— Да ты шутишь! Ты со своими дружками убил меня и продал торговцам органами. Ты устроил резню на концерте и пытался похитить девушку. Не милую кошечку, но суть не в этом! И ты считаешь, что одно совместное приключение, и мы станем друзьями?
— Не убивал тебя!
— Ты сам признался, ушлепок!
— Не тебя! — ответил гоблин неожиданно спокойно и почти не коверкая слова. — Мальчишка был никчемной овцой. Овец режут на шашлык. Ты — не овца, мертвец, ты — волк в овечьей шкуре. Сражаться с тобой — честь для меня.
— Зачем вы напали на певицу? — попытался я вернуть разговор в продуктивное русло.
— Эй, забудь про нее, мертвец, — отмахнулся гоблин. — Она не стоит твоей заботы.
— Дверь все еще закрыта? — я протянул руку, будто бы хочу схватить его за многострадальный ворот. — Проверить не хочешь? А воздухом подышать?
— Не надо воздуха! — отшатнулся гоблин. — Я расскажу! Мертвая шлюха бросила великого Красногаза. Великий сердится.
— Хочет вернуть?
— Не вернуть! — замотал головой гоблин. — Никто не смеет бросать великого! Он лично накажет шлюху.
— Ага. Три раза!
Я хохотнул, чтобы побесить гоблина, но мысленно поморщился. Любоффф! Вроде серьезные, зловещие твари, а копнешь, Санта Барбара какая-то лезет.
— Не смейся, — пленник укоризенно покачал головой. — Мертвая шлюха пожалеет, что ожила. Красногаз не прощает измены.
— Ты его только что предал, — ухмыльнулся я зловеще. — Мог бы благородно сдохнуть, сберегая его тайны.
— Я открыл тебе дорогу к великому. Склонись перед ним, и он тебя примет. Ты не первый охотник, который ему служит. Сильные держатся вместе.
— И где же мне искать великого Красноглаза?
— Он всех находит сам, — снова отмахнулся гоблин.
Зря он мои вопросы игнорирует. Не понял разве, что я этого не люблю?
— Хотя бы, как он выглядит?
— Как захочет! — пришла очередь гоблина издевательски скалиться. — Сам знаешь, такие, как ты и он, не имеют лица.
— А как он выглядел для тебя? — сделал я еще одну попытку. — Только не говори, что по-разному.
— Маленький, толстый, пародия на человека. Он любит шутить над жертвами. Приходит такой, ничтожный на вид, и убивает, — коротышка посмотрел на меня с интересом. — Ты тоже такой, мертвец? Любишь рядиться в овечью шкуру?
Я вспомнил любимые образы Алексея Петрова: комик Луи де Фюнес, монтипайтон Джон Клиз, безумный и смешной рокер Зед… Да, гоблин, я люблю издеваться над жертвами и рядиться в овечью шкуру. Только вот жертвы у нас с Гостем разные. Он пускает кровь овцам, а я предпочитаю свежевать волков.
— Где мне искать других хобгоблинов-радикалов? Должна же у вас быть штаб-квартира, террористы вы недоделанные.
— Я приведу тебя к нам! — засуетился гоблин. — Будешь гостем, честь по чести!
— Кроваво-красным? Как завещал великий Карсогаз? А если я и есть Гость? Нарядился в очередную овечью шкуру, на этот раз мертвого мальчика, чтобы подшутить над тобой?
— Ты отпустил шлюху. Зачем?
— А может, я люблю ее? Что ты, мелкая тварь, знаешь о любви?
— Ты — не он! — в третий раз отмахнулся от меня гоблин. — Глаза могут обмануть, но не запах! Я узнаю его в любом обличье! Ты воняешь мертвецом, но другим, совсем другим.
Ну что ж, мой лимит терпения исчерпан. Пора показать пакостному коротышке, как шутят мертвецы. Я ведь еще не испытывал в полевых условиях навыки маскировки. Самое время их проверить.
— А ты не думал, что такой великий инвейдей, как Красный Гость, может пахнуть так. как захочет? Или вовсе не пахнуть никак?
Я вспомнил свои эксперименты и, посовещавшись с ликвором, скрыл голубой свет — горящий каркас. Уверен, что для гоблина это означало, что я вдруг перестал вонять охотником, или кем угодно! Нет меня, и искать бесполезно!
Ужас, отразившийся в глазах коротышки, стоил потраченного на маскарад ликвора.
— Как ты смог? — выдавил он из себя.
— Я проверял тебя, гоблин! И ты не выдержал испытания! Как, говоришь, я наказываю предателей?
Я ждал уговоров, мольб и заверений в вечной преданности, но вместо этого гоблин прыгнул на меня, сбив с ног. Проблем он мне, конечно, не доставил. Я пнул его в больную ногу, заставив взвыть от боли, а потом свернул шею. Жаль только, что не узнал, где их штаб-квартира. Но я их найду, не проблема.
В дверь часто и хаотично застучали. В оконную решетку ухнулся и отскочил зубастый мячик. Очередная стая мячиков-пираний нашла меня.
Глава 5
Я распахнул дверь, выскочил, намереваясь прорубить себе дорогу, истребляя новую стаю зубастиков. Двор был заполнен ими, как шевелящимся ковром, что меня не смутило, я прорубался сквозь их полчища, будто пророк сквозь Красное море, и даже пробился к воротам.
