Литература, искусство, наука — все это для видавшего виды адвоката было в лучшем случае забавой.
Из всех наук он признавал одну — законоведение.
Именно поэтому в один — право, отнюдь не прекрасный для Мора — день последовал своего рода ультиматум: если Томас не начнет заниматься юриспруденцией, то будет лишен какой-либо родительской поддержки. И, кроме того, самым серьезным образом восстановит против себя отца. Вплоть до того, что будет лишен наследства.
Мор покидает университет и поступает в школу, готовящую юристов.
Что ж, юриспруденция так юриспруденция. В конце концов законоведение — в какой-то мере тоже изучение истории. Впрочем, Мора интересует не только прошлое.
Все пристальнее всматривается он в то, что происходит в современном ему мире и в Англии, его любимой Англии.
Так ли уж все в ней благополучно даже теперь, когда на какое-то время воцарился мир? Действительно, несколько присмирели немногие остатки некогда богатых и своевольных феодальных родов. Но все могущественнее становятся удачливые скопидомы, наживающиеся на торговле. И новые дворяне, которые охотно занимаются предпринимательством…
Роскошь дворца кардинала Мортона — и жалкие хибарки городской бедноты, повешенные за нищенство бродяги, толпы доведенных до отчаяния, не знающих, кому предложить свои рабочие руки, людей.
По некоторым свидетельствам, Мор в это время собирался стать духовным лицом. Может, таким образом (свободнее удастся заняться наукой? Монахам ведь не возбраняются умственные занятия. А то, что Мора интересует не только богословие, этого ведь никто, кроме него, не знает.
По ханжество, лицемерие, распутство монахов слишком чужды его честной и цельной душе. И потом он вовсе не хочет оставаться без семьи, видя в детях одну из радостей жизни.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Уже в ту пору Лондон был довольно большим городом: не менее ста тысяч жителей. Лес мачт, бесконечные торговые склады, многочисленные ремесленные мастерские с изображениями то сапога, то кафтана свидетельствовали о его торгашеском благополучии. Но совсем рядом — настоящие леса. И поля, рощи, деревушки. Даже от центра города до них недалеко.
Ведь Англия, несмотря на некоторые успехи в ремесле и торговле, — прежде всего крестьянская страна. К городах живет лишь пять процентов ее населения. Остальные девяносто пять — около трех миллионов людей — связаны с землей, работают на ней, кормятся в конечном итоге землей.
В лесной глуши оживают знакомые с детства сказки и легенды, в лесной глуши легче и вольнее дышится.
Не здесь ли вместе с товарищами обдумывал свои дерзкие планы друг и защитник простых людей Робин Гуд? И не здесь ли, не боясь, что их услышат, распевали озорную балладу о стране Кокейн пахари и овцеводы, поденщики и кустари? Те, кто лишь в помыслах, в сокровенных беседах мог позволить себе роскошь отвести душу, высказать свое недовольство, свои надежды, свои мечты? Мечты о справедливых порядках — и не на том свете, как это обещает церковь, а на этом. Мечты о стране всеобщего благоденствия, благополучия для народа.
…Как это там поется в этой передающейся из уст в уста от поколения к поколению старинной балладе:
Пускай прекрасен и весел рай,
Кокейн гораздо прекраснее край.
Ну что в раю увидишь ты?
Там лишь деревья, трава, цветы…
Нет ни трактира, ни пивной,
Залей-ка жажду одной водой.
Прекрасен «остров на запад от страны Спейн» (Испания), который «люди зовут Кокейн». Это здесь:
Из хрусталя колонны стоят,
На солнце, как яркий свет, горят.
Из яшмы зеленой у них капители,
А низ из кораллов, чтоб все глядели.
Это здесь:
Широкие реки текут молока,
Меда и масла, а то и вина.
Гусей жареных летает стая.
На вертелах все, ей-богу, клянусь,
Гогочут: «Я — гусь, я — горячий гусь».
А жаворонки, что так вкусны,
Влетают людям прямо во рты,
Тушенные в соусе с луком, мучицей,
Присыпаны густо тертой корицей.
Растет там и чудесное дерево пряностей:
У корней — имбиря запах летучий,
Ростки — из валерьяны пахучей,
Мускатный отборный орех — его цвет,
Ствол корой из корицы одет,
Плоды — ароматные гроздья гвоздики.
Июньские вечера светлые и теплые. Мор с упоением вдыхает дух земли, пряный, настоянный на травах.
…Зайцы выскакивают порой чуть ли не из-под ног.
Принюхиваясь к следу, в рыжей своей шубке проходит лисица.
Еще немного — и станет темнеть. Пора выбираться на тропинку.
Впрочем, спешить некуда. Он еще доставит себе удовольствие полюбоваться с какой-нибудь полянки звездным небом.
