— Если я правильно помню, — заметил Фьялар, — тебе в этой битве не выжить.
— Правильно, — усмехнулся Лодур, — поэтому я сделаю все, чтобы этот план был приведен в исполнение как можно позже. Меня вполне удовлетворит утереть нос названному братцу, заняв место главы Пантеона. Или, по крайней мере, самого популярного в Мидгарде аса. Тут кто первый пришел, тот сливки снял. Поэтому твоя миссия будет в высшей степени секретной.
— Ты так уверен, что я соглашусь? – сердито спросил Фьялар.
— Ты уже согласился, не так ли? – расхохотался Лодур.
Фьялар мрачно опустил голову.
— Ты еще не завтра идешь, — добавил Лодур, — в Мидгарде многое изменилось за последние полторы тысячи лет. Наука и технология – вот их новая вера. Я позаботился о том, чтобы собрать как можно больше сведений о них. С завтрашнего дня ты приступаешь к изучению обстановки. И советую поторопиться – девушка без тебя скучает.
Фьялар только глазами сверкнул. Гном знал, что выбора у него нет.
Каким образом Локи удалось разместить свой новый проект в Асгарде, под самым носом у Одина, для Фьялара и сейчас, спустя несколько месяцев после прибытия в Зимний Чертог, оставалось загадкой. Небольшая сеть пещер, именуемая таинственным словом «Лаборатория», пряталась в узкой долине Окраинных Гор, затянутой вечным серым туманом и заросшей чертополохом и татарником.
Кунсткамера, гордость старого Хлодвига, хранителя Лаборатории, по мнению Фьялара больше напоминала лавку старьевщика. Одежда всех размеров и фасонов не помещалась в глубокие сундуки, запыленные бутылки и жестяные банки с бумажными цветными наклейками вызывали подозрения, что хранимые в них напитки и яства давно испортились, предметы непонятного назначения стояли на полках впритирку, и только часть из них была снабжена ярлычками с пометкой, в какой из Земных годов их удалось доставить в Асгард.
Фьялар, потратив недели две на изучение коллекции, махнул на это рукой, решив, что с бытовыми подробностями проще будет разобраться на месте. Гораздо больше его интересовало содержимое оружейной. Сложные конструкции из дерева и металла, хитрые пружины и рычаги, диски и рожки, полные маленьких метательных снарядов, в смертоносность которых трудно было бы поверить, если бы ее не подтверждали многочисленные книги, найденные в библиотеке.
Через два месяца малоуспешных попыток разобраться в этом нагромождении предметов и книг к Фьялару на выручку пришел Ларс Нильсен. Лодур, представивший гному молодого светловолосого мужчину богатырского сложения, сиял гордостью. Ряды эйнхериев, бессмертных воинов Вальхаллы, пополнялись все реже, и для того, чтобы увести одного из них из-под носа у Одина и Валькирий, потребовалась вся хитрость и фантазия Шутника.
Ларс, по собственному утверждению, свалял дурака, высунувшись из укрытия в неподходящий момент, и схлопотал снайперскую пулю. В этот злополучный миг в руках у парня оказался не автомат, а консервный нож, а его служба в батальоне «Телемарк», боевым кличем которого и в новые дни Мидгарда оставалось древнее «В Вальхаллу!» окончательно определила место его посмертия. Ларс, заскучав после полугода непрерывных боев и пиров по достижениям цивилизации, с удовольствием принял предложение Локи заняться обучением гнома премудростям земной жизни.
В политике, экономике и прочих серьезных вещах Нильсен разбирался не особенно, но, хотя бы, сходу разделил содержимое Кунсткамеры на две неравные кучи. Большую – «это старье и хлам» и намного меньшую – «это еще куда ни шло». С книгами дело обстояло хуже, магический переводчик, которым пользовался Фьялар, на Ларса настраиваться отказывался, а из языков, на которых были написаны книги, парень знал только два. Зато в оружии разбирался неплохо, и обучение Фьялара, наконец, сдвинулось с мертвой точки.
— Нам удалось достать образец, — с гордостью сообщил Ларс Фьялару.
Фьялар с интересом разглядывал металлический черный предмет. Рукоять удобно ложилась в руку, черный крючок при нажатии на него пальцем легонько щелкнул.
— Показать его в действии невозможно, — Ларс вздохнул, а глаза замутились грустью, — в этом вашем Асгарде порох не горит.
Об этом Фьялар уже знал. Ни оружие, ни двигатели, которыми, судя по книгам, пользовались обитатели Мидгарда, в Асгарде не работали. Лодур предполагал, что это происходило вследствие стремления Девяти Миров к равновесию. Там, где тех же результатов можно было добиться с помощью магии, начинались ограничения на технологический прогресс.
Эта теория беспокоила Фьялара. В мире, куда ему предстояло отправиться, технология со всей очевидностью вытеснила магию, и предсказать последствия ее возвращения в Мидгард было непросто. Впрочем, это была всего лишь личная теория Лодура, и Фьялар старался не особенно забивать себе голову философией, сосредоточившись на практических занятиях.
