– Следователь не должен ничего понимать, следователь должен доказывать или опровергать. А Александр не желает сообщить даже то, где находился в момент совершения убийства. Знаешь, о чём это говорит?
– Нет, – недоумённо произнесла сестра. – Ей-богу, даже не понимаю…
– Возможно, он молчит, чтобы не выдать дорогого для себя человека. И потому, Катя, сейчас я задам тебе очень важный вопрос, на который ты мне обязана ответить честно, как на духу.
– Задавай, – кивнула сестра.
– Скажи правду, Катя – это не ты убила Хвылина, а муж молчит, чтобы не выдать тебя?
Глава 16
Катя остолбенела.
– Жора! – воскликнула она, – ты, верно сошёл с ума? Да как у тебя язык повернулся, спросить у меня такое! Я же твоя сестра!
– Катя, не надо оценивать моё психическое состояние: просто скажи, да или нет – Александр молчит, потому что выгораживает тебя? Ну, не бойся, сестрёнка – я спокойно перенесу эту новость и тоже не выдам тебя! – взмолился я.
– Боже, как ты невыносим, Жора! Как ты вообще мог такое подумать обо мне! Ты что – действительно можешь представить меня в роли убийцы? Да я даже не знаю, с какой стороны подойти к пистолету, что уже говорить про другое, – едва не зарыдала сестра. – И с какой стати я бы поехала к тебе, чтобы ты нашёл убийцу? Тебе не кажется, что тут нет логики?
– Прости, Катюша, – я прижал сестру к себе. – Я был должен это узнать.
– Ты веришь, что я никого не убивала? – всхлипнула она.
– Верю, – погладил я её по голове. – Ещё раз прости: это работа, она накладывает свой отпечаток – я привык подозревать всех и каждого.
– У тебя ужасная работа, – улыбнулась она.
– Это единственное, чего я умею, – вздохнул я.
– Ты голоден? – переключилась она.
– Как волк, – признался я. – После ухода от тебя весь день питался святым духом, чаем и чужими бутербродами.
– Тогда иди – мой руки. Это твоё, – подала она мне полотенце.
Она с тревогой посмотрела на меня:
– У тебя осунувшееся лицо… Ты почти не ешь и мало спишь. Мне кажется, ты весь издёргался.
– Это тоже издержки работы. Не бери в голову, хорошая еда и сон мигом приведут меня в порядок, – улыбнулся я.
– Я тебе постелила на кушетке. На ней обычно спят наши гости. Поужинаешь и сразу на боковую. Завтра у тебя трудный день.
– Спасибо, Катя, – поцеловал я сестру.
Сытный ужин подействовал на меня круче любого снотворного. Стоило огромных усилий раздеться, перед тем как бухнуться на тахту. Тело было ватным, мозг просто цепенел. Теперь я понимал, что чувствуют звери перед тем, как впасть в спячку.
Вырубило меня сразу, как только голова коснулась подушки. Словно кто-то нажал кнопочку «выкл».
Проснулся, как водится, с первыми петухами. Я и в прошлой жизни не был соней, хватало пяти-шести часов сна в сутки. Чтобы не ворочаться и не будить любимую и Дашку, выходил на кухню, пил кофе и читал, причём неважно что: книги, газеты, журналы, этикетки на упаковках, любой печатный текст. Когда на кухне появился маленький телевизор, я включал его только когда все уже встали.
Чуть попозже, после покупки смартфона, пробегал глазами новости в Интернете.
Я, кстати, заметил, что несмотря на тот бешеный темп, который приняла моя жизнь в новом теле, мне вдруг стало не хватать информации или, как говорят – контента. Я осознал это не сразу. Информационный шум, а если быть точнее – мусор, оказался тем самым наркотиком, без которого постепенно начинало «ломать».
Наверное, понадобится какое-то время, чтобы мозг перестроился и смог адаптироваться к новым условиям.
Катя спала чутко. Стоило мне пошевелиться, как она встала, пожелала мне доброго утра и отправилась готовить завтрак.
После того, как Даша переехала к мужу, я успел забыть, что такое женское внимание. На душе сразу стало тепло. Боже мой, как это приятно, когда о тебе заботятся! Как много это стоит! И какой же счастливчик Александр, что повстречал Катю!
Не всем так повезло, как ему. Куча примеров стоит у меня перед глазами что в той, что в этой жизни.
На его месте я бы держался за Катю руками и ногами.
А я… я давно остался без своей «половинки», и если бы не Дашка, даже не знаю, что бы стало со мной. Вряд ли что-то хорошее.
– Катя, – позвал я, когда пришёл на кухню.
– Что, Жора? – спросила она.
Поверх халата сестра надела передник и теперь хлопотала возле плиты.
– Ты случайно не знаешь, а этот Птахин женат?
– Случайно знаю, – усмехнулась она. – Он вдовец. Очень грустная история: жена скончалась при родах. Ребёнка тоже не спасли.
Птахин вдовец… Как и я.
Одна из связанных с ним версий, которая только что пришла в мою голову, с треском разбилась и осыпалась, как стекло.
