных нашей историей.
– Как бы я ни ценил вашу заботу, – ворчит Ксейден, его голос становится ледяным, – если вы снова попытаетесь диктовать, кому занимать кровать Вайолет, у нас будут проблемы.
Гаррик качает головой, глядя на своего лучшего друга, но оставляет эту тему, и мы направляемся в главный кампус, проходя через хаотичную уборку возле лазарета.
Завтра в пехотном квадранте будет мучительно длинная череда перечисления смертей.
– Для человека, которому предстоит столкнуться с высшей аристократией королевства, ты выглядишь довольно спокойной, Сорренгейл, – замечает Гаррик, когда мы выходим на толстый красный ковер административного здания.
В коридоре тесно от людей в туниках разных цветов, ожидающих возобновления переговоров. Их можно узнать только по геральдике, вышитой на нательных поясах, которые напоминают мне нашу парадную форму. Наши провинции легко узнать, и я даже замечаю Брайевик, когда головы начинают поворачиваться в нашу сторону.
– Я знала, что это произойдет, и у меня есть план. Две недели – это много времени, чтобы обдумать все возможные сценарии, – отвечаю я, когда толпа медленно расходится в стороны от прохода, что я уже успела назвать эффектом Ксейдена. Я не могу винить их за то, что они пялятся. Он великолепен. Я также не могу винить их за то, что они отступают назад. Он не только ужасающе силен, но и известен тем, что возглавил бунт в Наварре и снабжал оружием Поромиэль.
Можно с уверенностью сказать, что не всякий взгляд, устремленный на него, на любого из нас троих, будет дружелюбным.
– Ты уверена, что это то, что тебе нужно? – спрашивает Ксейден, когда мы подходим к массивным двойным дверям большого зала.
– Это то, чего хочет она, – отвечаю я, и один из стражников, украшенный гербом Коллдира, проскальзывает в зал, несомненно, чтобы сообщить о нашем прибытии. – И это то, что нам нужно. Ты все еще не против пойти с нами? – я смотрю на него. – Даже за пределы защитных чар?
Магический барьер не просто защищает нас от него – он защищает его от самого себя.
Его челюсть сжимается.
– Даже за пределы защитных чар, – подтверждает он, когда мы доходим до дверей и оставшейся с каменным лицом девушке в синей пехотной форме.
– Полагаю, вы ждете меня? спрашиваю я стражницу.
– Вы будете ждать, пока вас проводят, Кадет Сорренгейл, – отвечает она, не глядя в мою сторону.
Приятно.
– Я начинаю дважды думать об этой встрече, – говорит Гаррик с другой стороны Ксейдена, его взгляд сканирует толпу в коридоре. – Ее пригласили предстать перед Сенариумом в одиночестве, а нас еще не простили за то, что мы покинули Басгиат и взяли с собой большую часть мятежников. Бреннан может присутствовать на переговорах по договору от имени Аретии, но у нас нет места в совете. Там с Вайолет может случиться что угодно.
– Я уже думала об этом, – заверила я его. – Я нужна им живой из-за Андарны, если не из-за Тэйрна. Со мной все будет в порядке.
– У нее там Льюэллин, представляющий Тиррендор, и она может поджечь все это проклятое место одним взмахом руки, – добавляет Ксейден, складывая руки и бросая взгляд на стражницу. – Я больше беспокоюсь об их безопасности, чем о ее.
Дверь справа открывается, и в нее входит второй стражник.
У меня сводит живот, когда в дверях появляется генерал Мельгрен, его глаза-бусинки сужаются, когда он смотрит на меня.
– Кадет Сорренгейл, Сенариум готов принять тебя, – он бросает взгляд на Гаррика, затем на Ксейдена. – Одну.
– Я буду прямо здесь, – тон Ксейдена переходит в угрожающий, – за этими хлипкими деревянными дверьми, которые висят в дюйме от земли.
– Тонко, – я борюсь с улыбкой в уголках рта.
Мельгрен жестом приглашает меня внутрь, но не сводит глаз с Ксейдена.
– Ты никогда не будешь одна, – отвечает он, когда я вхожу в зал. – Я верю в твою способность защитить себя, но только скажи, и я сорву двери с петель.
– Ты такой романтик, – я быстро осматриваю новое расположение мебели в знакомой комнате, обнаруживая длинный стол, идущий по всей длине зала, с десятком стульев, несомненно, для проведения переговоров. Шесть дворян, одетых в пышно расшитые туники и платья, сидят напротив меня на ближайшем конце, представляя каждую из шести провинций Наварры. Я знаю их все благодаря своей матери, но только тот, что сидит крайним слева, улыбается мне усталой улыбкой, когда я подхожу к центру их группы и кладу руки на спинку стула.
Льюэллин.
– Какие-нибудь дополнения в последнюю минуту? – спрашиваю я Андарну, пока Мельгрен обходит стол и садится справа от Герцогини Моррейна.
– Ничего, что пришло бы в голову, – отвечает она.
Начинаем.
– Давайте сделаем это побыстрее, – высокопарно произносит справа Герцогиня Моррейна, и огромный рубин, бликует у нее на шее, когда она вздыхает. – У нас есть три дня, чтобы спасти эти переговоры, и нам нужен каждый час.
– Не могу не согласиться… – начинаю я.
– Нас проинформировал генерал Мельгрен и мы посоветовались с королем, – прерывает меня Герцог Коллдира, поглаживая короткую светлую бороду. – С этого момента вы будете назначены в… – он бросает взгляд на Мельгрена. – Как вы это назвали?
– Целевая группа, – отвечает Мельгрен, сидя жутко неподвижно и изучая меня.
– В целевую группу, – повторяет герцог. – Которая отправится на поиски и вербовку седьмой породы драконов, чтобы увеличить нашу численность и, надеюсь, дать представление о том, как убить вэйнителей.
Я лезу в карман своей формы и достаю два сложенных листа пергамента. Протягиваю первый.
– Если мы согласимся участвовать, вот список требований Андарны.
Герцогиня Эльсума поднимает темные брови, а Герцог Люцераса отшатывается.
– Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, – назидательно произносит герцогиня Моррейна. – Хотя мы и обязаны твоей матери, ты все еще считаешься дезертиром.