— Двигайся, — прошептали мне в ухо. — Да подвинься уже.
Это была Элла. Она скользнула ко мне под одеяло, как маленькая холодная мышка. Прижалась и засопела.
— Что за дела, Эллина… — попробовал протестовать я, но она тут же прикрыла мне рот тонкими прохладными пальцами, пахнущими клубничным мылом.
— Тихо, не говори ничего.
Она вынырнула из-под одеяла и нависла надо мной. К этому моменту я уже окончательно проснулся и понял, что она была совершенно голой.
Она убрала руку и поцеловала меня.
— Ты меня уже любишь, — шепнула она, оторвавшись. — Просто, может быть, ещё этого не знаешь. Но сейчас ты всё поймёшь…
За окном стояла сибирская ночь, хоть и первомайская, но ещё холодная. В открытую форточку лился свежий ночной воздух. В окно заглядывала луна, посылая свои белые лучи, как лазутчиков. Она хотела всё знать и видеть. Я тоже. Я тоже хотел всё видеть, поэтому отбросил одеяло в сторону. Элла улыбнулась и тряхнула головой.
— Я же говорила, — шепнула она, раскидывая по плечам чёрные волосы. — А ты не верил. Тебе понравится. Я постараюсь.
Утром меня поднял звонок в дверь. Я посмотрел на часы. Ёлки… Семь утра. Кого там принесло? Я подобрал валяющееся на полу покрывало, завернулся в него и прошлёпал в прихожую.
— Кто там? — спросил я через дверь.
— Майор Закирова.
Ух-ты… Не ко времени, блин. Надеюсь, настроена она была не на нежности… Я открыл и отступил назад. Ирина была в форме, подтянутая и свежая.
— Ну и видок, — покачала она головой.
— Ты чего, — нахмурился я, — в ресторан меня пригласить хочешь?
Она осмотрела меня с ног до головы.
— Нет, не до ресторанов сейчас. У меня к тебе вопрос. Снова. И, признаюсь, это начинает раздражать. Ответь мне, Жаров. Где ты был двадцать девятого апреля около двадцати часов вечера по московскому времени?
Я пристально посмотрел на неё.
— Ну? Есть у тебя алиби? Только давай без таких глупостей, как в прошлый раз.
— Надо подумать, — почесал я в затылке.
— Думай скорее. Я ведь, можно сказать, неофициально у тебя здесь. Ты в Москве был?
— Да, в Москве.
— Ну, а где именно?
Я замолчал.
— Лучше не зли меня, Саня, — помотала она головой. — Лучше не зли…
3. Ветры перемен
Позади меня послышался тихий шелест. Я обернулся и увидел… ну разумеется, кого я там мог ещё увидеть? Я увидел Эллу. Она стояла в моей рубашке, надетой на голое тело, растрёпанная, босая, невыспавшаяся.
— Так, Жаров, даже не думай! — раздражённо бросила Ирина. — Даже не пытайся!
— Он со мной был весь вечер, — с вызовом сказала Элла.
Я глянул на Ирину и улыбнулся, даже руками развёл, мол, вот так, ничего не попишешь, дело молодое.
— Твою мать, Александр! А пооригинальнее ничего нельзя придумать?
— Так зачем придумывать?
— И родители могут подтвердить, — добавила моя «невеста». — Мама курочку запекала в честь Сашиного прихода.
— Пойдём-ка, — сурово, сказала Ирина и, схватив меня за покрывало потащила в сторону кухни.
— Кофе сварить? — спросил я, когда Ирина закрыла за собой кухонную дверь.
— Вари.
Готовить кофе, завернувшись в покрывало, было неудобно.
— Саня, это что за бред? Ты на каждое дело новую мокрощелку будешь подсовывать?
— Что значит, на каждое? — улыбнулся я. — Сколько ты думаешь у меня этих дел будет?
— Боюсь, что вот это может оказаться последним. И смешного здесь очень и очень мало. В Москве такой шухер подняли, просто пи**ец!
— Ого, ты сматерилась сейчас.
— Хватит паясничать! Нападение на инкассаторов! Это вообще расстрельная статья. За такое без разговоров к стенке ставят!
— А что, инкассаторов ограбили?
— Пытались, одного ранили. Ещё милиционера убили и гражданского одного, а ещё военного работника прокуратуры ранили.
— Неслабый замес. Но причём ты здесь? Это ж Москва! Ты ведь про город Москва рассказываешь, не про кинотеатр?
— Что-то не пойму я, почему ты весёлый-то такой? Тебя вообще не волнует, что прокурор по особо тяжким дал команду выяснить, где ты находился во время налёта? Из генеральной прокуратуры звонили в область, а они нам уже. Ты понимаешь, чем это пахнет? А тебе всё смехуёчки да пиздихаханьки, каждый день новую девку дерёшь и в ус не дуешь?
— Тише-тише, зачем напраслину возводишь? — я протянул ей чашку. — На вот, выпей кофейку и расскажи всё подробно. Что там за резня такая и почему на меня стрелки переводят? Съешь вот пирога кусочек, меня угостили вчера.
Собственно, это могло означать только одно — то, что Зубатый выжил и решил приплести к этому делу меня.
— Официально нам не довели. Просто есть распоряжение опросить тебя и всё. Но без задержания, без тяжёлой артиллерии.
— А неофициально? — кивнул я наливая кофе и себе. — Ты же разведала что-то?
— Не слишком много.
— Погоди, так это вчера вечером пришло распоряжение? Прямо в праздник?
— Да, а завтра я тебя опрошу по представлению прокуратуры. Ну, или поручу кому-нибудь другому.
