Краем глаза она увидела, как он натягивает черные джинсы.
— Мне все об этом рассказали. Ты вызвал ее в кабинет. Она думала, ты обсудишь с ней декретный отпуск, но ты уволил ее без всякой причины.
Именно увольнение Анники привело к тому, что Тома повысили до должности генерального менеджера, а одну из девушек с ресепшен — до дежурного менеджера, что, в свою очередь, привело к появлению вакансии администратора, которую заняла Лена. О том, что Константинос Сиопис уволил Аннику, она узнала вскоре после прибытия в ледяной отель, но не вспоминала об этом, пока не сделала тест на беременность.
— Значит, тебе соврали. — Он натянул черную футболку на мускулистую, поросшую густыми волосами грудь. — Я уволил Аннику, потому что из-за нее в приемной не было людей две ночные смены. Ни дежурного менеджера, ни администратора, ни горничных. Во время одной из таких безлюдных смен заболел гость.
Лена не могла поверить:
— Серьезно?
— Думаешь, я шучу? — съязвил Константинос.
— Что случилось?
В этом отдаленном, опасном уголке мира могло случиться все, что угодно, и кто-то из персонала должен был оказать первую помощь в любое время. Лобби всегда посещают в первую очередь, стойка администратора не должна пустовать.
— Тот мужчина споткнулся и получил травму головы, возвращаясь ночью в свой номер. Его жена пошла в главный коттедж за помощью, но там никого не было.
Ее глаза распахнулись от ужаса.
— Совсем никого? Это просто невозможно!
— Теперь ты понимаешь, почему мне пришлось уволить Аннику? Гость пролежал на дорожке полчаса, прежде чем к нему подоспела помощь. Это было в апреле. Температура ниже нуля. Ему повезло, что он не получил переохлаждения.
— Я ничего об этом не знала.
— Я бы не уволил ее, если бы пострадавший не пригрозил подать на нас в суд. Я расплатился с ним и заплатил Аннике, чтобы она молчала.
— Ты заплатил ей, хотя она проявила грубую халатность? — удивилась Лена.
— Я заплатил Аннике, потому что она была беременна. — Константинос откинулся на спинку кресла и снова уставился на нее, натягивая толстые носки. — Я ничего не был ей должен, но ее ребенок не заслуживал того, чтобы родиться в нищете из-за халатности матери. А теперь объясни, как, по-твоему, ты добралась бы до роддома без моего ведома. Или ты собралась рожать в комнате для персонала, а затем требовать немедленного теста на отцовство?
— Не знаю… Я просто решила работать так долго, как смогу, чтобы накопить денег. У меня нет сбережений, нет собственного дома…
— Так тебе нужны мои деньги?
— Разумеется.
На лице Константиноса отразилось удивление, тут же сменившееся отвращением.
— И ты это признаешь?
Лена не чувствовала стыда, желая лучшего для своего ребенка.
— Мой ребенок имеет право на поддержку со стороны отца, и давай посмотрим правде в глаза: у тебя нет недостатка в средствах.
— Так вот в чем все дело? Это такой способ вымогать у меня деньги?
— Боже, нет!
— Ты сказала мне, что принимаешь таблетки.
— Я же говорила…
— Извини, если я цинично отношусь к твоим словам, хотя ты скрывала ребенка, который, как ты утверждаешь, мой. Как удачно, что ты забеременела после одной совместной ночи!
Намек на то, что она либо намеренно подстроила тот вечер, чтобы забеременеть от него, либо пыталась заставить его поверить, что он отец, ошеломил ее.
Лена смотрела в его холодные зеленые глаза, с трудом сдерживая слезы.
Неужели все ее воспоминания о той ночи, которую они провели вместе, — ложь? Все эти месяцы она тешила себя мыслью, что, что бы ни ждало ее ребенка в будущем, по крайней мере, его зачали с неподдельной страстью. То, что она все еще испытывала чувства к Константиносу, только усугубляло ситуацию.
— Видишь? — дрожащим голосом произнесла она. — Вот почему я не хотела, чтобы ты знал, пока не родится ребенок. Ты так цинично относишься ко всем моим словам, что не поверишь, что он твой.
Его глаза заблестели.
— Не забывай о предположении, что я могу уволить тебя за это.
— И ты можешь меня винить?
— Да, могу и виню. И себя тоже за то, что поддался на соблазн.
— Считаешь, что я намеренно соблазнила тебя? — Она всплеснула руками. — Мы оба слишком много выпили, и да, признаю, я сделала первый шаг. Но для танго нужны двое, так что даже не думай выставлять меня жадной до денег соблазнительницей, которая намеренно решила забеременеть. Если ты думаешь, что я хотела оказаться в положении матери-одиночки с чертовыми деньгами и ограниченной эмоциональной поддержкой, ты ошибаешься! Последние месяцы я занималась только тем, что пыталась накопить денег на роды и жизнь с ребенком первое время, пока тест на отцовство ни подтвердит мои слова.
— И что потом? — усмехнулся Константинос. — Чего бы ты хотела? Чтобы я перевел круглую сумму на твой счет?
— Было бы неплохо, — едко сказала Лена, не желая показывать, как сильно ранит его холодность.
Константинос долго молчал.
