— Мы очень рады, что девочка жива. И спасибо, что ты решил о ней позаботиться. Если тебе будет трудно одному за ней следить, мы примем ее как родную, не сомневайся.
Я разместил Васнецовых, как и собирался на квартире, арендованной у Степаниды Дмитриевны. Дом Вержицкого я оставил себе, как и собирался. Надо найти контору, которая сделает там косметический ремонт, скрыв следы боя и вообще освежив все, что нужно. И конечно сменить обивку у всей мягкой мебели, мало ли чем барон там занимался.
Я проехал по улицам Нарышкина, прошелся по центру, исследовал окраины и понял главное — я вычистил этот город. Он стал почти стерильным и неинтересным для охоты. Максимум, что мне удалось сделать — надавать подзатыльников каким-то щеночкам, перепившим пива и докапывавшимся до прохожих. На хищников они не тянули, максимум — на свежевылупившихся слепых волчат.
Позвонила Оля, спросила, скоро ли я приеду. Я мягко укорил ее, что она еще не в постели, понял, что мы скучаем друг по другу, и нам обоим одиноко без Сони. Я поехал на дачу.
Утром я спустился в степной шаолинь, и там тренировался до изнеможения, а потом сел на велосипед и поехал в ту сторону, где по моим прикидкам расположился Гречин. Пришлось, конечно, поплутать, я съехал в какую-то расщелину, а когда выбрался на ровную поверхность, уткнулся носом в знакомую военную базу.
Выйдя в основной мир (так и не привык называть его «своим», хотя стоило бы), я обнаружил, что офис «Овечек» уже свободен от толпы спецслужбистов, а на окнах второго этажа висит баннер с объявлением о продаже. Щелкнув его камерой смартфона, я зашел перекусить в тот же макдональдс, в котором совсем недавно откармливал бедную Олю, а потом вернулся на военную базу, и всласть побродил по ее коридорам.
Сюда стоило бы наведаться с Владимиром Васнецовым, и если мы найдем общий язык, то я его приведу. Пока, к сожалению, между нами отношения напряженные, из-за моей внешности, конечно же. Но контакт состоялся, будем привыкать друг к другу.
Часть базы была обесточена, какие-то павильоны и вовсе разрушены, а в других загорался свет, стоило мне туда зайти. В одном из «живых» залов я нашел работающий стресс-тест амуниции: манекен в спецназовских доспехах проходил через все круги ада. Лента тащила его по кругу через полосу препятствий, по дороге несчастный манекен кололи пиками, поджигали, обрызгивали какой-то подозрительной жидкостью, резали лазерами.
Я больше пострадал от этой вакханалии, чем испытуемый. Судите сами, только я вошел в темную комнату, как вдруг все мои органы подверглись давлению звуков, вспышек и запахов. Даже воздух стал каким-то шершавым, на что ликвор недовольно рявкнул.
К чести доспеха, испытуемый вовсе не пострадал. Я для порядка еще пальнул по нему пару раз из Тихони, когда манекен поравнялся со мной. Дыр от пуль я не заметил. Чуть поодаль в стеклянном шкафу висели на плечиках свежие экземпляры такого же доспеха. На вид он был похож на спортивный комбинезон из шаолиня, только черный, и состоял из двух частей — штаны в обтяжку и водолазка с карманами и разгрузкой. Ткань оказалась легкой и приятной на ощупь, а когда я примерил первый попавшийся комплект, чудесным образом подстроилась под мои размеры и фигуру. К доспеху прилагались перчатки из той же ткани, столь же тонкие, что и лайкровые от Маузера, но гораздо более удобные, рука их вовсе не чувствовала.
Я проверил все компоненты паучьим метательным ножом, разрезать ткань не удалось.
Отдельно выставлялись штурмовые ботинки, легкие, также самостоятельно адаптировавшиеся под ногу и наверняка очень прочные.
Я собрал три комплекта, но не нашел ничего похожего на сумку или мешок. Поэтому дотащил обновки до выхода в свой мир, сложил аккуратно на тот же стул, на котором мы допрашивали овечьего зама, и ушел «наверх».
В гостинице напротив штаб-квартиры я снял номер, тот же самый на десятом этаже. Нашел торговый центр, купил там чемодан, спустился в трещину, и наконец забрал доспехи.
Экскурсия по базе меня утомила, так что я нашел нормальный ресторан, благо я все-таки поселился в центре города, хоть и такого грустного, как Гречин. Сделав заказ, я позвонил по телефону с баннера. Разговор меня немного озадачил, и я перезвонил Добродецкому, чтобы договориться о встрече.
Я вернулся на дачу через степной осколок на велосипеде. Проведал Ольгу и Степаниду Дмитриевну. А потом уже на машине отправился к адвокату.
Я известил Добродецкого, что Владимир и Наталья живы. Возможно, им потребуется помощь в восстановлении прав, но все же стоит помнить, что Аристарх Вениаминович — не семейный поверенный, а лично мой, и в сложных ситуациях возможен конфликт интересов. Юрист уверил меня, что понимает особенности ситуации. Я сообщил адвокату, что не возражаю, чтобы контроль над разблокированными счетами Васнецовых был передан родителям Андрея. Это ведь и вправду их деньги, я на них не претендую. Все мое — на счетах в оффшоре.
