Осматривая крепеж груза, Сергеев боком немного прошел по салону. После этого постучал в дверь к летчикам.
Когда дверь отворилась, Ермолай изрек:
— Всех категорически приветствую. Где мы летим?
— Через час будет Свердловск, — ответил майор Теплов. — Будем дозаправляться.
— Понятно. Кипяточку мне для чая не выделите?
— О чем речь, лейтенант…
Москва,
штаб-квартира ГРУ ГШ Красной армии,
кабинет начальника…
Комиссар Голиков проводил оперативное совещание. Присутствовали: заместитель — полковник Селезнев и майор Истомин.
Только что майор доложил о реализации операции «Театр». Доклад оказался в благостных тонах.
— По-вашему, майор, все идет очень хорошо, — вскинув брови, строго вымолвил хозяин кабинета. — Ну, не считая мелочей, взрыва и обстрела в Ленинграде машин, перевозящих художественные ценности.
— Я полагаю, это не мелочи. На лицо явная недоработка наших людей, — вставил полковник.
— Согласен, — изрек комиссар. — Если агентура фашистов в курсе о вывозе художественных ценностей Эрмитажа, вывозе по воздуху, то надо ждать серьезных диверсий.
— Совершенно верно, — поддержал полковник.
— А ты, Николай Максимович, в курсе, — продолжал комиссар, — что фашисты организовали ночное патрулирование силами авиации зоны восточнее Ленинградского фронта? Я полагаю, что это не случайно. Надо подумать и о нашей воздушной тактике.
Майор согласно кивал.
— Фактически операция на грани провала. Считаю, майору Истомину необходимо срочно отправиться в Ленинград, — вставил полковник. — Именно срочно и конечно воздушным путем, дабы проверить его. Там, на месте, и разобраться в неудачах.
Раздумывая, комиссар взял стоявший на столе стакан в подстаканнике и сделал пару глотков.
— Полностью согласен, — вымолвил через некоторое время комиссар. — Время не ждет, срочно вылетай, Истомин…
Ермолай достал свои продуктовые запасы и плотно, с аппетитом, покушал.
Самолет приземлился в Свердловском аэропорту «Кольцово». Заправка топливом заняла два с небольшим часа. Сергеев это время разминался, бродил возле самолета и дышал свежим воздухом.
После этого их самолет поднялся в небо и взял курс на восток…
Полет до Новосибирска прошел спокойно. Ермолай немного пободрствовал, посматривая в иллюминатор, немного походил, вернее, попротискивался боком, по салону. Конечно, немного и поспал.
Успел сделать и физическую разминку, и немного почитать стихи Есенина…
Ленинград, музей Эрмитаж,
отделение НКВД…
Капитан Ильиных получил строгий нагоняй от исполняющего обязанности начальника городского управления НКВД, полковника Шадрина. Капитан пытался оправдаться тем, что обстрел машин с ценностями Эрмитажа произошел в городской черте, в пятистах метрах от музея. Но тем самым еще больше разозлил полковника и заставил использовать его ненормативную лексику.
— Работайте плотнее с территориальными органами милиции, — раздраженно кричал в телефонную трубку Шадрин. — Еще один случай, и я лишу тебя звания и отправлю на фронт в дисциплинарный батальон! — далее следовала нецензурная брань. — И разберитесь там с подопечными и подчиненными. Я не исключаю, что утечка информации о вывозе ценностей могла пойти от вас, капитан! Ведь враги определенно ждали машины с ценностями!
— У нас все кадры проверены…
— Проверьте еще раз всех! — оборвал полковник. — Не забывайте, что война меняет людей! И меняет сильно. Должны, должны быть какие-то зацепки.
— Дайте указание, чтобы ближайшее 21 отделение милиции активнее сотрудничало со мной.
— Дам…
Ильиных тяжело задумался. В данный момент в Эрмитаже работало где-то 800 сотрудников. Это примерно вдвое меньше, чем до войны, и тем не менее, цифра внушительная.
«Всех перепроверить! — воскликнул капитан. — Не имея ни заместителя, ни помощника!..».
Сейчас ему было явно не до тонкой игры с коллекционером Негоциантом…
В Новосибирском аэропорту «Толмачево» встретил знакомый серьезный майор Апальков. Ждали и два грузовика с бойцами.
Оперативно приступили к выгрузке груза из самолета и погрузке на машины.
Закончив погрузку, майор сел в кабину одного грузовика, Сергеев — другого. Машины медленно тронулись в путь.
Снова, как и в первый приезд, Сергеев всю дорогу от аэропорта до города, да и в самом городе с интересом смотрел в окно…
В Новосибирске машины затормозили у большого серого здания с огромным куполом вверху. Ермолай еще раз полюбовался архитектурным чудом.
Апальков и Сергеев вошли в здание, прошли в кабинет директора театра.
— Здравствуйте, мои дорогие! — широко улыбаясь, воскликнула Лектор. — Как там Ленинград?
— Здравствуйте. Героически держится город Ленина, — улыбнувшись, ответил Ермолай.
— Молодцы…
— У нас ограничено время, — строго вымолвил майор.
— Понимаю, — став серьезной, бросила Лектор. — Следуйте за мной, товарищи…
Выгрузка пошла по отработанной схеме.