— Так что ты узнала неофициально?
— Там Зубатый твой в передрягу попал. Он ранен и довольно серьёзно, насколько мне известно. И при нём нашли два ствола. Экспертиза ещё не закончилась, но, похоже, что из одного из его пистолетов убиты мент и бывший мент. Бывший прям в упор. Между глаз получил. Но вообще там очень тёмная история. У убитого мента был пистолет, и он из него выстрелил в инкассатора.
— Не убил?
— Нет, но ранил серьёзно. А у бывшего мента был обрез. А ещё там военный артиллерист находился с пробитой головой и несколькими бутылками с зажигательной смесью. Такое ощущение, что эти трое готовили налёт на инкассаторов, но им помешали. Есть два свидетеля, которые сидели в машине. По их словам составили фоторобот, но получилось два совершенно разных и даже не вполне человеческих лица.
Странно, наверное из-за моей кепки. Козырёк отбрасывал тень, скрывая лицо.
— Короче, получается, что Зубатый наш грохнул бывшего мента, который, кстати, был в милицейской форме. А тот из обреза разворотил Зубатому брюхо. А ещё кто-то, если это был не Зубатый, подстрелил другого мента, вернее, единственного мента. И кто-то ещё грохнул военного.
— Ира, просто жуть. Как ты не запуталась в этой мешанине? И каким боком я-то к этому делу оказался прилеплен?
— А Зубатый заявил, что это ты всех перестрелял, потому что хотел украсть инкассаторские деньги.
— Один? Серьёзно? И сколько там денег было? Я бы их на себе поволок?
— Сколько было, я не знаю, но, наверное, немало, раз столько крови из-за них пролили. То есть, ты всех перестрелял, а он явился туда, поскольку давно за тобой следил и подозревал тебя в причастности к некоторым тяжким преступлениям.
— Зашибись. То есть он приехал в Москву за мной следить? Отлично. Он что, частный сыщик что ли?
— Ну, судя по всему, ему не особенно верят, поскольку смывы ясно показали, что он стрелял. Нужно подождать результаты баллистической экспертизы и тогда что-то станет ясно, наверное.
— Или наоборот, — задумчиво протянул я, — ещё больше запутается. Если ему не удастся выкрутиться, он может пытаться меня за собой тянуть, типа мы вдвоём это дело замутили, да? Как думаешь?
— Ну, — пожала она плечами, — всё возможно. То, что он уже всё переводит на тебя, это известно, а что дальше запоёт, я не знаю. Ты мне вот что скажи…
Она чуть помолчала, пристально вглядываясь мне в глаза.
— Ты там был?
— Что? — вытаращил я глаза. — Неужели ты веришь этому мудаку? Он же давно на меня зуб точит.
— А почему?
— Перешёл ему видать дорогу где-то, — пожал я плечами.
— Слушай, Саня, — покачала она головой. — Ты, конечно, можешь мне любую лапшу на уши вешать, но пойми простую вещь… Если я не буду ничего знать, я не смогу тебе помочь, понимаешь? А судя по тому, как часто ты попадаешь на заметку органам, помощь тебе может очень даже пригодиться.
— Ира, послушай…
Договорить я не успел, потому что в дверь зазвонили. Правильнее было сказать, бешено зазвонили, затрезвонили. Проходной двор какой-то. Всё ещё кутаясь в покрывало, я вышел в коридор, но дойти до двери не успел. Она с шумом распахнулась, и в прихожую ввалился Радько, правда тут же отлетел в сторону, и из-за него появился разъярённый Яков Михайлович Кофман.
— Ну-ка, где этот герой, бл*дь, любовник⁈ Иди сюда! Я тебе сейчас хер с корнем выдерну! Ё*арь-энтузиаст, сука! Князь, бл*дь, Курагин! Похититель невест, бля!
— Начитанный какой толстовец, — холодно сказала Ира, появившись из-за моей спины. — Документики покажите, гражданин. Вы кто такой?
— А вы кто? — сердито воскликнул Кофман, моментально сбавляя обороты. — Это наша квартира вообще-то. Вот его.
Он кивнул на Радько.
— Здравствуйте, Ирина Артуровна, — виновато улыбнулся тот.
— Я не поняла, Вадим Андреевич, — нахмурилась Ирина. — Вы что сдаёте квартиру в наем?
— Вы что⁈ — заволновался Вадим Андреевич. — Нет, конечно.
— Нетрудовые доходы получаете?
— Ирина Артуровна! Вы же знаете, мне это вообще не нужно, у меня должность высокая, оклад…
— Ну, это пока… — кивнула строгая майорша.
— Ирина Артуровна, какая же вы шутница, — перепугался Радько. — Здесь мой сын живёт. У него прописка и всё честь по чести. Вы ж меня знаете. Мы же с вами… Просто он в отъезде сейчас. И вот мой хороший товарищ попросил, чтобы Саша смог здесь немного пожить. Совершенно бесплатно, разумеется.
— Серьёзно? — Ирина повернулась ко мне. — Ты даром что ли здесь живёшь?
— Ну, — усмехнулся я, — по нынешним временам практически даром.
— А это значит родитель той нимфы, что прячется в твоей спальне? — продолжала наступать Ира.
— Я не прячусь, — снова появилась на пороге Элла.
— Что?!!! — задохнулся Кофман, увидев свою дочь. — Как ты выглядишь! А ну, прикрой срам! Немедленно переоденься! Ах, ты донжуан!
Это уже было адресовано мне.
— Да я в гостиной спала, — недовольно бросила Элла. — Вон, посмотри, диван застелен. Просто вот эта пришла, шум устроила, вот я и…