— Еще как получилось! Это же надо, такого волчару, как Перси, обдурил! — воскликнул руководитель бригады оперативно-технического обеспечения операции полковник Вадим Зоркий. Уж он-то, «прокрутивший» через свои скрытые микрофоны и объективы десятки шпионов, хорошо знал, чего это стоило Николаю. Дружески похлопывая его по плечу, он шутливо заметил:
— Если бы не знал, кто морочил Перси голову, то своими бы руками задушил мерзавца!
Сердюк не поддержал шутки. От него не укрылась легкая тень, промелькнувшая на лице Кочубея.
— Коля, что-то не так? — насторожился он.
— Был один скользкий момент.
— Когда Перси насторожил твой голос?
— Да.
— Мы тоже понервничали, острый был момент, но ты не поскользнулся и классно отыграл! С ангиной вовремя ввернул.
— Что говорить, вылитый Литвин! — рассеял последние сомнения Зоркий.
— Надеюсь, — повеселел Николай и выложил на стол сверток.
— Это еще что? — поинтересовался Сердюк.
— Цэрэушный аванс.
— Аванс?! — переспросил Зоркий и, хохотнув, полюбопытствовал: — Сколько?
— Тридцать.
— Не густо.
— Еще сто Перси положил на банковский счет в Австрии.
— О! Другое дело! Можно шикарно гульнуть.
— Сергеич, ты чужие деньги не считай! — с улыбкой заметил Сердюк и распорядился:
— Юра, эти сдай в финслужбу, а там решат: в детдом или в Динамо.
— И вот так всегда. Как подслушать, как подсмотреть, так Вадим Сергеевич, а как шпионскую получку обмыть, так извиняйте, мы сами с усами.
— Обмоем, обмоем… Ты первый, Сергеич, — заверил его Сердюк и, подталкивая Кочубея с Остащенко к выходу, распорядился:
— Отдыхать, ребята, а завтра, в девять, как штык, — на службе! Моя машина в вашем распоряжении.
— Есть, товарищ генерал! — бодро ответил Остащенко и спросил:
— А если как огурчик?
Сердюк смерил его ироничным взглядом и, хмыкнув, заметил:
— Не советую. В последнее время ты, Юра, что-то в сортах стал путаться. В службе собственной безопасности заинтересовались, на каких таких грядках ты их собираешь.
— Знаю я тех агрономов, — отмахнулся Юрий.
— Не зарывайся, Цицерон, а то договоришься, — предостерег Сердюк.
Юрий прикусил язык, но все ж последнее слово оставил за собой:
— Товарищ генерал, ваш приказ выполним — раскрутимся на полную катушку, но военной контрразведки не опозорим.
— Когда станешь раскручиваться, не забудь про тормоза, а то, когда я надавлю, радости мало будет! — повысил голос Сердюк.
Дважды ему повторять не пришлось. Юрий с Николаем спустились к машине. Водитель — младший сержант занимался любимым делом срочника. Подсунув под голову резиновую подушку, он, свернувшись калачиком на заднем сидении, сладко посапывал, но на стук дверцы встрепенулся и осоловелыми глазами уставился на Остащенко.
— Солдат спит — служба идет. Вставай, Сашок! — добродушно пробасил тот.
— Товарищ майор, я не спал! Я только глаза закрыл, — оправдывался он.
— Не суетись, я не старшина! Протирай глаза и вперед! Нас ждут великие дела.
— Я сейчас, товарищ майор! — засуетился Сашок, выскочил из машины, на ходу заправил куртку, зачем-то протер лобовое стекло и затем спросил:
— А куда ехать-то?
— И правда, Коль, куда? — задался вопросом Юрий.
Кочубей пожал плечами. Чудовищное напряжение, наконец, спало, в душе образовалась абсолютная пустота. Юрий с сочувствием посмотрел на друга и бросил водителю:
— Домой!
— Домой? Эх, сейчас бы в Новороссийск и в море, — с грустью произнес Николай!
— О, Коля, я знаю, куда! — встрепенулся Юрий и распорядился:
— Сашок, гони на «Водный стадион».
— «Водный»? Зачем? К чему? — вяло возражал Николай.
— Зарядим волейбольчик, и все забудешь! Согласен?
— Даже не знаю.
— Нам приказано гулять на полную катушку, вот и гульнем! Приказы не обсуждаются, а выполняются!
— А-а, снова тащиться в академию.
— Не вижу проблемы! — отмахнулся Юрий и решительно приказал:
— Сашок, в академию Петра Дзержинского!
Тот шустренько развернул машину и, выехав со двора, нахально втиснулся в ревущий поток машин. Рабочий день подходил к концу, и деловая Москва устремилась за город. Они удачно избежали пробок и через пятнадцать минут были на месте. В кабинете Николай не задержался, быстро собрал спортивную сумку и вернулся к машине. Пока им повезло — центр и «Ленинградка» не стояли в заторах. Сашок быстро домчался до спортивного городка у «Водного стадиона».
Услышав звонкие удары по мячу, азартные выкрики, Николай оживился, и в его глазах появился азартный огонек. Юрий быстрым взглядом пробежался по «мастерской» площадке — там собрались все «свои» — и радостно воскликнул:
— Не прогадали! Классная выйдет заруба! Фома с Максом здесь!
— За прошлую игру отыграемся! — загорелся Кочубей и распорядился:
— Сашок, все, спасибо, возвращайся в отдел. Мы доберемся сами.
— Коля, какой отдел? Ты, что про приказ шефа забыл: гулять на полную катушку?
