— Вот как тебя обозвать? — хотел выразить свое мнение о мыслительных способностях человека гремлун, но, посмотрев на прищуренный взгляд, устремленный на него, решил не распространяться, что он думает по этому поводу. — Я могу проклясть дрова, и они сами развалятся от слабого прикосновения, — вместо оскорбления сказал он.
— Ой, Свад! Что-то я боюсь твоих проклятий, а если они сгниют или гореть перестанут? Меня обвинят в колдовстве. — Артем не был рад такому предложению — уж лучше он по старинке переколет дрова, времени это займет много, зато спокойнее. Да и торопиться ему некуда.
— Это смотря как проклясть, — поднял палец вверх Сунь Вач Джин и тоном преподавателя института, объясняющего трудный для понимания момент лекции нерадивым студентам, произнес: — Можно ведь ослабить только молекулярные связи продольного сечения, и все. Энергии забирает мало, а дело делается быстро. Я уже такое делал. Тут всего-то изменить длину волны колебания, и движение электронов на внешнем уровне замедлится. Связи ослабнут — и бери ломай поленья пальцами. Понимаешь?
— Если честно, нет, — сознался Артем.
— Это хорошо, что ты не обманываешь и не строишь из себя всезнайку, — добродушно ответил гремлун. — Не люблю таких, все-то они знают, только ничего не умеют. Давай пробовать, — распорядился он и показал на толстый кругляк: — Бери это полено и бей по нему.
Артем придвинул деревяшку поближе, размахнулся и хекнул. Колун, не встречая сопротивления, вонзился в землю, а Артем, потеряв равновесие, перелетел через голову, кувырнувшись вперед. Поднявшись с ошарашенным видом с земли, он отряхнулся и посмотрел на полено. На земле лежала кучка трухи.
— Ну, что я говорил! — показал он на дело рук мастера.
— Не беда, — ни капли не смутился тот. — Щас подберем длину волны. Бери эту деревяшку.
Артем бил уже осторожно, чуть приподнял и слегка тюкнул по гладкому срезу, но и этого выше крыши хватило, чтобы полено развалилось на две половинки.
— Вот видишь! — довольно потер руки Свад. И ударом ребра ладони развалил следующее полено. Дальше дело пошло веселее, гремлун проклинал кругляш, а Артем, вытащив костяной нож, пластал его на равные дольки. Через час они перекололи все дрова, и вместо кучи напиленных деревьев высилась куча поленьев.
— Непорядок! — заметил Артем, любивший во всем видеть стройность, и стал складывать нарубленные дрова в поленницу. Еще через полчаса он управился и с этим.
— Ну что, великий Сунь Вач Джин, обед мы заслужили, — сказал Артем. — Полезай в сумку, пойдем требовать нашу пайку.
В варочном цеху кухни работало четверо поваров. Котлы парили и булькали. На плитах что-то шкворчало, стоял столбом пар и носились вкусные запахи. Артем присмотрелся и увидел того самого иерона, который дал ему задание рубить дрова.
— Досточтимый! — обратился он к нему. — Дрова нарублены, я жду своего обеда.
— Да что ты говоришь? — со смехом недоверия ответил тот. — Пошли, посмотрим. Если наврал. отведаешь прутяной каши. У нас с этим строго, — и, предвкушая развлечение, вышел во двор. Увидев поленницу, аккуратно сложенную у стены, обомлел. С полминуты смотрел, не в силах поверить, а потом повернулся к скромно стоящему пареньку с глуповатым лицом.
— Это как же так? Как ты сумел?
— Сумел с божьей помощью, — скромно ответил Артем. — Только проголодался.
На порог вышел высокий, выше Артема, повар. Широкий в пузе и плечах, как борец сумо.
— Твоя работа, мирянин? — басом спросил здоровяк, уважительно рассматривая труд Артема.
— Моя, мастер, — почтительно ответил он. Этот повар внушал уважение своей величавой фигурой и, по-видимому, был тут главным. Так оно и оказалось.
— Порадовал, — пробасил он. — Пошли, — позвал он землянина и вошел в кухню.
Обед был королевским. Жареные колбаски, свежие овощи и зелень, суп с мясом и ягодный вар со сдобой, которая таяла во рту. И все это в безграничных количествах. Свад глотал слюну и тихо попискивал в нетерпении, когда человек наестся и даст поесть ему. А Артем хлебал наваристый суп и нахваливал поваров. Для любого повара нет лучшей похвалы, чем похвала его труду. Толстяк был красен от жара и удовольствия. Подсел к Артему и спросил:
— Ты откуда такой быстрый? И работаешь славно, и ешь замечательно, — поглядев на пустую тарелку, где раньше лежала колбаса, похвалил он.
— Я учусь в Аногурской школе магии, — ответил человек, не прекращая усердно работать ложкой.
Повар озадаченно на него посмотрел.
— В школе магии? — переспросил он. — А здесь что ты делаешь?
— Меня привез отец Ермолай, инквизитор, чтобы я посмотрел на жизнь служителей Хранителя. Если честно, как маг я слаб. Руки не могут плести плетения. Вот я ему и сказал: «Хорошо бы стать священником». Вино, еда и уважение — и все это бесплатно. А он меня сюда привез посмотреть, как вы плоть умерщвляете. — Он сунул в рот кусок пирога с рыбой и полным ртом ответил: — Я тоже так хошу.
