яла все необходимые в земных условиях мощности.
Дальше всё решали системы наведения, собственные и космоплана. И сейчас они безжалостно свидетельствовали, что с эффективным огнём по ракетам противника возникнут проблемы.
- Наблюдаю разделение целей, - торопливо произнёс Семецкий. - Шесть. Восемь. Двенадцать самостоятельных боевых частей, товарищ подполковник!
- Заря, наблюдаем применение разделяющихся боеголовок! - отрапортовал Васильев. Давний страх космических оружейников наконец-то отыскал своё материальное воплощение. Американские конструкторы не только успешно решили задачу ракетного автобуса, но и поставили его на боевое дежурство. Поставили тайно, и совершенно неожиданно для советских противников.
Теперь суммарно восемь ракет советских космонавтов гарантировано не могли сбить все боевые части в залпе Шепарда. Но у старшего лейтенанта Семецкого на этот счёт имелось другое мнение.
- Ты что творишь? - подполковник с яростью смотрел на огневое решение своего подопечного. Его ракеты находились совсем не там, где должны были находиться - и с каждой секундой уходили всё дальше.
- Товарищ подполковник, - виновато произнёс Семецкий. - Нас же генеральный секретарь просил. Нужно уберечь станцию.
- А тебя мне кто убережёт, балбеса? - не выдержал подполковник.
- А вдруг там люди? - просто спросил в ответ Семецкий. - Нельзя так. Мы же не знаем.
- Я знаю, что если ты немедленно не вернёшь ракеты на курс, тебе конец! - рявкнул Васильев.
- Я всё посчитал, Владимир Николаевич, - упрямо ответил его подчинённый. - Теперь они станцию не заденут. И всё, что к вам идёт, выметут. А я сейчас машину кормой поставлю, и маневровым блоком прикроюсь.
- Михалыч, - сказал подполковник. - Ты идиот.
Больше он ничего сказать не успел.
Ракеты уже разглядели друг-дружку, и рванулись на перехват изо всех сил. Вместо одиночных точек на экранах радаров вспыхнули сразу по две-три. Попадания мелкой дроби прошивали насквозь баки с топливом и окислителем, и там, где оно при этом смешивалось, вспухали цветные облака гидразинового пламени. Ракеты превращались в разнокалиберные и уже почти безопасные обломки.
Маневровые двигатели, тем не менее, послушно дёрнули космоплан подполковника Васильева, чтобы вывести его из вероятного конуса поражения. Как именно и когда ракеты и накрыли машину старшего лейтенанта Юрия Семецкого, он так и не увидел. Его слишком заняло управление собственной машиной.
Его подчинённый успел выпустить ещё четыре ракеты. Одна из них даже успела отработать на перехват, а потом шквал осколков ударил по уже беззащитной и легкоуязвимой цели. От точки подрыва им требовалось лететь меньше секунды - и убрать машину с их пути старший лейтенант Семецкий не смог бы и при всём желании.
Его космоплан сотрясла мучительная дрожь. Удары по корпусу слились в тревожную дробь, звукам которой вторили разрывы топливных баков, трубопроводов и силовых конструкций.
- Я подбит, - выдохнул Семецкий и отпустил тангенту. Не то, чтобы это имело какое-то значение - связи у него тоже больше не осталось. Космоплан беспорядочно вращался. На попытки выровнять неповоротливую и непослушную машину он почти не откликался.
Вторичные детонации последовали одна за другой - лопнули баки системы жизнеобеспечения. Клацнули герметизирующие клапаны пилотской кабины. Огни на пульте погасли один за другим. Аварийные батареи размещались в той же кабине, но при физическом уничтожении систем питание секции пилотской консоли отключалось. Всё, что угодно, чтобы продлить автономность кабины с пилотом на срок, за который его, может быть, спасут.
Если останется кого спасать.
Как перед остеклением кабины мелькнула ещё одна, почему-то запоздалая, ракета, Семецкий не увидел. Просто всё это остекление почти моментально вылетело наружу блестящей капелью осколков, а в груди стало невероятно горячо и мокро.
Старший лейтенант Юрий Семецкий закашлялся, густо пятная стекло шлема кровью, потянулся рефлекторно смахнуть её рукой, больно ткнулся пальцами в светофильтр, в недоумении уставился на алые разводы на разлохмаченной оранжевой ткани скафандра и умер.
Как его ракеты в полном соответствии поставленному огневому заданию прошли за станцию и только потом начали взрываться, он уже не увидел. Может и к лучшему - цели там давно уже не было. Шепард вовремя раскусил манёвр советских космонавтов, и вывел космоплан в новый боевой заход. Если он и получил какие-то повреждения, на видимой боеспособности американца они не сказались.
- Ах ты падла! - Васильев с ненавистью глядел на "Дина Соар" противника. Сейчас, когда залп Семецкого вытурил его из-за станции, оставалось только накрыть цель своими ракетами.
Шепард ждать накрытия отнюдь не стал. Вторая серия его ракет смахнула слишком плотный залп Васильева, и целых три боевых части устремились дальше - к советскому космоплану.
