ксальностью. Было предложено подождать, пока у животных возникнет разум. Но это предложение отвергли, если не сказать осмеяли: ведь разум должен питаться от источника разумной энергии, а разумная энергия - это специфический вид высокоорганизованной энергии. Извини за такую формулировку, в вашем языке просто не хватает слов. В итоге всех споров мы решились на эксперимент и подключили к источнику разумной энергии машины, роботов, сделанных мною по образу и подобию самых развитых животных вашей планеты. Так появились люди.
- Что вы хотели узнать в результате эксперимента?
- Мы хотели узнать, стоит ли веществу быть носителем разума. Мы узнали это, и теперь эксперимент окончен.
Вот уже во второй раз Творец произнес эти слова: эксперимент окончен, но Калитин боялся спросить об их смысле. Он спросил осторожнее:
- Так что же вы узнали?
- Вещество - плохой, нерациональный носитель разума.
- Почему?
- Окончательному выводу предшествовало много наблюдений и расчетов. Ты не все их способен понять, ибо разум твой ограничен заложенной в него программой. Приведу несколько понятных тебе рассуждении. Первое: вам понадобились миллионы лет (это много), чтобы создать сколько-нибудь пристойную цивилизацию, стремящуюся к познанию мира и самих себя. Второе: путь ваш к этой цивилизации был так запутан, а заблуждения настолько отравили разум, что вы и поныне готовы свести к нулю все ваши достижения. Расчеты показывают вероятность вашей гибели на три порядка выше вероятности дальнейшего прогресса. Третье: ваши дремучие представления о мире и о себе. Сколько тысячелетий вокруг в сущности верной концепции сотворения вы накручивали бездну глупостей и предрассудков, а затем, начав бороться с ними, как говорят у вас, вместе с водой выплеснули и ребенка: вместе с идеей всемогущего бога отринули идею сотворения и снова запутались. Вздумали понять до конца если не мир, то хотя бы себя. А это невозможно. И только ты один, профессор Калитин, робот N_31246-75490126 понял это, осознал и почувствовал не как шуточную гипотезу, а всерьез. Вот чего мы ждали от вас. Осознания. Понимания. Случись это раньше, намного раньше, мы подключили бы вас к следующей ступени источника разумной энергии. А теперь эксперимент окончен.
- Но что это значит, в конце концов?!
- Это значит, что нет смысла подключать вас к следующей ступени. Есть смысл отключить вас совсем. Дальнейший расход разумной энергии на вашу цивилизацию нецелесообразен.
- А к чему приведет отключение от источника?
- К гибели цивилизации, разумеется. Вы вернетесь в первозданное состояние. Станете просто животными. Уйдете из городов в леса. Будете продолжать размножаться. А через миллион лет или больше, быть может, снова теперь уже самопроизвольно станете разумными. Или не станете. Таков наш следующий эксперимент - проверка безумной гипотезы. А звезду мы вам заменим, когда эта начнет остывать.
- И уже ничего нельзя изменить?
- Ничего. Решение принято.
- Но это же несправедливо! Мы же все-таки цивилизация. Мы - разумные. Уничтожить нас - это антигуманно!
- Антигуманно, то есть античеловечно, значит, по-нашему, антироботно. Неправда ли, странно звучит? Ты забываешь, Калитин, мы не люди. Мы слишком далеки от вас. Подумай, станете ли вы вторично высевать неудачный сорт пшеницы только потому, что она живая и ей тоже хочется жить?
- Да, - сказал Калитин, - мы не делаем этого, но и мы не правы. Все живое, однажды произведенное на свет, должно жить. Все. И никто не вправе уничтожать живое.
- Нет, Калитин, ты просто не понимаешь. Программа не позволяет тебе думать иначе. А если бы ты мог подняться на мой уровень, ты бы знал, что мы правы, что высшая целесообразность в сохранении гармонии, равновесия, гомеостазиса, а ваша искусственно созданная цивилизация, поглощая чудовищное количество разумной энергии, лишь создает дисгармонию во Вселенной. Сеанс связи окончен, Калитин. С добрым утром.
- С добрым утром, - сказал Юров.
Он стоял возле кровати, когда Калитин проснулся.
- Ты проспал на два часа больше обычного.
- Поздно лег. Работал.
- Снилось что-нибудь?
- Ничего, - поторопился ответить Калитин.
- Но есть ощущение тревоги, да?
- Пожалуй.
- Неконкретная тревога. Словно не хватает чего-то, но не понять, чего именно. Так?
- Пожалуй. Примерно, так.
- Это вполне нормально. Ты слишком привык к своим кошмарам. Но больше их не будет. Поверь мне, я знаю. А за работу по ночам - выговор.
- Виноват, увлекся.
Он кинулся к столу, как только Юров вышел. "Ах, как неосторожно!" Стопка листов, хоть и перевернутая, лежала посреди стола. Вряд ли Юров стал бы смотреть, но на всякий случай Калитин спрятал свои записи между страницами статьи и уложил в ящик. Теперь можно было спокойно поразмышлять.