Самбур назначил встречу перед «Крестами» в тринадцать часов, но я вышел из дома пораньше. Тут тот случай, когда лучше подождать, чем опоздать. Решалась судьба Катиного мужа. Смешно, но я даже не знал, как он выглядит. Сестра перед тем, как я шагнул за порог квартиры, подала мне узелок:
– Передай, пожалуйста, Саше. Я собрала для него маленькую передачку: еда, табак, чистые вещи… ну, в общем всё, что ему может пригодиться. А это, – Катя протянула сложенный вчетверо лист бумаги, – моё письмо.
– Ты же понимаешь, что передачу обязательно досмотрят, а письмо будут читать? – спросил я.
– Понимаю. В передаче нет ничего запрещённого, а письмо не содержит интимных деталей или того, что может повредить Саше.
– Умница, – улыбнулся я. – Что передать на словах?
– Передай, что я его люблю, жду и очень надеюсь, что его невиновность будет доказана.
– Обязательно передам.
Во дворе меня ждал неприятный сюрприз. Стоило мне только покинуть чёрный ход и оказаться на улице, как сзади окликнули:
– Товарищ сотрудник уголовного розыска.
Голос был женский и принадлежал мадам, как я назвал её про себя, Цимлянской.
Я развернулся.
– Я вас слушаю.
У Цимлянской был грозный и напыщенный вид. Она стояла, уперев кулаки в бока и смотрела на меня как на врага народа.
– Вы всю ночь провели в комнате Быстровой! – Она вела себя словно обвинитель на суде. – Простите, даже если и так – вам какое дело до этого? – перешёл в контратаку я.
Всегда ненавидел столь бесцеремонных особ, любящих совать нос куда не надо. Таких персонажей всегда хватало с избытком в любое время, и пить кровь они умели лучше заправского вампира.
– Жилтовариществу всегда есть дело до поведения жильцов, – изрекла Цимлянская. – Думаю, пора ставить на вид вопиющий факт морального разложения гражданки Быстровой. Не успела, значит, мужа отправить в тюрьму, как уже закрутила роман с новым хахалем.
– Слушайте, вы, гражданка Цимлянская!
– разозлился я. – Кто дал вам право судить других людей? Шли бы вы в известное место по известному адресу, пока я не прищемил ваш слишком любопытный нос.
– Да как вы смеете! – взвизгнула она. – Вы грубиян и хам! Вам не место в уголовном розыске! Я обязательно сообщу о вашем поведении начальству!
– Пиши хоть в спортлото! – взорвался я.
Сейчас меня не волновало, что Цимлянская даже представления не имеет, куда я посоветовал ей обратиться. Наглость и беспардонность мадам вывели меня из равновесия. Ещё немного, и я бы послал её по матери – в искусстве выражаться опер способен заткнуть за пояс портового грузчика или матроса.
– Всё! Моё терпение лопнуло! – воскликнула Цимлянская. – Я прямо сейчас отправляюсь к товарищу Лапину в жилотдел. И если он не примет все меры по срочному выселению гражданки Быстровой из незаконно занимаемой площади, дойду до самого верха!
– Да пошла ты! – ругнулся я и, развернувшись к ней спиной, пошагал прочь.
– Вы у меня ещё попляшете! – донеслось вслед. – Наплачетесь горькими слезами! И вы, и эта шлюшка.
Я резко развернулся.
– Ты, тварь! Ты кого назвала шлюшкой, а?
Цимлянская побледнела, но не струсила. Женщина оказалась не робкого десятка, а может, ей были слишком нужны квадратные метры Катиной жилплощади и ради них она была готова нырнуть хоть в омут с головой:
– А вам непонятно? Совсем страх и совесть потеряла, мужиков к себе таскает!
– Значит так, – сквозь зубы прорычал я.
– Ещё раз назовёшь Катю этим словом, я тебя урою! И запомни раз и навсегда: я не хахаль, а родной брат Екатерины Быстровой.
Наверное, это было ошибкой с моей стороны представляться этой расчётливой скотине в юбке. Цимлянская зло ощерилась.
– Ах, вот оно что… Жаль, сразу не рассмотрела ваши документы. Не удивлюсь, если они того – фальшивые!
– Документы настоящие.
– А ну – покажите ещё раз! – потребовала Цимлянская.
– Обойдёшься! – буркнул я. – И я тебя предупредил.
– Ага, ага, – закивала та. – Испугали до ужаса. Определённо, товарищ Лапин узнает сегодня много интересного.
– Да иди ты со своим Лапиным! – плюнул я.
– Ой, ой, какие мы грозные! Катитесь колбаской по малой Спасской, гражданин! А я прямо сейчас отправляюсь в жилотдел, – засобиралась та.
Настроение было напрочь испорчено. А ведь утро начиналось так хорошо, так многообещающе…
Мадам явно не собиралась пускать слова на ветер. Если обещала настучать загадочному товарищу Лапину, так и сделает. А это предвещало новую порцию неприятностей для Кати. Как бы не пришлось по-серьёзному схватиться за её жилище – нравы в это время особые. Жильё могли отобрать даже у командировочного, который долго отсутствовал по месту регистрации. Что говорить про супругу арестованного преподавателя… И мои нездешние «корочки» ничем не помогут.
Если только подключить парней из петроградского угро…
Нет, тоже не вариант. Хочешь сделать что-то хорошо – сделай сам.
Обстоятельства складываются так, что мне волей-неволей придётся внести коррективы в планы на сегодняшний день. Если жильё Быстровы получили по линии военного ведомства, надо провентилировать этот вопрос с начальством Александра. Может, там найду поддержку.