— А Сашок тут причем? Пусть едет! Обойдемся без машины. Ни к чему барствовать.
— Барствовать?! Ну ты даешь, Коля? От жизни совсем отстал. Скромность сейчас не в моде.
— Слушай, Юра, может, хватит мне на мозги капать! Пошли разминаться! — начал терять терпение Кочубей.
Остащенко не унимался и продолжал незлобно подтрунивать:
— Коля, прошу тебя как друга, хоть один денек поживи как олигарх. Тебе ничего не стоит, а мне приятно.
— Тоже мне, нашел олигарха!
— Ладно прибедняться! Не думал, что ты такой жмот!
— Что-о?! Что ты сказал? — вспыхнул Николай.
— А то. Тридцать тысяч баксов зажал? Зажал? Я тебе друг или кто?
Кочубей хмыкнул и с иронией заметил:
— До сегодняшнего дня я и не подозревал, что их у меня так много.
— А ты как хотел? У нас любят красивых и богатых.
— Ладно, «друг олигархов», пошли играть, а то задвинут на площадку для «чайников», — положил конец пикировке Кочубей и поторопил Сашка.
— Что стоишь? Давай-давай, двигай в отдел!
— Но находись на связи, вдруг у нашего «олигарха» случится бзик, — крикнул Сашку вдогонку Юрий и, перебросив сумку через плечо, присоединился к Николаю.
Они спустились к раздевалке. Там уже гомонила компания друзей-волейболистов. Появление Юрия и Николая они приветствовали дружными возгласами:
— Ба! Какие люди!
— И вовремя!
— Сегодня двадцатое — у них получка!
— Отлично! Будет кому накрыть поляну!
— Ша, ребята! Они накроют — завтра придется играть на Колыме! — предостерег друзей Николай Дубровин — журналист, который своим язвительным пером разрабатывал шпионскую тему в газете «БизнесЪ».
— Легко, господа волейболисты и примкнувшие к ним «желтые» журналисты! — заявил Юрий и, махнув рукой, милостиво заметил:
— Сегодня я добрый и все прощаю, а вот насчет Коли не ручаюсь. Он недавно в таком зверинце побывал, что порвет вас, как тузик грелку.
— Все, молчу! — поднял руки Дубровин и призвал остальных:
— Ребята, не будем дразнить зверя. Предлагаю скинуться по «стольнику» и начать разминку.
Его дружно поддержали и достали кошельки. Николай с Юрием внесли «взнос» в общий «котел» — сыпанули мелочь в консервную банку, стали в пару с «Фомой» и «Максом» и начали легкую перепасовку. С каждым ударом и прыжком Николай ощущал, как к нему возвращалась утраченная бодрость: ноги привычно пружинили от земли, а рука все точнее ложилась на мяч.
Первую партию начали ни шатко, ни валко. Простенькие подачи чередовались с ударами накатом, но когда счет перевалил за семнадцать, игра пошла всерьез. Никто не хотел уступать, и концовка партии прошла в упорной борьбе. Не жалея локтей и колен, Николай «рыбкой» нырял за «мертвыми» мячами. Юрий тоже испытал кураж, а когда выходил к сетке, двойной блок не спасал соперников от его пушечных ударов.
К середине второй партии команды зарубились по-настоящему. Болельщики тоже завелись и подбадривали игроков выкриками. «Старики» — «Фома» и «Макс», в свое время игравшие во втором составе ЦСКА, показали всем, кто тут настоящие мастера и блестяще вытащили концовку. В третьей и четвертой партиях команды обменялись победами, а пятая напоминала качели. Попеременно — то одни, то другие — выходили вперед. Все решили два коварных удара «Макса» по блоку. Но Кочубей не расстроился проигрышу — игра доставила удовольствие. Приняв душ, друзья-соперники всей компанией двинули в давно уже облюбованный бар с многообещающим названием: «Зайди и оттянись».
Для «оттяжки» там имелся весьма незатейливое меню. Сдвинув столики, они заняли дальний угол. «Фома», не дожидаясь команды, разлил водку по рюмкам. С общего согласия роль тамады взял на себя Дубровин и предложил тост: «За крылатый мяч, который нас объединил!» Его охотно поддержали, а потом у «Макса» появилась гитара, и компания дружно затянула любимую песню:
Команда молодости нашей!
Команда, без которой мне не жить…
Николай подпевал «Максу» и, да! он был счастлив! Он напрочь забыл о Перси и предателе Литвине. Юра, «Фома», «Макс», колючка Николаша Дубровин, объединенные бескорыстным духом волейбольного братства, стали для него настоящей отдушиной. Рядом с ними, в любимой игре он на время забывал о проблемах, а из сердца уходила горечь неудач.
Песня следовала за песней, и вскоре в баре звучали только их голоса. За соседними столиками притихли. Человеческое тепло и то чистое, ничем не замутненное чувство товарищества, которое исходило от этих крепких, жизнерадостных парней, невольно передалось окружающим, даже в глазах вышибалы затеплился огонек. Под дружные аплодисменты друзья-волейболисты покинули бар.
У Николая слегка кружилась голова и не столько от спиртного, сколько от опьяняющего чувства свободы. Личина предателя Литвина, которую ему пришлось носить последнее время, затрещала по всем швам и разлетелась в клочья. Он снова стал самим собой и снова был среди своих. На станции метро «Водный стадион» пути друзей разошлись. Николай, доехав до «Театральной», перешел на «Охотный Ряд» и покатил до конечной. Мерное покачивание вагона быстро убаюкало.