После войны Ермолов получил давно желаемое назначение — должность командира Отдельного Грузинского (позднее Кавказского) корпуса. За успешное завершение посольства в Персию в 1818 г. ему было присвоено звание полного генерала. Как известно, кавказский период его деятельности оценивается, мягко говоря, неоднозначно. Жестокость, с которой Ермолов устанавливал там российское владычество, давно стала сакраментальной. Она резко диссонировала с его устоявшейся репутацией вольнодумца и вызывала к нему ненависть не только со стороны горцев, но и таких людей, как, например Л. Н. Толстой.
Отставка Алексея Петровича в 1827 г. была предрешена еще в декабре 1825 г. Николай I не верил ему и боялся его. В 1832 г. Ермолов вернулся на службу — поступок, по мнению горячо любившего его Д. В. Давыдова, «вполне непростительный». С 1839 г. Ермолов окончательно отошел от активной деятельности. Популярность его в николаевское время достигла апогея. Во время Крымской войны московское (и не только московское) дворянство в пику императору избрало его предводителем ополчения своей губернии.
Арсений Андреевич Закревский (1786–1865), с 1828 г. граф, генерал от инфантерии.
Закревский в 1802 г. закончил Гродненский кадетский корпус, принимал участие в кампаниях 18051807 гг. Своей храбростью он обратил на себя внимание Н. М. Каменского-младшего (сына фельдмаршала М. Ф. Каменского), который взял его в адъютанты и одновременно начальником канцелярии (с русско-шведской войны 1808–1809 гг.) Во время русско-турецкой войны 1806–1812 гг. Закревский отличился в нескольких сражениях, был произведен в майоры, награжден золотым оружием за храбрость, Георгиевским орденом 4-й степени. После смерти Каменского Арсений Андреевич стал адъютантом Барклая де Толли, тогдашнего военного министра. В конце января 1812 г. был произведен в подполковники, а через 2 недели — в полковники и вскоре назначен директором Особенной канцелярии при военном министре, т. е. главой русской разведки. Он активно участвовал в сражениях 1812 г., включая Бородинское. В декабре 1812 г. Александр I сделал его своим флигель-адъютантом. Уже в следующем году Закревский был произведен в генералы, а затем стал генерал-адъютантом.
Эта поистине блистательная карьера выглядит тем удивительнее, что Арсений Андреевич был человеком, не имевшим абсолютно никаких связей при дворе или около двора. В 1815 г. он стал дежурным генералом Главного штаба русской армии, в становлении и формировании которого ему принадлежит очень важная роль. Эта должность была видной и ответственной: ему подчинялись инспекторский департамент, т. е. «отдел кадров» русской армии, и аудиториат, ее военно-судная часть. Фактически он управлял делами штаба во время постоянных разъездов его начальника, кн. П. М. Волконского. После отставки последнего в 1823 г. Закревский стал генерал-губернатором Финляндии и командиром Отдельного Финляндского корпуса. Участвовал в суде над декабристами.
В 1828 г. Николай 1 назначил его министром внутренних дел. На этом посту Закревский пробыл до 1831 г., когда был уволен из-за провала полицейских мер, которыми он пытался остановить эпидемию холеры. Кстати, именно ему мы в определенной степени «обязаны» «Болдинской осенью» — это он не пустил Пушкина в Москву. Полагаю, немалое значение в его отставке, видимо, имело и то, что он определенно не сработался с А. Х. Бенкендорфом. В 1848–1859 гг. Арсений Андреевич был московским генерал-губернатором. На этом посту он яростно преследовал все, что принимал за либерализм. Герцен писал его имя с маленькой буквы. Отставка Закревского была воспринята всеми как один из важных симптомов перемен, начавшейся после Крымской войны «оттепели».
Павел Дмитриевич Киселев (1788–1872), с 1839 г. граф, генерал от инфантерии.
П. Д. Киселев известен не столько как военный, сколько как государственный деятель. С его именем связана знаменитая реформа, касавшаяся положения государственных крестьян, которая так и называется — реформа Киселева.
Службу Киселев начал в 1805 г. «архивным юношей», т. е. юнкером коллегии иностранных дел при Московском архиве. В 1807 г. он поступил в Кавалергардский полк, принимая участие в кампании 1807 г., в Отечественной войне и заграничном походе. В 1812 г. он был адъютантом Милорадовича и весьма рано обратил на себя внимание Александра I, сделавшего его флигель-, а затем и генерал-адъютантом. Сравнительно позднее начало военной карьеры — в 19 лет, не отразилось не темпах его продвижения по служебной лестнице: через 10 лет он был генералом. В 1816–1817 гг. Киселев выполнил ряд ответственных поручений императора, в частности, ревизовал Бессарабию. Тогда же он подал Александру I свой первый проект изменения положения крестьян. В те годы император относился к нему с большим доверием, свидетельством чего явилось назначение Киселева в 1819 г. начальником штаба 2-й армии. На этом важном посту Павел Дмитриевич проявил себя выдающимся администратором. Близость Киселева к служившим во 2-й армии декабристам — Пестелю, Бурцеву, Басаргину и другим стала причиной его опалы, хотя, как и в случае с Ермоловым, никаких прямых свидетельств причастности Киселева к Тайному обществу у Николая I не было. С началом русско-турецкой войны 1828–1829 тт. его отношения с царем наладились. Киселев стал управлять Молдавией и Валахией, где провел ряд прогрессивных реформ. Крестьяне получили личную свободу и право перехода от одного помещика к другому, их повинности были строго регламентированы законом. Киселев был постоянным членом всех секретных комитетов по крестьянскому вопросу в царствование Николая, который называл его своим «начальником штаба» по этой проблеме. В 1835 г. под его руководством был выработан план освобождения крестьян, проваленный в то время крепостническим окружением императора. С 1837 г. Киселев — министр государственных имуществ. С 1837–1841 гг. под его началом была проведена реформа управления государственными крестьянами, организованные в деревнях приходские училища стали называться «киселевскими» школами. Только с воцарением Александра II многочисленным врагам удалось свалить Киселева. Его отправили послом в Париж (1856–1862 гг.), где он и провел последние годы жизни.
