Жена умерла год назад и Лиза, внимательная и заботливая, из домохозяйки как-то незаметно превратилась и… в гражданскую жену. Она не раз намекала банкиру узаконить их отношения. Но Василий Васильевич всерьез, по крайней мере, в начале их семейных (сексуальных) отношений, не думал об этом…
— Васенька, ты не бережешь себя, — обнимая и целуя Сапегу, изрекла приятно пахнущая женщина.
— Ох и не говори, Лизок. Получил очередное важное государственное задание.
— Милый, ты примешь ванну или ограничишься душем?
— Душем…
Через некоторое время Сапега в халате восседал за богатым столом. Напротив располагалась приятная, улыбающаяся женщина.
— Милый, какое ты получил задание? Я сгораю от нетерпения.
— Лизок, — важно отвечал Сапега, — я буду участвовать в грандиозной масштабной операции, в мировой финансовой и банковской истории таких операций еще не было. Вернее даже, я ей буду руководить! Но… — замолчал на секунду, — это секретная операция.
— О! Да! Ты войдешь в историю!
Мужчина скромно промолчал. Женщина быстро наполнила бокалы вином и изрекла:
— Выпьем за твое важное государственное задание. Это значит, что тебя, Васенька, ценят…
— Ценят, как же…
Сапега был уверен, что достоин гораздо большей должности, нежели ту, которую занимал в настоящее время.
— Ценят-ценят, Васенька. И я уверена, ты, милый, справишься.
— Не уверен, Лизок, ведь мне уже 57 лет. Придется ехать на Урал и еще черт-те куда.
— Ты кушай-кушай, милый. Ты справишься, — мило ворковала женщина, подливая вино в бокалы.
Сапега нажимал на еду, запивая вином.
— Ты покушаешь, потом мы ляжем в постельку, — продолжала ворковать женщина. — Я тебя крепко-крепко обниму и поцелую, подарю свою огненную любовь. Я вдохну в тебя новые ощущения и силы. И ты, Васенька, справишься с любым заданием…
Вскоре они были на кровати, последовал короткий и далеко не самый приятный для женщины секс. Но Лиза долго нахваливала и ласкала партнера. Он быстро уснул, а женщина задумалась…
Родилась Лиза в маленьком поселке, отца своего не помнила, детство было бедным и скучным. Смазливая с ранних лет, она рано узнала себе цену. С трудом, используя свои прелести, поступила в московский торговый техникум. Тогда и началась веселая жизнь… По окончанию техникума Лиза, опять используя свои прелести и молодое тело, смогла остаться в Москве. Работа в универсальном магазине не нравилась, да и завмаг, неприятный кобель, приставал и тискал потными руками. Одна знакомая посоветовала устроиться домохозяйкой к богатой паре…
Однажды медсестра принесла письмо от мамы, из далекого Ирбита. Сергеев быстро прочитал коротенькое послание. Он искренне обрадовался, что у самого его родного человека на Урале сложилось все хорошо…
Врачи разрешили подняться на ноги. Ермолай осторожно, с помощью медсестры, встал с кровати и медленно вышел из палаты на улицу. Вдохнул полной грудью, полюбовался ясным небом и природой… Путь обратно преодолел с трудом…
В палату вошел сосредоточенный Истомин.
— Привет, Ермолай.
— Здравия желаю, товарищ майор.
— Можешь обращаться ко мне по имени и отчеству, Николай Максимович.
— Понял.
— Можешь плясать, друг, тебе дали отпуск на 7 суток.
Ермолай удивленно хлопал глазами.
— Ты что не рад, друг?!
— Рад, но…
— Тебя завтра выписывают из госпиталя, и ты можешь ехать на Урал к маме. Все уже решено.
— Как?.. Как это? Ведь идет война, Николай Максимович.
Истомин улыбнулся.
— На войне тоже дают отпуска. А ты свой честно заслужил.
«Как-то это неожиданно… — раздумывал Ермолай. — Как я доберусь на Урал?..».
— Завтра я в 11 часов подъеду в госпиталь и заберу тебя, — энергично продолжал майор. — Мы сразу проедем на аэродром. Ты сядешь в военный самолет и полетишь в Свердловск. Там пройдешь в военную комендатуру и тебя посадят на машину, следующую в город Ирбит. Смекаешь? Наша фирма работает.
«Здорово! — наконец осознал ситуацию Ермолай. — Я скоро увижу маму! Маму!..».
Широко улыбнулся и выдавил:
— Спасибо, товарищ майор.
— Да, вот еще, друг. Мы с Ириной решили пожениться.
Мгновенно в памяти Ермолая возникла Иринка Лазо: хохотушка-пампушка с васильковыми глазами и льняной косой еще до войны и… худенькая, коротко стриженная с уставшими, злыми глазами в темном платье-сарафане, темно-зеленой блузке и с охотничьим ружьем в руках в Видлицах, и… сосредоточенная, далеко-чужая в вагоне… Проскочили и минуты близости с девушкой…
Но… никакого трепета и волнения он сейчас не испытывал…
Тихо-буднично выдавил:
— Поздравляю, Николай Максимович. Желаю счастья…
Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии (в настоящее время ГРУ ГШ ВС РФ), кабинет начальника…
В типично служебном кабинете находилось трое военных мужчин. Комиссар (по современной воинской иерархии — генерал-лейтенант) Голиков проводил совещание со своим заместителем по западному направлению деятельности, полковником Селезневым, и ведущим сотрудником германского управления, майором Истоминым. Своим приказом Голиков назначил Истомина, крупного широкоплечего мужчину, ответственным представителем Управления в операции по обеспечению сохранности в ходе предстоящей перевозки золотого запаса страны.