Занятия, по большей части, состояли в чтении технических журналов и старых газет. Протащить что-то из Мидгарда в Асгард было сложно, а достать конкретную вещь – практически невозможно. Поэтому Фьялару приходилось довольствоваться общим впечатлением от возможностей ожидающего его мира, в надежде разобраться на месте с большинством местных реалий, вроде мистического Интернета, служащему заменой простой и понятной телепатии, или кинематографа, пародирующего мастерство иллюзии.
Фьялар отложил в сторону неработающее оружие и потянулся. На сегодня уроки были окончены, и гном собирался после ужина почитать очередной детектив. Но этим планам не дано было осуществиться.
За дверью послышались голоса, и в комнату стремительным шагом вошел Лодур. Фьялар приветствовал аватара Локи легким кивком головы и мрачным взглядом из-под насупленных бровей. На самом деле, само задание и возможность путешествия в малодоступный мир увлекали гнома. Но способ, которым его заставили принять предложение, вызывал у него гнев, временами переходивший в трудно контролируемую ярость.
— У нас проблемы, — с порога сообщил Лодур, на лице которого сегодня не было и следа привычной улыбки, — серьезные проблемы. Боюсь, твое обучение подошло к концу. Тебе придется довольствоваться тем, что ты уже успел узнать.
— Что за проблемы? – осведомился Фьялар, набивая трубку, — Один в курсе твоих планов?
— Тебя они не касаются, — сердито огрызнулся Шутник, — у тебя час на сборы.
Он критически оглядел Фьялара.
— Может, тебе бороду сбрить?
— Разве что вместе с головой, — нахмурился Фьялар.
— Неплохая идея, — зловеще ухмыльнулся Лодур.
После долгих препирательств бороду решено было подстричь по найденному в одном из недавних иллюстрированных журналов образцу. Из мешка, принесенного Лодуром, появились потертые синие штаны, черная рубаха без застежки из странной эластичной ткани, на груди которой красовался пламенеющий череп, и черная кожаная куртка с металлическими заклепками. Тяжелые шнурованные ботинки дополнили наряд.
— Ты уходишь прямо сейчас, — не терпящим возражений голосом произнес Лодур, — с принимающей стороной я договорился.
— Эльфы? – нахмурился Фьялар.
— Там нет эльфов, — напомнил Лодур, — а местные Ши засели в своих волшебных холмах, и на контакт уже пару веков не идут. Цверги зарылись так глубоко, что я вообще не уверен, остались ли они в Мидгарде. Даже малый народец – пикси и сильфы – попрятались по лесам.
— Тогда с кого начинаем? – спросил Фьялар.
— С тех, кто по своей природе не может себе позволить жить вдали от людей, — ухмыльнулся Лодур, — поскольку питается их кровью.
— Где гарантия, что гномья кровь не придется им по вкусу больше?
— Гарантий нет, — рассмеялся Локи, — но думаю, это тебе не грозит. Передашь им вот это, — Локи вручил Фьялару небольшой пакет, — это плата за гостеприимство и дальнейшую подготовку тебя к местным реалиям. Удачи, Фьялар. Она тебе понадобится.
— Удачи мне, — кивнул Фьялар, поднимаясь с кресла.
— И смотри на это, как на самое захватывающее приключение твоей жизни. Добро пожаловать в прекрасный новый мир.
* - Годи – жрецы Северного пантеона
3. Зимовье, Нифльхейм. Делия
За окнами выла метель. Ее неумолкаемому голосу подпевали стаи зимних волков, охотничьи своры отвечали им заливистым лаем. В узкие окошки, затянутые бычьим пузырем, бил снег, закрывая и без того однообразную белизну бесконечной равнины.
Делия подвинулась поближе к очагу. В Зимовье было тепло, дров хозяева не жалели. Дощатые полы были устелены толстым слоем соломы, на резных скамьях – толстые валяные одеяла и белоснежные шкуры зимних волков. Но вечная зима за окнами холодила душу, заставляя жаться к огню.
В Малом Холле, где ночевали девушки, не нашедшие себе среди более многочисленного мужского населения Зимовья спутников по нраву, в это время дня было пусто. Толстые закопченные балки высокого потолка едва виднелись в недосягаемом для света факелов сумраке. Зимовье строилось в расчете на обитателей Нифльхейма. Здесь, в Мире вечного льда, куда Локи скрывался каждый раз, как его шуточки заставляли весь Асгард объединяться против ненадежного Аса, ледяные великаны были его самыми доверенными слугами.
Хрюм Костогрыз, огромный инистый великан, самопровозглашенный наместник Локи на время его отсутствия, больше интересовался охотой, борьбой и пирами, чем текущими делами. Гуннлод Змеиный Язык, Хозяйка Охоты – вот кто был здесь реальной силой, с которой даже самым упертым обитателям Зимовья приходилось считаться. Ледяная великанша, девяти футов ростом, с золотыми косами, заправленными за увешанный оружием пояс, могла бы считаться красавицей, если бы не вечно недовольное выражение грубоватого лица и перебитый в давней битве нос. Гуннлод держала Зимовье в подчинении железной рукой, и именно она дала понять разношерстной компании людей, эльфов и гномов, нашедших свое пристанище в Нифльхейме, что Делию лучше оставить в покое. Не то, чтобы девушка не могла сама за себя постоять, но без вмешательства Хозяйки Охоты ее жизнь здесь могла превратиться в бесконечную череду поединков и дуэлей.