24 октября 1936 года СССР заявил, что не может считать себя «связанным соглашением о невмешательстве в большей мере, чем любой из участников». Соглашение превратилось «в ширму, прикрывающую военную помощь мятежникам», и СССР будет считать себя свободным от обязательств, если немедленно не прекратится помощь Франко со стороны Германии и Италии. Первый пароход с советским оружием прибыл в Испанию 14 октября (десятью днями ранее советское оружие привез испанский пароход). С этого времени СССР, Германия и Италия вмешивались в конфликт в Испании практически открыто.
СССР поставил республике 806 самолетов, 362 танка, 120 бронемашин, 1555 орудий, 500 тысяч винтовок. Поставки советского оружия оплачивались за счет золотого запаса Испании, часть которого была направлена в СССР. Этот запас был исчерпан только к концу 1938 года, и лишь последние, уже нерегулярные, поставки были произведены «в кредит».
Вслед за оружием в Испанию стали прибывать и советские военные специалисты, а также сотрудники НКВД. Советских советников возглавлял Я.К. Берзин (псевдоним Доницетти), важную роль играл военный атташе В.Е. Горев (Санчо). В 1937–1938 годах главным военным советником был Г.М. Штерн, затем – К.М. Качанов. Советником по авиации сначала был назначен Б.Ф. Свешников, по артиллерии – Н.Н. Воронов, по танкам – С.М. Кривошеин, по экономике – А. Сташевский. В Испании работали и другие известные в дальнейшем советские военачальники, такие как П.И. Батов, Н.Г. Кузнецов, Г.И. Кулик, Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков, А.И. Родимцев и др. Всего через войну в Испании прошло порядка трех тысяч советских граждан.
«Пока еще слабо освещенной страницей в истории революционно-освободительной воины испанского народа является деятельность военных советников, – писал впоследствии Маршал Советского Союза К.А. Мерецков. – Главная их задача состояла в том, чтобы помочь республиканской армии своими рекомендациями. Но жизнь сама расширила наши функции. Еще осенью 1936 года дела в армии обстояли иногда так скверно, что советникам, с согласия руководства республики, приходилось приниматься за непосредственную организационную и боевую работу. Из чего же она слагалась? Советники предлагали испанскому командованию идею операций. Если идея принималась, то советники разрабатывали планы операций. Если принимался план, они писали проекты оперативных приказов и обучали ответственных за это лиц штабной работе. Затем приходилось обучать высший комсостав решать оперативные проблемы, средний комсостав – тактике и показывать, как учить своих солдат. Советники участвовали в формировании и организации всех интернациональных и ряда испанских бригад, а затем нередко водили их в бой, особенно в первых сражениях, чтобы показать офицерам, как нужно управлять подразделениями в бою.
С первых же дней своего пребывания в Испании советники завоевали авторитет и уважение. В глазах солдат и низшего комсостава этот авторитет был абсолютным. Средний комсостав тоже довольно охотно считался с рекомендациями советников. Гораздо труднее было с высшим комсоставом и штабами. Советники должны были обладать огромным тактом, спокойствием и выдержкой, чтобы их не заподозрили в особом покровительстве коммунистам и чтобы не задеть ничьего командирского самолюбия. Из числа тех, кто находился под Мадридом в разное время, с кем мне довелось встречаться чаще, чем с другими, хотелось бы сказать доброе слово в первую очередь о Я.К. Берзин, военном атташе В.Е. Гореве, товарище Малино (Р.Я. Малиновский), товарище Павлито (А.И. Родимцев), Н.Н. Воронове, Н.П. Гурьеве. Особо хотелось бы отметить товарища Фрица (П.И. Батова)».
Большую помощь командованию Народной армии Испании, созданных фронтов и направлений в планировании и подготовке Харамской, Брунетской, Теруэльской и других операций оказали советские советники при начальниках штабов объединений и соединений. Они, как писал в отчете один из главных военных советников республиканской армии Я.К. Берзин, «трудились почти круглосуточно, организуя разведку, планируя перегруппировки, проводя вместе с испанскими командующими и командирами рекогносцировки на местности, устанавливали связь и отрабатывали вопросы взаимодействия сухопутных сил с авиацией и соседями».
Одним из советников при начальнике штаба ряда фронтов и групп республиканских войск был комбриг РККА В.Я. Колпакчи. Будучи военным советником командира 22‐й испанской бригады и военного советника командира 13‐й интернациональной бригады, он воевал в республиканской армии под Мадридом и Валенсией.