Мор медленно бредет в город. И в ушах у него все от же мотив, бесхитростный мотив знаменитой баллады в стране счастья.
День постоянно, нет места ночам,
Ссор и споров нету, поверьте,
Живут без конца, не зная смерти.
В одежде и пище нет нехватки,
У мужа с женой не бывает схватки,
Все вместе у всех — у юнцов, стариков,
У кротких, у смелых, худых, толстяков.
Ну, а как же попасть в эту страну? Как найти к ней дорогу?
В эту страну чтобы путь найти,
Сперва епитимью надо пройти:
Надо сначала целых семь лет
В навозе свином просидеть,
По шею в него погрузиться —
Тогда сможешь там очутиться.
Милостивые добрые лорды,
Если откажетесь гордо эту епитимью стерпеть,
Никогда вам тогда не суметь
Из этого света уйти туда
И остаться там навсегда.
Молитесь, чтоб вам помог
Туда попасть милосердный бог.
Крестьянам этого испытания не надо, они заработали себе право пожить в стране Кокейн! То ли дело господа.
Мор усмехается. Как это сформулировал Джон Болл неистовый священник, что громогласно во время крестьянского восстания 1381 года заявил: «Когда Адам копал, а Ева пряла, кто дворянином был тогда?» Право неплохо. Нет, совсем, совсем неплохо.
1501 год. Студенческая пора позади.
Из письма Эразма Роттердамского Ричарду Уитфорду.
Многие годы, дорогой Ричард, я занимался только греческой литературой, но позднее, чтобы восстановить мои добрые отношения с латынью, я принялся читать вслух и произносить монологи на этом языке. Поступая таким образом, я действовал под влиянием Томаса Мора, чье красноречие, как Вы знаете, очень велико… Человека, к которому я питаю такое уважение, что если бы он попросил меня сплясать под аккомпанемент рожка, я бы это сделал тут же! Мор пишет о тех же самых вещах, что и я, и так основательно, что в его сочинениях все взвешено и продумано до мельчайших частностей. Мне кажется, что природа вряд ли когда-нибудь сотворила что-либо равноценное его тонкому, красивому, ясному уму и что трудно сыскать человека с большими достоинствами, чем он. Добавьте к этому могучий дар слова, вполне соответствующий его интеллекту, удивительную бодрость духа, остроумие и то, что по своему характеру он чрезвычайно деятелен, и вы не пустите ничего из тех качеств, которые должны быть присущи отличному адвокату.
Мор действительно блестящий адвокат. И практика его быстро растет.
Но молодой преуспевающий юрист не бросает своих литературных занятий. Он пишет эпиграммы и сатиры.
«О жажде власти» назвал одно из своих стихотворений Мор.
Редко среди королей одного ты разыщешь, который
Царством своим, им в наследство полученным, будет доволен.
Редко среди королей одного ты разыщешь, который
Править своим государством умеет.
Другое называлось «Воля народа дает короны и отнимает их».
Кто во главе многолюдного общества место имеет,
Пусть не забудет того, что им он самим и поставлен.
Должен на этом посту оставаться, конечно, не дольше,
Чем пожелает народ, его пригласивший на царство.
Что же так сильно подчас венценосцы кичатся пред нами,
Слабы ведь в общем они, и престол до поры им положен.
1504 год. Томас Мор становится членом английского парламента.
Учреждение это в какой-то мере контролирует власть короля. В частности, именно парламент утверждает (и не утверждает) новые налоги и поборы.
Впрочем, парламент давно уже предпочитает не перечить королю. В конце концов тот, несмотря на все а корыстолюбие, проводит политику, которая не противоречит интересам засевших в парламенте дворян и торговцев — этих «посланцев нации».
Предыдущий парламент в 1496–1497 годах благосклонно предоставил королю требуемую им сумму денег. Правда, хитрец правитель на всякий случай распустил слухи о готовящейся войне.
Войны не было. А деньги ушли в сундуки Тюдора.
Теперь, как казалось Генриху, настало время еще раз произвести подобную операцию.
Предлог? Их сразу два. Во-первых, не может же король оставить без приданого свою дочь Маргариту, слава богу, выданную замуж за шотландского короля. А во-вторых, должен ведь король получить деньги за посвящение в рыцари принца Артура.
В прошлый раз король требовал так называемые две пятнадцатые (особый налог, который платили графства, городки и местечки. Одна пятнадцатая равнялась без малого 38 тысячам фунтов стерлингов). Сейчас король хочет получить уже три пятнадцатых.
Сумма большая, очень большая. Но протестовать, ссориться с королем?
…Уже выступило много ораторов: они считают, что палата должна изъявить согласие.
Спикер, председатель Палаты общин, традиционно восседающий в своей длинной мантии с широкими рукавами на мешке с шерстью, доволен: кажется, дело обойдется без неприятностей.