Анжела попыталась изобразить улыбку, но это у неё не получилось. — Кажется, ты ему нравишься, — сказала она. — Желаю удачи!
— Спасибо! — бодро ответил я.
Настроение жеребца улучшилось. Я ощутил это сразу, как только оказался в седле и сунул ноги в стремена. Мы направились на скаковую дорожку.
В скачке учувствовало восемь лошадей. В то время когда зачитывали список, мы дожидались заезда. Некоторые жокеи кружили у старта и подтягивали подпруги, другие, замерли в ожидании. Наконец, мы выстроились в линию. Прозвучал колокол.
Эти скачки обещали хорошее зрелище и выгоду — денежный приз был особенно велик. Спонсором была фирма владельцем, которой был местный олигарх и депутат. В последнее время его физиономия мелькала на афишах, в газетах и на телеэкранах. Надвигались очередные выборы, поэтому можно было понять его устремления.
Я погладил шею гнедого, и мы начали скачку.
«Алмаз» не напрягался, держался в середине. Необходимо было преодолеть две тысячи четыреста метров. Расстояние между препятствиями составляло двести пятьдесят — триста метров. Барьер представлял собой легко падающие плетёные изгороди. Первое препятствие (хердели) высотой один метр он взял без всякого напряжения. Он скакал галопом, но выкладываться в полную силу пока не собирался. Скакуны вытянулись гуськом. Мы оказались третьими с хвоста, а соперники уходили всё дальше. Впереди ещё семь препятствий. Приближаясь к следующему барьеру, мой жеребец замедлил движение, будто испугался, но взял препятствие и приземлился с опущенной головой. Другой, менее опытный жокей наверняка вылетел бы из седла, но я удержался, крепче обхватив ногами коня. Я мельком взглянул на часы. Мы серьёзно выбивались из графика.
И тут, его будто пчела ужалила. «Алмаз» начал увеличивать темп. Он мчался ровным галопом. Его охватил прилив боевого духа. Я видел, что мы сильно отстали. Догнать соперников было непросто. Полнейшая безнадёга. «Но ведь надежда, умирает последней», — думал я. «Надежда творит чудеса, а вера в победу делает возможным то, что на первый взгляд кажется невозможным».
Разрыв между нами стал постепенно сокращаться. Но когда мы приблизились к предпоследнему препятствию, мы всё ещё отставали от коня, устало плетущегося в хвосте. Мы обошли его, преодолев очередной барьер. Впереди три лошади, ещё не вымотанные продолжительной скачкой, готовых в любое время к финишному рывку. Все они преодолели последнее препятствие раньше нас. «Алмаз» перелетел препятствие словно птица. Приземлившись далеко за барьером, он поскакал вперёд проворно и стремительно. Всего каких — то двести пятьдесят метров до финиша…
Сквозь свист ветра до меня доносились крики с трибун. «Алмаз» прижав уши, напористо мчался галопом, стремясь к очередной победе. Я прислонился к шее жеребца, накрепко стиснув поводок, напружинился и замер, давая ему возможность действовать свободно, подгоняя его лишь мыслями и лёгким движением поводка. Соперники, похоже, уже выдохлись. Последние двести метров их явно утомили. «Алмаз» словно ураган пронёсся мимо них. Жокей, скакавший впереди, очевидно решил, что победа у него в кармане, ослабил поводок. «Алмаз» внезапно обошёл его перед самым финишем и выиграл скачки, о чём свидетельствовал радостный рёв толпы на трибунах.
Анжела, улыбаясь, встретила меня в паддоке. Я спрыгнул с жеребца, погладил его взмокшую подрагивающую шею и передал поводок тренеру.
Анжела приблизилась ко мне. — Со стороны выглядело эффектно, — произнесла она. — Поздравляю!
— Я тебя тоже, — сказал я, ещё не вполне осознавая победу. — Сегодня, ты сорвала крупный куш. «Алмаз» чудесным образом показал, что он стоит втрое дороже затраченных на него денег.
— Ты прав, Савелий. Чтобы я делала без твоей помощи.
— Значит, мне тоже перепадёт «хлеб с маслом».
— Двести тысяч тебе обеспечено.
— Благодарю, — сказал я, вполне удовлетворённый.
Я пошёл в административный корпус, переоделся и отправился принимать поздравления.
После всех приятных процедур ко мне подошёл Боев и тоже меня поздравил, но по его виду я понял, что он пришёл ко мне не за этим.
— Вадим, что произошло? — спросил я.
Мы отошли в сторону, и он сказал: — Крылов попал в больницу.
— Что с ним?
— Он получил ранение. Это произошло возле его дома. Абрек просидел у него всю ночь в сарае. Там он видимо нашёл острый предмет и когда Крылов открыл сарай, чтобы отвезти его в полицию, тот нанёс ему удар и скрылся.
— Кстати как зовут абрека? — спросил я.
— Мурат Мурзаев.
— И что теперь?
— Полковник Стеблин рвёт и мечет. Он накинулся на меня и обвинил, что я виноват в том, что привёз Мурзаева в дом Крылова. Стеблин сказал, что когда обнаружили дочь Крылова в обществе Мурзаева, надо было вызвать полицию. Теперь я задал им дополнительную работу.
— Похоже, эта история наделает немало неприятностей.
В этот момент зазвонил телефон. Я вынул смартфон из кармана.