— Вино, еда и уважение, и все это бесплатно! — зашелся в смехе повар, и его тело задрожало, как холодец, в такт смеху. — Ну ты и сказал! — Он стал вытирать слезы, выступившие на глазах. Отсмеявшись, посмотрел не землянина. — Ты работу у меня сделал. Так что больше тебе здесь два дня делать нечего. Передам тебя нашему библиотекарю, ему помощь нужно архивы перенести. За едой приходи утром, в обед и вечером после молитв. Через два дня подвезут новую партию дров, тогда снова жду тебя. Понял?
— Понял, мастер иерон.
— Ты почему меня мастером называешь? — без злобы спросил повар.
— Потому что вы, досточтимый иерон, мастер в своем деле, и мастер великий, — подольстил Артем.
— Скажешь тоже, — проговорил повар, не сумевший скрыть своего удовольствия от слов ученика мага, и крикнул, обернувшись к работающим поварам: — Габриель, заверни кусок пирога нашему другу.
Глава 10
По большому счету Артем здесь, в монастыре, никому не был нужен. И что с ним делать, никто из иеронов не знал. Но раз попал парень в монастырь, значит, так надо. Его опять провели до очередного иерона и оставили, сдав на руки. Библиотекарь оказался сгорбленным старичком, сухоньким и маленьким. Взгляд его был острым, пронзительным и, казалось, проникал в самую глубь души.
— Морда тупая, взгляд прямой, характер скрытный, — такими словами встретил парня старичок, осмотрев с ног до головы. — И чего ты решил у нас высмотреть? — язвительно спросил он.
— Много чего, — не смутился землянин. — Например, почему все толстые, а вы худой? Почему здоровые мужики, на которых пахать можно, ушли в монастырь? Чего у вас тут такого привлекательного? Чем кормят? Вот осмотрюсь, вызнаю. Может, и мне понравится.
— Наглый и дерзкий, это хорошо, — усмехнулся старикан. — В магах не получается? — Это был вопрос, который он задал, семеня мимо со стопкой тяжелых фолиантов в руках. Грохнул их на стол, подняв столб пыли, и обернулся.
— Как это не получается? — Артем даже обиделся. — Очень даже получается. Только шиворот-навыворот.
— Спокойной и сытой жизни захотел, шиворот-навыворот? — продолжал старик гнуть свою линию.
— Этого все хотят, кроме вас, досточтимый иерон, — не остался в долгу землянин.
— Почему ты решил, что я не хочу сытой жизни? — Взгляд монаха повеселел. Было видно, что разговор его забавлял и он готов был продолжать его дальше.
— По вас видно, пост и труд — вот и вся ваша жизнь, иерон.
— Досточтимый иерон, юноша, — поправил его старик. — То, что ты маг никудышный, видно сразу, стоит только посмотреть на твои руки. Но не дурак, это тоже видно. Можешь быть опасен для матери церкви, примут тебя за идиота из-за выражения твоей морды и обманутся. Тебя лучше сжечь.
— Спасибо на добром слове. Только я не понял — почему я опасен для матери церкви? И почему не опасен для отца Хранителя? — скривился Артем, явно недовольный, что старикан смог раскрыть его суть сразу, с первого взгляда. Сначала он хотел пошутить, но, поняв, что старик очень внимателен и умен, прикусил язык.
— Потому что умный и скрытный. Кто знает, что у тебя на уме? А то, что умный, видно по тому, что сюда сумел пробраться, — опередив вопрос, рвущийся с губ землянина, ответил иерон. Чихнул от пыли, поднятой книгами, закончил совсем странно: — Ты первый маг, что побывал в стенах нашей обители. Но для меня важно, что ты умный и притворяешься дураком. Пошли.
Он пошел в глубь своей библиотеки. И Артему ничего не оставалось, как следовать за ним. Они прошли вдоль высоких стеллажей, заставленных книгами, и спустились в подвал. Тусклый свет масляных ламп освещал длинный коридор с невысокими сводами. Слева и справа были деревянные, обитые железом двери. Это больше напоминало темницу, чем хранилище библиотеки. Прошли до конца, и старик толкнул дверь в торце коридора. Они попали в небольшое помещение, заваленное книгами и свитками.
— Вот твое место работы, умник, — показал рукой монах на груды макулатуры. — Надо все перебрать, рассортировать и составить каталог.
— Вы шутите, уважаемый иерон, с этой работой и вдесятером не справиться! — воскликнул Артем, в голосе которого звучало неприкрытое возмущение. — Я умру и не справлюсь с этой работой!
— Значит, такая у тебя судьба, ученик мага, — как ни в чем не бывало ответил старикан и повернулся уходить.
— Моя судьба совсем не такая. Моя судьба жить в довольстве и сытости. — Артем уже не знал, что говорить. Его припрягли к самой противной и нудной работе, какую он только знал. Такое он уже делал в институте и запомнил эту мучительную для него работу на всю жизнь. И вот на тебе! Все повторилось. Ну зачем он так быстро нарубил дрова?
— Насчет довольства не знаю, наш Хранитель заповедал нам трудиться не покладая рук, а сыт ты будешь. Кормят у нас хорошо. Но я советую тебе попоститься. — Он критически окинул взглядом фигуру Артема и сказал с усмешкой: — А то на бабу беременную похож, — и пошел своей шаркающей походкой на выход. Перед дверьми оглянулся. — Забыл сказать, заодно крыс тут погоняй, умник. Сытость и довольство! Надо же!