В составе республиканской авиации доблестно сражалось более 160 советских летчиков. Среди них – Ф.А. Агальцов, С.И. Грицевец, К.И. Колесников, И.И. Копец, А.К. Серов, Г.И. Тхор, В.С. Хользунов и другие, в последующем занимавшие руководящие командные посты в Военно-воздушных силах СССР. Они вели борьбу с самолетами франкистов, прикрывали с воздуха проводимые республиканцами перегруппировки, а также боевые действия наземных войск как в обороне, так и в наступлении, обеспечивали проводку морских конвоев из Советского Союза с различного рода грузами.
Одним из первых советских летчиков, отмеченных высшей наградой Республики Испания, был Я.В. Смушкевич, руководивший противовоздушной обороной Мадрида, а затем Гвадалахары. «Отличный организатор, великолепно знающий боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник» – так писал впоследствии о Я.В. Смушкевиче Г.К. Жуков.
За все время войны в Испании около 200 добровольцев погибли, защищая республику. Лучшим из лучших 59 советским воинам за мужество и отвагу, проявленные в боях в Испании, было присвоено звание Героя Советского Союза.
Безусловно, гражданская война в Испании стала своего рода полигоном для испытания новых образцов военной техники и приемов военного искусства.
В частности, она подтвердила возросшее значение танков. Но при этом прозвучали и тревожные нотки. В частности, военные советники докладывали: «Боевые действия показали, что умелое применение современных противотанковых орудий заставляет танки прекращать бой или действовать с большой осторожностью». К сожалению, на это реакция советского военного руководства была слабой. Зато опыт боев в Испании убедил советское военное руководство отказаться от идеи применения групп танков дальнего действия. Этому способствовал другой доклад, в котором указывалось: «Всякие рейды и глубокие удары танков, в глубине 15–20 километров в наступательном бою в отрыве от пехоты есть не что иное, как заблаговременная потеря матчасти и людского состава».
Испания доказала возрастание роли авиации в современной войне. В одном из докладов было отмечено: «Мощная авиация в руках наступающего явится исключительно грозным оружием, которое может повернуть ход войны с самого начала. Для этого авиация должна быть использована большими массами и беспощадно. Сильный удар в начале войны, даже с большими потерями, окажет большее влияние, чем введение авиации в дело мелкими порциями, даже если при этом удалось бы избежать значительных потерь».
Правда, первоначально советские специалисты с удовольствием докладывали об успехах советской авиации в небе Испании: «Воздушные бои неизменно заканчиваются перевесом в нашу сторону», «И‐15 дали полное господство в воздухе авиации правительства», «Хейнкели» и «фиаты» отставали от И‐15 по маневренности и от И‐16 – по скорости. Советским летчикам удалось добиться прекращения систематических бомбардировок глубоких тылов республики, включая Картахену и Альбасете».
Но в 1937 году ситуация стала меняться к худшему: в воздухе появились «мессершмитты», а союзники Франко стали резко наращивать поставки. Советские советники докладывали, что авиация противника производит «исключительное впечатление на наземные войска, доходящее до того, что менее стойкие части буквально переходили в бегство при первых, даже плохо брошенных, бомбах…».
Сообщения из Испании оказали существенное влияние не только на техническое развитие авиации, но и на понимание стратегических аспектов ее применения. Так, в докладе майора Гречнева говорилось: «На наших учениях и маневрах тяжелая авиация используется в основном по крупным объектам в глубоком тылу, без взаимодействия с истребительной авиацией, так как радиус действия последней позволяет осуществлять это взаимодействие только в зонах, расположенных недалеко от линии фронта. Опыт войны в Испании показал, что материальная часть, находящаяся на вооружении тяжелой авиации, не позволит осуществить эту задачу».
Стремясь добиться превосходства, советские летчики в Испании работали до изнеможения: за пять месяцев в среднем на каждого приходилось по 250 часов боевой работы. Потери авиации составляли 400 % в год. Вся работа советских специалистов-авиаторов в 1936–1938 годах согласовывалась с главным советником авиации Я.В. Смушкевичем. «Можно сказать, что Смушкевич, оставаясь формально на положении советника, фактически является руководителем всей авиации».
Анализируя роль артиллерии в войне в Испании, советники докладывали в Москву, что она возросла, «несмотря на наличие авиации, танков и прочих технических средств борьбы. Приспособленные для обороны деревни и местечки Западной Европы с каменными постройками могут быть успешно атакованы пехотой лишь после массированной артиллерийской подготовки. Это же касается и атаки пехотой полевых инженерных сооружений. Танки и авиация почти бессильны бороться с такими серьезными укрытиями для пехоты противника».
И еще: «Бои на Хараме и Гвадалахаре показали, какую огромную роль в современном бою при большой плотности пехотного огня играет артиллерия. При недостаточном ее количестве трудно обороняться, но еще труднее наступать, в особенности в здешних условиях, где каждая деревушка – своеобразная крепость».
Кроме технических средств вооруженной борьбы большую роль также играл и человеческий фактор