— Я не женюсь на тебе, — наконец изрек он.
Лена отшатнулась.
— Я тоже этого не желаю.
Мысль о браке даже не приходила ей в голову. Какая женщина в здравом уме захочет связать свою жизнь с таким, как он?
— Я серьезно, Лена. Велика вероятность того, что я отец, но я никогда не женюсь на тебе, так что выброси эту мысль из головы.
— Я только что сказала, что не хочу выходить за тебя замуж, так что перестань тешить свое самолюбие. Может, ты и богат, как Мидас, но ты не та добыча, за которую себя выдаешь. — Лена встала, намереваясь уйти. — Ты меня уволишь?
— Нет, но…
— Можешь не продолжать, если ты не собираешься меня увольнять, я вернусь к работе.
— Ты никуда не уйдешь. Мы не закончили разговор.
— По-твоему, ходить по кругу, обмениваясь любезностями, — это разговор? — произнесла Лена сдавленным голосом, стараясь сдержать слезы. — Можем поговорить завтра, когда оба успокоимся, посмотрим, сможем ли мы найти общий язык. Но если ты не готов признать, что ребенок твой без теста, и продолжишь нападать на меня, тогда нам нет смысла даже пытаться. Поговорим после рождения ребенка.
Константинос промолчал, но его мрачное, напряженное лицо говорило само за себя.
Глава 5
Лена ушла из номера, и Константинос, не меняя положения, просидел в кресле не меньше часа, прокручивая в голове каждое слово их разговора. Он нападал на нее, сознательно причинял боль, желая вывести на чистую воду, но Лена не выдала себя.
Эта удивительная женщина либо превосходная актриса, либо говорит правду, и ребенок действительно от него.
Константинос сменил позу и откинул голову назад. Глядя в потолок, он вспомнил, как двенадцать лет назад в последний раз был с Кассией. Она посмотрела ему в глаза и сказала, что любит его и что все в порядке.
В глубине души он знал, что Кассия лжет, но предпочел поверить. День их свадьбы уже приближался. Они даже выбрали кольца и отдали их Тео на хранение. Константинос давно перестал задаваться вопросом, носит ли Тео его кольцо или купил другое. Время стерло боль, но не предательство — оно ощущалось так же остро, как в тот день, когда это произошло.
Не похоже, что Лена лжет…
Константинос вспомнил, как неохотно она приподняла край свитера, чтобы показать ему аккуратный, едва заметный живот. И все же не стоит принимать все, что она говорит, за чистую монету.
Он достал из сумки ноутбук и начал поиск. В социальных сетях Лена вела себя гораздо более сдержанно, чем большинство людей ее возраста, и поэтому поискал «компромат» в профилях других сотрудников ледяного отеля. Константинос уже знал, что здешний коллектив очень общительный, любит выпить и повеселиться, так что ему пришлось просмотреть много фотографий. Лицо Лены мелькало редко, ни одного компрометирующего кадра.
Отодвинув ноутбук в сторону, Константинос провел ладонью по волосам. У него было два варианта. Придержать цинизм до рождения ребенка, а затем договориться с Леной после того, как тест на отцовство подтвердит то, что подсказывало ему чутье. Или смириться с тем, что она носит его ребенка.
Сплетни распространились по ледяному отелю быстрее, чем лесной пожар, Лена то и дело ловила на себе любопытные взгляды. Все знали, что генеральный менеджер провела два часа в домике мистера Сиописа. Она могла догадываться, чем, по их мнению, они занимались.
Лена постаралась сосредоточиться на работе, но тщетно. Жестокие слова Константиноса не выходили у нее из головы. Чтобы отвлечься, она взяла телефон со стола и позвонила.
— Лена! — воскликнул Том, когда взял трубку. — Какой приятный сюрприз!
На заднем плане плакал ребенок, от чего у нее защемило сердце.
— Извини за беспокойство, — сказала Лена.
— Что ты! Рад тебя слышать! Как у тебя дела?
— Отлично… Как там Нуми? — спросила она, имея в виду плачущего ребенка, появление на свет которого побудило Тома и его жену Фрею уволиться из отеля и переехать в Стокгольм.
После нескольких минут общения Лена, наконец, нашла возможность задать волнующий ее вопрос.
— Помнишь Аннику?
— Конечно. Почему спрашиваешь?
— Мне просто интересно, помнишь ли ты, почему ее уволили. Это было до меня, и до меня дошли лишь слухи, так что я подумала, ты должен знать правду.
— Ее уволили за грубую халатность.
— Но я слышала, что ее уволили из-за беременности.
Том фыркнул:
— Полная чушь, но я понимаю, почему люди могли в это поверить. Мистер Сиопис приказал не разглашать обстоятельства ее увольнения в целях сохранения репутации. Почему это тебя волнует?
— Просто любопытно. В любом случае спасибо, что рассказал. Больше не тревожу.
Повисло молчание, затем Том предложил:
— У нас с Фреей есть свободная комната, если тебе это понадобится. Если будет что-то нужно, звони, хорошо?
От искреннего сочувствия в голосе Тома и осознания того, что она не так одинока, как ей казалось, слезы потекли по щекам. Закрыв лицо руками, Лена разрыдалась.