— Алло!
— Это Савелий Збруев? — услышал я женский голос.
Такой голос любого мужчину сведёт с ума. Он вызывает в их представлении образ красивой элегантной женщины, которую с удовольствием можно было бы пригласить на чашечку кофе…
— Кто это?
— Моё имя Инесса Зеленская. Я пыталась дозвониться к вам домой, но потом позвонила на ипподром и мне сообщили номер вашего мобильника.
— Так, что вы хотите?
— У меня на руках завещание на ваше имя. За сутки до кончины, Борис Савин нотариально заверил его, и отдал мне на хранение. Мне хотелось бы исполнить последнюю волю Бориса.
— Что за чушь? Я видел Бориса за двое суток до его смерти, и он ничего не говорил о своём намерении.
— Вот именно, что за двое суток… обстоятельства резко изменились, и он решил оформить завещание на вас.
— Всё это странно выглядит.
— Здесь нет ничего странного. Он мне говорил, что вы однажды спасли ему жизнь, вовремя вытащив из реки. Он ведь не умел плавать. Было такое?
— Ну, было. Что из того?
— Он мне много раз говорил, что своим спасением он обязан именно вам. Поэтому его завещание это своего рода знак благодарности.
— Удивительно, зачем это ему понадобилось? И кто вы такая?
— Не тратьте время на бесполезные расспросы, приезжайте скорее. Удовлетворить своё любопытство вы сможете позже.
— Где вы находитесь?
— На Знаменке, — сказала она, и назвала улицу. — Дом расположен в уединённом месте, и я прошу вас приехать сюда как можно быстрее.
— Постараюсь быть у вас через четверть часа.
— К дому ведёт узкая дорога через посадку. Ворота вы найдёте открытыми.
Она вдруг замолчала. Я подождал немного, затем произнёс в телефон: — Алло!
— Мне было слышно возбуждённое дыхание моей собеседницы, но она молчала.
— Алло! Савелий!..
Послышалась какая — то возня, и линия связи разъединилась. Я нажал кнопку вызова, но телефон абонента был отключён или вне зоны досягаемости.
Борис в разговоре со мной никогда не упоминал о ней. Имя Инессы Зеленской я слышал впервые.
Глава 3
Посёлок Знаменка находится недалеко от ипподрома. В мерседесе мы мчались по хорошей дороге. Боев сидел рядом и молчал. Я старался не нарушать ограничения по скорости.
— Вадим, меня беспокоит этот разговор, который так внезапно прервался, — произнёс я.
— Ничего особенного. Это иногда бывает, особенно когда забываешь зарядить аккумулятор на мобильном телефоне.
— Мне кажется, кто — то вошёл во время нашего разговора, и ей просто не хотелось, чтобы посторонний услышал.
— Вечно ты всё преувеличиваешь! Она просила, чтобы ты приехал быстрей. Значит, куда — то торопится. Обычно в таких случаях женщина делает сразу два дела: разговаривает по телефону и собирает вещи. Похоже, у неё выпал телефон и разбился. Это ж элементарно, Савелий!
— Логично, — буркнул я. — Но мне кажется, всё значительно сложнее.
Мы въехали на узкую грунтовую дорогу, по обеим сторонам замелькали хвойные и лиственные деревья. Впереди показались широко распахнутые металлические ворота усадьбы. Мы проскочили мимо них на полной скорости и подъехали к парадному входу двухэтажного величественного особняка.
Мы вышли из машины. Рядом стоял бордовый внедорожник. Точно такой же я видел у ворот кладбища, когда в него садилась бледнолицая женщина лет тридцати.
Входная дверь в дом была чуть приоткрыта.
— Войдём так, без звонка? — спросил Вадим.
Я промолчал и надавил кнопку для приличия, заиграла мелодия оповещения. Но никто не появился.
Мы прошли в холл и остановились. Ярко горела люстра. Вадим легонько подтолкнул меня. Я прошёл в большую комнату, обставленную в среднеазиатском стиле. Роскошные ковры на полу. Развешанные на стене картины с изображением великолепных арабских жеребцов. На противоположной стене конская сбруя и седла. Несколько кресел возле окон. Вместительный диван из красно — коричневой кожи, на котором валялось с дюжину маленьких подушек с вышитыми на них иероглифами, В центре огромный пустой камин. На столе стоит початая бутылка красного вина и бокал с остатками спиртного. В бронзовой пепельнице, недокуренная дамская сигарета, а рядом открытая пачка «Данхилл».
В комнате никого не было.
— Красотища! — с восторгом воскликнул Боев. — Вот бы погостить здесь! Кажется, нас провели. Что будем делать?
Я двинулся в соседнюю комнату, когда Боев меня окликнул: — Савелий.
Боев разглядывал что — то возле кресла. — Взгляни на это.
Я приблизился и увидел за креслом труп женщины. На ней были чёрные брюки и блузка, плотно облегающие красивую фигуру. На лбу маленькая кровавая ранка, на бледном лице застыло выражение ужаса.
— Бог ты мой, — испуганно проронил Боев.
Я коснулся её руки. Она была холодной.
— Кажется, это и есть та самая Инесса Зеленская, которая должна была передать мне завещание.
— Дело дрянь, — изрёк Вадим.
— По — видимому, убийца пришёл в тот момент, когда Зеленская разговаривала со мной по мобильнику.