В ходе ее Сергеев тихо сообщил директору:
— В ходе перевозки ценностей этой партии по Ленинграду машины были обстреляны. Вероятно, пострадали и несколько картин…
— Я вас поняла, — перебила Лектор. — Мы все обследуем, а наши эксперты-реставраторы постараются все восстановить. К нам, кстати, недавно прибыл известный реставратор из Третьяковской галереи. Так что, не беспокойтесь, мы сделаем все возможное.
После окончания выгрузки директор предложила поужинать. Майор Апальков взглянул на часы и выдавил:
— Недолго можно.
Работники театра быстро накрыли стол. Кроме майора, Сергеева, директора Лектор, присутствовал начальник охраны, мужчина с лопатообразной бородой и по фамилии Борода. Как водится, выпили за победу. Лектор стала задавать вопросы Сергееву о жизни в Ленинграде. Ермолай отвечал кратко и обтекаемо…
Внезапно послышался звон разбитого стекла. В помещение что-то влетело, и почти моментально вспыхнул яркий огонь…
Ленинград,
Кирпичный переулок, д. 4, кв. 44…
После задержания Шара, Калиновский (Негоциант) стал редко выходить из квартиры. Продовольствия и спиртного он запас много, нужды ходить по магазинам и рынкам не было. Установленные для горожан продпайки ходил и получал родственник Василий. Он же приносил и дровишки. Ведь отопление в городе отключили, и они согревались топкой камина. Работы в качестве эксперта, по сути, не было. Оставшиеся в городе люди сейчас думали совсем о другом…
Неожиданно в гости пришел грузный и представительный Пехоев (известный в определенных кругах как Герцог) с портфелем в руке. Прилично одетый, благоухающий хорошим одеколоном.
— Как-то пропал ты, Федор Федорович, — зычно, по-хозяйски изрек гость. — Нигде не появляешься.
— Неважно себя чувствую, Феликс Артурович, — соврал Калиновский, кашлянул для видимости.
Он ничего хорошего от такого внезапного визита начальника-барина не ждал.
Мужчины расположились за столом в комнате с камином. Гость открыл портфель, вальяжно выставил дефициты: бутылку коньяка, пачку галет, лимон, две банки сгущенного молока и дюжину шоколадных конфет. Пехоев работал заместителем директора Бадаевских складов и был уважаемым и известным человеком в городе. После пожаров на складах директор был осужден на 10 лет, сели и еще трое ответственных работников. А вот Пехоев остался при должности, поговаривали о его больших связях.
Хозяин поставил рюмки, открыл бутылку, разлил.
— За встречу и здоровье, — улыбаясь, предложил пост гость.
«Непрошибаемый. Ни война, ни блокада его не берет, — подумал Калиновский. — Наверное, даже и при немцах в городе он будет спокойно жить, пить, жрать, коллекционировать…».
Мужчины выпили, немного закусили.
«Зачем он пришел, — нервно раздумывал хозяин. — Ведь явно не просто так…».
— Как мой заказ? — спросил гость.
— Пока никак.
— Да ты что, Федор! — удивленно изрек гость. — Сейчас кругом бардак и разруха, бери, что хочешь! А уж за деньги, тем более!
«Вот сам бы и брал! — зло воскликнул хозяин. — Нет, норовит чужими руками!».
Но ссориться сейчас с Пехоевым ему было нерезонно, если не сказать даже — опасно. Поэтому Калиновский, сжав зубы, взял себя в руки и осторожно вымолвил:
— Зарядил я одного барыгу, а он погорел в Эрмитаже. Если что, поможете, Феликс Артурович?
Гость удивленно взглянул на хозяина.
— Вообще детали меня не касаются, но помочь по старой дружбе — конечно помогу. Не бесплатно, конечно.
«Врет куркуль! Не моргнув глазом, сдаст с потрохами! — почему-то неприязненно подумал Негоциант. — А за свою помощь еще три шкуры сдерет!».
— Тот заказ остается за тобой, — продолжал Герцог. — Но у меня есть и новый заказ, — и раскрыл портфель.
Достал лист бумаги и три пачки советских сотенных рублей. Все это сдвинул в сторону хозяина. Строго вымолвил:
— Так вот, Негоциант. Даю наводку на два адреса, там живут старики, и у них есть отменные картины, настоящие шедевры. На листе они расписаны, чинно и спокойно купишь у них эти картины за деньги. Ну и передашь мне, — кивнул на пачки. — Там и тебе хватит, — хохотнул. — Работай чисто, люди сейчас за деньги и продукты — себя продадут, — снова хохотнул, хохотнул крайне неприятно.
«Продадут? А если не согласятся? Опять афера!? — воскликнул Негоциант. — Подставит он меня!».
— Наливай, — весело бросил гость. — Выпьем за успех наших дел.
Разливая, Негоциант бросил взгляд на лист. Против каждой фамилии стоял список примерно из 20-ти картин.
«Хороший аппетит у него!» — подумал, бросил:
— Мне транспорт потребуется.
— Проведи разведку, подготовься. А пойдешь на дело, позвонишь. Я выделю тебе свой «газон», он сразу и картины заберет. Давай чокнемся что ли за удачу, только не тяни с этим.