Подполковник дёрнул ручку управления на себя и поставил космоплан на дыбы. Его последний отчаянный выстрел мог лишь ненамного улучшить шансы на выживание - совершенно без гарантии накрыть все ракеты противника разом.
Одна из них всё же рассыпалась ворохом безобидных обломков, а затем по маневровому блоку космоплана ударили с небольшой задержкой сразу два плотных снопа осколков. Советский космоплан перекосился, и пришёл в ленивое вращение.
На панели управления один за другим загорались тревожные огни. Подполковник взглянул на схему повреждений, рванул на себя защитную крышку блока сохранения государственной тайны, шумно выдохнул и решительно дёрнул одну из опломбированных красных рукояток.
За кормой грохнуло. Толку от похожего скорей на решето чем на исправный прибор обзорного радара задней полусферы всё равно больше не оставалось. А вот на прекрасный фонтан обломков из кормы поражённого аппарата подполковник наоборот возлагал большие надежды.
Весь мир для него сжался в одном куске прозрачного кварца, из-за которого должен был вот-вот появиться космоплан противника. А в боевом заходе он появится, или нет -подполковник мог так и не узнать до конца жизни.
- Я мусор, - пробормотал он себе под нос. - Смотри как меня несёт космическим ветром...
И нервно хихикнул.
У него всё ещё оставались целых две пригодных к пуску ракеты.
Глава 5
- Облучение боевыми радарами подтверждаю! - голос флайт-коммандера Шепарда звучал на удивление спокойно для человека в прицелах двукратно превосходящих сил противника. - Группа на два бандита с грязной стороны! Запрашиваю альфу!
Вероника дель Ольмо разразилась потоком цифр о курсе и дистанции целей по наземным данным. Хотя для наземных станций наблюдения весь космический перехват выглядел как несколько точек на экранах и куцые строчки чисел, о противнике их персонал знал чуть ли не больше, чем сам флайт-коммандер Шепард.
- Перехват разрешаю, - добавил в конце передачи Толберри. - Неограниченный огонь на поражение.
- На корпусе станции, - Шепард уже готовил машину к бою, но всё равно продолжал трансляцию, - наблюдаю люк пусковой не менее двух футов диаметром и русские надписи.
- Какие надписи? - опешил Толберри.
- Майк, Новембер, Папа, - неуверенно произнёс Шепард по буквам, - И на другом: Кило, Бейкер, Альфа, Хотел, Танго-1. Русским.
- Кто-нибудь понимает, что может значить эта хрень? - не выдержал полковник. Сколько он ни старался, выучить язык на уровне лучше военного разговорника так и не смог. Да и тот за пятнадцать лет наверняка изрядно устарел.
- Mir, - откликнулась Хасегава. - И Kvant-1. Рискну предположить, что это центральный бомбардировочный модуль и блок прицельной лазерной установки. Типичный русский юмор, у них вся боевая техника примерно так и называется.
Тамика Дэвис присвистнула.
- Только русские, - сказала она. - Только русские могли назвать стотонный космический бомбардировщик "Мир"!
- Наблюдаю мелкие повреждения внешних структур, - продолжил Шепард. - Царапины и борозды на основном корпусе, высокотемпературные повреждения на конце ажурной мачты неизвестного предназначения. По мачте идут частично сгоревшие кабели в защитной оплётке.
- Используйте станцию как укрытие, - приказал Толберри. - Русские вряд ли будут по ней стрелять.
- Роджер, - время на долгие разговоры закончилось. Флайт-коммандер Шепард перешёл на куда более ёмкую форму общения.
- Проклятые демократы, - полковник с ненавистью смотрел на информационные панели центра управления. - Выкинуть столько денег на эту бесполезную игрушку со всеми её красивыми экранами, но до сих пор заставлять нас обходиться только рапортами с орбиты!
- При всём уважении, сэр, - напомнила Лиза Хасегава, - установки защищённой видео-связи чересчур громоздки для космопланов орбитальной инспекции. Будь у нас хоть какой-то мирный космос...
- Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1, Фокс-1! - скороговорка флайт-коммандера Шепарда разбила все надежды услышать о мирном разрешении конфликта в космосе. Сразу четыре ракеты стартовали в сторону противника.
Экономить боекомплект Шепард не собирался. Только не при численном превосходстве врага. Тем более, что количественное превосходство вовсе не означало качественного. Даже бюджетные ограничения не отменяли целых двух козырей на борту космопланов нового поколения.
Инспекционная турель изначально предназначалась только для наблюдения за подозрительными космическими объектами, съёмки, а если понадобится, то и расстрела их обычными винтовочными патронами. Но теперь она включала ещё и второй радарный блок. Не очень мощный, но вполне пригодный для ведения нескольких целей противника одновременно на средних и малых расстояниях.
Сделала его одна из карманных лавочек ЦРУ, как и всю остальную шпионскую начинку "Дина Соаров". Турель из-за этого стоила вместе с первоначальной разработкой чуть ли не как весь остальной космоплан, но ценность второго боевого радара намного превосходила те деньги, в которые он встал покупателям.