Ковер не кончался за ними. Мячики катились с сопки, весело подпрыгивая, и я не видел ни клочка чистой земли, все было покрыто зубастой ордой. Я вернулся в дом, кромсая живой ковер. Захлопнул дверь, невзирая на сопротивление тварей, даже раздавил нескольких из них. Они были мягкие и занятно лопались, когда я давил их полутонной чугуна.
Множество мячиков успело запрыгнуть внутрь, но с ними я разобрался без проблем. Полчища снаружи долбились, пробуя форт на прочность во всех доступных местах. Удары не казались сильными, но их было так много, что тяжеленная дверь содрогалась, как межкомнатная фанера, если в нее лупить волейбольным мячом.
Инстинкт самосохранения у зубастиков отсутствовал напрочь. Возможно, коллективный разум толкал их на самоубийство, или же они заскучали до смерти в этой пустыне. Что происходит за дверью, я мог только догадываться, зато хорошо видел, как мячики врезались со всей дури в решетку, лопаясь, будто спелые помидоры.
Я пнул изрядно обглоданный проникшими в дом зубастиками труп гоблина. Втравил ты меня в историю, дружище! А ведь я мог спокойно уйти с места преступления под личиной копа. И все ради чего? Узнать про интрижку демона-рептилоида с суккубом и послушать рассуждения, как мы с демоном похожи. Буквально одно лицо!
Я взял себя в руки. И при жизни я не был склонен к панике, тем более глупо о чем-либо переживать после смерти. Я — инвейдей, мертвец и пришелец! Я путешествую по осколкам былых миров будто по комнатам собственного дома! Я могу выбраться из ловушки не только через дверь!
Я попытался настроиться на ключ, которым Васнецовы запечатали этот мир. Я помнил вибрации, которые ощутил, находясь рядом с титановым столбом в подвале сгоревшего особняка. Получилось не сразу и не то, на что я рассчитывал. Абсолютно без перехода, провала в кроличью нору или любого предупреждения я оказался в другом месте.
Интерлюдия
Гарри Торфл, младший аналитик инвестиционного фонда «Левиафан», пялился в экран, на котором ветвились и сплетались, будто клубок змей, скользящие средние, вступая в схватку с полосами Боллинджера.
Графики предсказывали тому, кто способен увидеть, судьбу крутейшей айти-компании Tangerine garden. Тангерины, а по-русски «мандаринчики», не без причины считались самыми выпендрежными смартфонами в мире, мечтой любого пижона-миллениала.
Падение мандариновых акций Гарри увидел еще вчера вечером, дома, глядя на тот же график, но без паутины индикаторов, которая только мешала. В офисе заниматься чем-то подобным было невозможно, наверняка кто-то грубо прервет медитацию, необходимую для взгляда в будущее.
Сейчас же Гарри глядел на экран, пытаясь выстроить стройную и убедительную теорию, почему айти-гигант потеряет за три дня пятнадцать процентов своей стоимости.
— Гарри, солнышко мое!
Эшли подкралась, как ей казалось, незаметно. Даже не будь у Гарри дара предвиденья, из чернокожей толстушки вышел никудышный ниндзя. Девушка погладила аналитика по голове и положила перед ним пирожное.
— Радость моя, — щебетала Эшли, — скажи, что у тебя есть подарочек для твоей любимой Эшли!
— Бруклин авиа, — коротко ответил Гарри.
— Им же пипец, — удивилась Эшли. — Это все знают.
— Ты шортишь Бруклин?
— Как и все! — воскликнула толстушка, экспрессивная, как и всегда.
— Вот и шорти дальше. Но помни! Ровно в полночь тыква превратится в карету.
— И когда у нас полночь? — Эшли затаила дыхание.
— Между двести тридцатью и двести тридцатью пятью долларами за акцию. Так что бери в короткую еще пунктов сто пятьдесят, а потом начинай выкупать на всю котлету.
— Ох, солнышко, если бы ты не был надежен, как швейцарский сыр, — Эшли не слишком ладила с метафорами, — в жизни бы не поверила.
Толстушка вручила аналитику конверт.
— Потом, — вяло запростестовал Гарри, — поблагодаришь, когда сработает!
— Ты не ошибаешься, Гарри, никогда не ошибаешься. И для протокола, кто сказал про разворот?
— Фибоначчи! Лично пришел ко мне и сообщил, что золотое сечение дает добро!
Кстати, хорошая мысль! Гарри прибавил к мешанине индикаторов на экране уровни Фибоначчи. «Спасибо, старик, теперь можно и докладную писать!»
— Мисс Веринда! — в кабинет вошел глава аналитиков Джаред Коэн, белобрысый австралиец с глубоко посаженными голубыми глазами. — Консультацию аналитика можно получить через интранет в форме прямого официального обращения. Так будет удобнее всем сотрудникам компании, а результат гораздо, гораздо надежнее!
Коэн излучал уверенность и харизму, но его все равно не любили и боялись. Не требовалось провидческого дара, чтобы почуять гниль в этом человеке. Сам Джаред, кажется, ненавидел всех. Точнее делил окружающих на тех, кого можно использовать, и мебель. По какой-то невероятной причине Гарри Торфла начальник счел бесполезным.
— Я просто принесла подарочек к чаю для своего друга! — Эшли ткнула пальцем в пирожное. — Правилами это не запрещено.
— Безусловно! — кивнул Коэн. — Но вам обоим стоило бы подготовиться к совещанию, которое начнется через пятнадцать минут.
— Мне тоже? — удивился Гарри.
Обычно его не звали на такие мероприятия на самом верху, слишком мелкая сошка.