Личность Киселева оценивалась современниками неоднозначно. В нем видели прежде всего любимца царя, и для многих уже этого факта было довольно для неприязни. Широко известен следующий факт. В 1821 г. Киселева вызвал на дуэль генерал-майор Мордвинов, один из бригадных командиров 2-й армии. Дуэль состоялась, Киселев застрелил Мордвинова. В целом общественное мнение было на стороне Павла Дмитриевича, поскольку считалось некорректным компенсировать служебные неудовольствия у барьера. Исключение составил А. С. Пушкин, который считал, что Мордвинов поступил смело, бросив перчатку своему начальнику и, к тому же, любимцу царя. К числу врагов Киселева, как, впрочем, и Ермолова (до поры) и Закревского (постоянно) принадлежал Аракчеев, неприязни к которому Киселев, подобно остальным героям нашего рассказа, не скрывал.
Иван Васильевич Сабанеев (1772–1829), генерал от инфантерии.
П. Бартенев, издавший в 39-м томе «Архива князя Воронцова» письма Сабанеева М. С. Воронцову, совершенно справедливо относит Ивана Васильевича «к числу замечательнейших людей русской земли». Сабанеев, человек крайне интересный, был незаслуженно обделен славой при жизни и довольно быстро позабыт после смерти. Уже в 1893 г. тот же Бартенев писал, что имя Сабанеева «известно нынешнему поколению разве по названному в его память князем Воронцовым Сабанеевскому мосту в Одессе» (в конце XX в. фамилия Сабанеева связывается с его родственником, чьи труды по рыболовству и охоте остаются бестселлерами до сих пор).
Сабанеев окончил Московский университет, после чего поступил на военную службу. В 1791 г. он отличился в сражении с турками под Мачином. Затем под началом Суворова служил в Польше и участвовал в знаменитых Итальянском и Швейцарском походах. Он командовал передовыми цепями одной из колонн, был дважды ранен в боях за Чертов мост и при Муттентале, оказался в плену в числе других тяжело раненых, которых Суворов оставил «на милосердие» французов в Гларисе.
Вернувшись из плена, Сабанеев привез составленный на основании опыта последней войны проект обучения пехоты рассыпному строю, который вскоре был принят во всей русской армии (!). Сабанеев некоторое время пробыл в отставке, затем вернулся в строй и отличился в 1805–1807 гг., командуя полком в авангарде Багратиона. В Пруссии он был ранен штыком в лицо. Во время русско-шведской войны он стал генералом, получил Георгия 3-й степени, снова был ранен. В это время его заметил Барклай де Толли. В молдавской армии в 1810–1812 гг. Сабанеев был одним из наиболее заметных военачальников. Неоднократно его действия решали успешный исход сражений. Сабанеева очень высоко ценил Кутузов.
В 1812 г. Сабанеев был начальником штаба армии Чичагова, а во время заграничного похода — всей русской армии у Барклая де Толли. В этом-то как раз одна из причин малой известности Сабанеева. Ему не повезло: мы знаем имена сколько-нибудь заметных генералов и офицеров, сражавшихся в 1812 г. на главном направлении, и куда хуже осведомлены о тех, кто присоединился к армии Кутузова возле Березины и позднее, кто отличился в заграничном походе.
С 1816 г. и до смерти Сабанеев командовал 6-м корпусом, дислоцированным в Бессарабии, причем в 1824 г. несколько месяцев командовал 2-й армией. Александр I его не жаловал, в частности потому, что Сабанеев был откровенным противником аракчеевщины. Дважды его обходили производством в полные генералы; этот чин он получил только в 1824 г.
В состав 6-го корпуса входила 16-я дивизия, которой командовал в 1819–1822 гг. декабрист М. Ф. Орлов. Когда произошли беспорядки в Камчатском полку, приведшие к аресту В. Ф. Раевского, Сабанеев возглавил следствие по его делу. Крайне неприязненное отношение Сабанеева к Орлову, отстранения которого от командования дивизией он добивался, дало некоторым исследователям основание ставить чуть ли не знак равенства между Иваном Васильевичем и Аракчеевым, что разумеется, абсолютно, неверно. «Крикун Сабанеев», как он однажды назвал себя, был одним из гуманнейших генералов русской армии, одним из самых достойных продолжателей дела Суворова, и уже поэтому заслужил добрую память.