"Предположим, все, что я видел - фантазия больного мозга. Тогда состояние мое действительно опасно. Надо лечиться? Пожалуй. Но что понимает в этом Юров и вся мировая психиатрия? Да, им хочется разобраться, но вылечат меня едва ли. Значит, уклоняясь от лечения, я только лишаю медицинскую науку одной из любимых ее игрушек - неординарного подопытного кролика. Вариант второй: все, что я видел, было на самом деле. Вероятность исчезающе мала, но игнорируя этот вариант, я обрекаю человечество на гибель. Так можно ли сомневаться в выборе? Я обязан сделать все, чтобы предотвратить уничтожение цивилизации".
После завтрака Калитин зашел к Юрову и сказал, что, послушный его советам, будет работать днем, а вечером после прогулки рано ляжет спать. Потом вернулся к себе, и обложившись статьями и книгами по нейрохирургии, как нерадивый сотрудник, читающий тайком от начальника художественную литературу, принялся записывать со всей точностью, на какую был способен, свой ночной диалог с Творцом.
А когда он вновь уснул, диалог продолжился. Калитин опять стоял в огромном "полиэтиленовом мешке", а Творец в мерцающей выси был похож на бесформенную перламутровую раковину, изъеденную морем.
- Можешь задавать вопросы, Калитин.
- Скажи, Творец, мои сны о роботах - это твоих рук дело?
- Не совсем. Первый ты увидел сам, а потом я решил повторять их, пока ты не придешь к правильному выводу.
- А сколько раз еще мы успеем поговорить?
- Завтра последняя ночь.
- А почему нельзя днем?
- Можно, но на сеанс связи уходит много времени, тебя могут увидеть. Ты напугаешь своего друга Юрова, робота N_31246-75473899.
- А если я объясню ему все?
- Попробуй. Он не поверит тебе. Он не способен.
- Именно он?
- Вы все не способны, а он особенно.
- А как же я поверил в реальность снов?
- Ты тоже не совсем поверил. И потом ведь есть исключения, если угодно, какой-то брак в нашей работе. К тому же я не программировал абсолютную невозможность понимания вами истины, вы сами такими стали.
- А если мы станем другими? Поймем истину и поверим в нее. Ты сохранишь тогда нам жизнь, Творец?
- Мы отбираем у вас не жизнь, а лишь не по праву полученный разум. А вообще это интересное предложение, Калитин. Я согласен на новый небольшой эксперимент. Не надо переубеждать все человечество. Заставь Юрова поверить в реальность твоих снов, и мы дадим вам время объяснить всем, что происходит. А потом, когда и если все пройдет удачно, мы подключим вас к следующей ступени разумной энергии.
У Калитина захватило дух от сознания собственного могущества. Вот теперь поистине судьбы мира были в его руках.
- Творец, - сказал он торжественно, - я готов сейчас же приступить к выполнению своей миссии.
- Сейчас не надо. Юров спит, а разбуженный посреди ночи - не самый лучший слушатель.
- Да, - опомнился Калитин, - верно. Но я не знаю о чем еще говорить с тобой.
- Неужели, Калитин? Неужели у тебя нет вопросов?
По стенам полупрозрачного энергетического мешка прошла едва заметная рябь, и Калитин поежился от нахлынувшего внезапно ощущения неуютности и страха. Страха перед непознаваемым. Вопросов было слишком много, и на половину из них наверняка не найдется понятного ответа. А еще больше ответов без вопросов: сколько знает Творец такого, о чем Калитин даже не умеет спросить. Тяжело быть роботом и понимать это. Тяжело видеть предел своих возможностей.
И вдруг он обозлился: "Ну, робот я, ну и что? Все равно не верю, что мозг ограничен программой. Чушь это! Я знаю, что могу понять все. Уверен в этом. И я буду спрашивать."
- Как вы воспринимаете переход материи в энергию?
- Как питание и рост.
- А обратный процесс?
- Как смерть. Когда-то мы умирали, как и вы, необратимо. Космическая пыль - это трупы наших предков. Теперь наша смерть скорее похожа на ваш сон. Мы умираем, когда хотим отдохнуть.
- А можно ли превращать пространство в энергию и вещество?
- А можно ли превращать скорость реки в лед? Пространство - это не субстанция, а лишь свойство, параметр материи.
- А время обратимо?
- Нет, но его можно ускорять или замедлять в любых пределах...
Они проговорили всю ночь, а потом прозвучали уже знакомые фразы: "Сеанс связи окончен, Калитин. С добрым утром." Слово в слово, как в прошлый раз. И Калитин подумал: "Кто из нас робот?"
После завтрака он узнал, что Юров уехал до вечера в Москву. Появилось время как следует обдумать разговор. От ночной решимости не осталось теперь и следа, страшно было сказать хоть одно неточное слово, как человеку, стоящему на краю бездны бывает страшно пошевелить даже пальцем. И он обдумал все, что можно было обдумать, даже взвесил все "за" и "против", хотя и запретил себе какие бы то ни было прогнозы. И было уже невыносимо думать о предстоящем разговоре, и весь ночной диалог был уже подробнейшим образом записан, и сигареты кончились, а Юров задерживался. И тогда Калитин решил поговорить с Творцом. Он не знал, как это сделать, поэтому просто сел в кресло и попытался заснуть.