Слово сразу взял хозяин кабинета. Прямо за его головой, на стене красовался черно-белый портрет строгого Ф. Э. Дзержинского.
Не спеша и тихо комиссар излагал свои мысли:
— …Основную нагрузку по обеспечению безопасности будет нести НКВД. Но мы должны их подстраховывать, ибо конечная задача у нас одна. Для того чтобы грамотно подстраховывать, нужно иметь полную информацию, во-первых, от наших врагов и, во-вторых, от Госбанка и от НКВД. Информацию как официальную, так и полученную разведывательным путем. Конечно, в интересах дела мы должны делиться с партнерами по операции, Госбанком и НКВД, своей конфиденциальной информацией. Но все должно быть под нашим контролем. Уверен, что наши враги, да и не только они, будут мешать проведению операции. Нам необходимо создать опергруппу. Поскольку НКВД будет осуществлять текущую, повседневную охрану операции, мы должны будем противодействовать разведкам мира помешать и даже, вполне возможно, сорвать проведение операции.
Присутствующие офицеры внимательно слушали.
— Полковник Селезнев, вы должны обеспечить майора Истомина всей имеющейся информацией, так или иначе связанной с операцией.
— Есть.
— Далее, за работниками Госбанка, — продолжал комиссар, — задействованными в операции, начиная с Сапеги, должен быть установлен дополнительный скрытый надзор, надзор непрерывный. За Сапегой, как руководителем операции, особенно, включая его близких и жилье. Это надо сделать незамедлительно.
— В его квартиру поселить оперативника? — спросил полковник.
— Нет, конечно, Сергей Михайлович. Для надзора за жильем привлеките сознательных соседей. Скажем, каких-нибудь пенсионеров, которые постоянно находятся дома. Подумайте сами, перегибать, разумеется, не надо…
Вот и настал долгожданный день выписки из госпиталя!
Все утро веселый Ермолай оформлял документы, примерял и подгонял форму. Ему выдали офицерскую военную форму без знаков различия, хромовые сапоги. Конечно же, тепло попрощался и с медперсоналом.
Накануне как-то внезапно пропала медсестра Мила. С ней у Ермолая сложились особые, доверительные отношения. Честно говоря, эта девушка, строгая курносая блондинка, ему определенно нравилась.
— Ее срочно отправили в прифронтовой госпиталь, — ответил на вопрос Сергеева заведующий отделением. — И это уже нормально сейчас. К нам почти каждую неделю приходят разнарядки по персоналу.
«И Мила даже не простилась со мной, не оставила адрес, — хмуро подумал Ермолай. — Это значит, — решил, — я ей безразличен… А может, у нее есть парень?..».
Улыбающийся майор Истомин приехал на каком-то пошарпанном серо-грязного цвета легковом автомобиле. Но на удивление Ермолая неприглядное авто без надрыва смогло развить вполне приличную скорость на шоссе Загорск — Москва.
До военного аэродрома, расположенного в районе подмосковного города Щелково, добрались быстро.
— Желаю хорошо отдохнуть, — напутствовал Истомин. — И обязательно сразу в отделе милиции в Ирбите встань на учет.
Ермолай кивнул.
Со словами:
— Это тебе продукты, да и мать угостишь, — майор передал Сергееву увесистый вещмешок.
Ермолай заколебался — брать, не брать…
— Бери, это приказ, — грозно отчеканил майор.
В самолете Сергеев оказался в каком-то темном углу. Поэтому, несмотря на небольшую вибрацию и шум двигателей, быстро уснул…
Во время приземления они попали в неприятную болтанку. В этот момент дали о себе знать раненые плечо и нога.
Уральская земля встретила ярким солнцем, но с небольшим ветром. Ермолай сумел договориться с водителем газона-полуторки и быстро добраться до городской комендатуры.
Дежурный капитан, зевая, долго листал какие-то записи в тетрадке. Затем изрек:
— Звонили про тебя, Сергеев, звонили. Значит так, через час в Ирбит пойдет транспорт, он тебя и заберет. А пока сходи, покури на воле, кавалер, — сказал, внимательно рассматривая орден Сергеева.
— Далеко этот Ирбит находится? — спросил Ермолай.
— Ну… порядка 200 километров. Это четыре часа хорошего хода…
Где-то через полтора часа Сергеев сидел в кабине полуторки. Ефрейтор-водитель попался неразговорчивый, за всю дорогу проронил буквально три слова…
В Ирбит приехали, когда уже на улице начало смеркаться.
— Тебе куда? — пробасил водитель.
Ермолай назвал адрес.
Минут через пять газон остановился у деревянного, выкрашенного в салатовый цвет, дома с палисадником из штакетника.