Далее я спросил о том, как продвигается процедура удочерения. Дело шло своим чередом и довольно скоро будет передано в суд. Если Васнецовы-старшие не станут чинить препятствий, то шансы на успех весьма велики.
Третий вопрос, который меня интересовал, приобретение того самого овечьего дома, так я про себя обозвал бывший офис «Красных овечек». Здание это обладало специфической формой собственности, из-за которой им могло владеть только юридическое лицо.
Мы с Добродецким на час с лишним закопались в законах и положениях, и вскоре пришли к выводу, что просто так использовать наше заграничное предприятие не выйдет, но можно зарегистрировать дочернюю компанию в России.
— Нужно что-то, способное оправдать активный образ жизни. Может быть, детективное агентство? — предложил я, ненадолго задумавшись.
— Это не так просто, как хотелось бы, — возразил юрист. — Необходимо получить лицензию.
— Но это в принципе возможно?
— Конечно. Особенно если поможет кто-то значимый из силовых структур. Кажется, вы пользуетесь расположением господина Михельсона? Прощупайте почву, если офицер Службы Безопасности даст вам рекомендацию, это сильно поможет делу. Я же со своей стороны начну подготовку документов. И кстати вот контакт знакомого риелтора. Я уже имел с ним дело, он вполне толковый. Посоветуйтесь и с ним.
Также мне-Васнецову, как российской стороне, следовало внести в уставной капитал определенную сумму денег. Кстати, у меня же нет личной карты, только корпоративная с оффшорной компании. А значит, надо бы заскочить в банк и заказать. Только с пустыми руками к ним являться — позорить доброе имя Васнецовых. А наличные, которые я раньше таскал с собой портфелями, тоже подошли к концу, чему способствовал переход на безналичный расчет с товарищем Маузером.
Первый звонок я сделал САБовцу Михельсону, который радостно воскликнул, что только что думал обо мне, поскольку у него есть ко мне дело. Я столь же задорно предложил ему перекусить в ресторане, чем бог послал. Дело шло к ночи, так что я имел полное право споить гэбэшника, что в целом отвечает стратегии вербовки агента смежной службы.
После третьей рюмки перцовки мы перешли с Михельсоном на «ты». Старательно изображая опьянение, Артем Давыдович похлопал меня по плечу. Чтобы ему не было обидно, я максимально расслаблено улыбнулся.
— Ты волшебно разобрался с убийством Ранкина, — похвалил меня Михельсон.
— Кого? — наверное спьяну я не сразу понял, о ком речь.
— Обескровленный гопник Георгий, станция Луговая.
— Ценю твою осведомленность! — я наконец понял, что речь идет о бедолаге Гоше.
— Работа такая. Знаю, что ты наказал преступника.
— А ты хотел бы его посадить? — удивился я.
— Я не наивен, понимаю, что это невозможно, — поморщился Михельсон. — Извини за цинизм, но твоя работа, охотник, в том и состоит, чтобы не давать подобным чудищам распоясываться.
— И у тебя есть для меня еще работа?
— В точку!
Михельсон извлек из портфеля и бухнул передо мной на стол бумажную папку доисторического вида с надписью «ДЕЛО». Я вспомнил мента Сашку с его планшетом и закатил глаза.
— В наше время бумага надежнее, — ухмыльнулся Артем Давыдович. — не представляешь, сколько любопытных глаз подсматривает в Сети, и ведь не защитишься от малолетних хакеров. Ты бери, бери, изучишь на досуге. Это все тебе. А я на словах общую суть изложу.
Я послушно положил папку на стул рядом с собой — портфеля в этот раз с собой не было. Михельсон продолжил.
— Смотри, это история настолько секретная, что ни словами не сказать, ни пером не описать. Не в курсе ни полиция, ни мой родной САБ. Я здесь в особом качестве, догадайся в каком!
— Ну раз уж я тебе понадобился, то явно как наблюдателю, — «догадался» я об очевидном.
— Молодец, возьми с полки пирожок! — Артем Давыдович искусно наполнил рюмки и действительно сунул мне в руку пирожок с мясом.
Мы выпили. Михельсон вздохнул, демонстрируя, как его тяготит эта тема.
— Дело не то, чтобы государственного масштаба, но в нашем спокойной городке ничего более важного сейчас не происходит. А то, что происходит, оно тоже не происходит, понимаешь?
— Как ни странно, да.
— Ты ведь был моим коллегой в прошлой жизни? — блеснул эрудицией безопасник.
Я проклял про себя его проницательность, а потом и вслух проворчал:
— Никто не любит слишком умных.
— Да ладно тебе! Твои нынешние тайны куда весомее. А я про многие в курсе. И это не повод меня убивать на всякий случай, — Михельсон, хохотнув, помахал перед моим носом палец.
Я все так же не верил в его опьянение, но подыгрывал чисто из вежливости.
— Итак, к делу, — посерьезнел Артем Давыдович, — Девушку зовут Светлана. Племянница Филлипова Сергея Николаевича. Помнишь, кто это?
— А как же! Предводитель Нарышкинского дворянства.
— Он, родимый. Племянница Предводителя, а заодно и крестница судьи Перепела, с которым ты тоже знаком. Девушку не видел никто уже неделю. Родители на курорте, лето все-таки, доченьке оставили карту и разрешили пуститься во все тяжкие. Естественно, за ней присматривал капитан родовой гвардии. Позавчера нашли его тело. Пуля в лоб, пущена из его же собственного Тарантула.