Орден во всю спину.
Глава 1
Проснулся в вязкой, беспокойной темноте. Если что, то зовут меня Ярослав Косой. Последнее, если что, не фамилия, не дорос ещё до такого, а кличка. Ей богу не знаю, за что меня так, и с глазами всё в порядке, да и в целом скорее точностью отличаюсь. Наверное, в пику так обозвали. Но если разобраться мне по фиг! Но теперь прозвище не просто прилипло, а так и используется, как фамилия. Так вот, пот лился с меня ручьём – потому первым делом провёл рукой по лбу, стирая испарину, и с трудом перевёл дыхание. Сердце колотилось, как птица в клетке. Всё тело ныло, словно его всю ночь месили и скручивали невидимые руки. Потом откинул накинутую на плечи тонкую байковую простыню, кстати, всё время считал, что это тонкое шерстяное одеяло, но здесь её называют простынёй, прости Господи и приподнялся на локтях.
Здесь – это в Российском Директорате…. Да, вы правильно догадались, перед вами самый всамделишный попаданец из самой обыкновенной Российской Федерации. И не смотрите на то, что в названиях присутствует слово российский. Ничего общего эти государственные образования между собой не имеют, от слова вообще. Во-первых, директорат, судя по всему, образование, слившегося в экстазе государства и корпорантов. И находится оно явно где-то южнее, но точно не скажу, карту никакую глобальную не видел, а местная вообще никаких ассоциаций с родным миром не вызывает. И вообще у них тут мир постапокалипсиса, но об этом позже.
Так вот, у дверного проёма, подсвеченный тусклым лунным светом, стоял мальчишка лет четырнадцати – худенький, с вечно заспанными глазами, в растянутой серой футболке. Он почти сливался с тенью, но в руке отчётливо белел костяной нож.
- Лёшка… что-то случилось? – прохрипел потрясённо, с трудом узнавая собственный голос. Так-то, довольно часто мучился ночами, но эта выдалась особенно тяжёлой и нозящей.
Кстати, Лёшка – это Алексей Проныра. Где он себе такую кликуху заработал в душе не …, ну вы поняли. Все вокруг звали его просто – Лёшка. На первый взгляд – типичный подросток с худым лицом, большими глазами и детской наивностью, которую, впрочем, трудно было не подметить даже в полутьме. Но стоял он с ножом в руке – не как испуганный ребёнок, а как стражник, уставший от долгого дежурства.
- Нет, всё тихо, – покачал головой он, зевнув так широко, будто челюсть готова была соскочить. – Просто услышал, как ты стонешь. Опять тебе что-то мерещится? Ты же сам говорил, что это не болезнь, но даже городской доктор плечами пожимает…
М-да, медицина нам здесь только снилась, так что не обольщайтесь званием доктор. Ну, а пока просто сел, скрестив ноги, и в темноте мой голос прозвучал почти стальным:
- Это не болезнь. Уже ведь говорил. Не стоит тебе забивать этим голову. Скоро рассветёт, и мне пора на охоту. А ты бы поспал немного. В школу нужно идти, если хочешь успеть к утренним занятиям.
Пришлось здесь многому научиться, о чем даже не думал в родном мире, а иначе никак. Спасение утопающих, исключительно дело рук самих утопающих. Да и школа здесь…. Ну, сравнить её могу разве что с церковно-приходской девятнадцатого века в нашем мире. И учитель там всего один. Да и платить даже за это нужно, ведь учителя никто никак не содержит. Лёшка опустил глаза и буркнул:
- Да какой в этом смысл…. Школа… в этой глуши….
В целом он прав, но совсем без образования никак. Хоть писать и считать научат. А может ещё и чему получше. Потому подался вперёд, взгляд у меня по любому стал серьёзным, будто в голове прозвучал какой-то внутренний приказ:
- Учёба может спасти тебе жизнь. Даже здесь. Особенно здесь.
Подросток замялся, потом вдруг выпалил:
- А можно мне с тобой? На охоту. Я тоже хочу!
Он стоял со сжатыми кулаками, чуть выдвинув подбородок вперёд, как это делают мальчишки, уверенные, что сейчас будут спорить до последнего. Лёшка не был храбрецом. Но он хотел стать им. И по-своему уже начинал путь.
Этот момент ничего ему не ответил. Только смотрел на него долго, видимо, с каким-то странным выражением – будто видел сразу и взрослого мужчину в будущем, и всё того же испуганного подростка, цепляющегося за сны о героизме.
- А кто будет стоять на страже ночью, если вдруг с тобой что-то случится? Неужели я? Тот, кто вечно без сознания?! – усмехнувшись, задал ему вопрос, затем тяжело поднялся с лежанки и потянулся. Спина хрустнула, как старое дерево от ветра.
Не стал тратить время на пререкания. Натянул видавшую виды куртку, закинул через плечо вязаную сумку и, не дожидаясь рассвета, направился к единственному водозабору подола. Да, водопровода здесь не было, как класса и воду можно было взять только в одном месте. В это время суток было относительно безопасно – по крайней мере, меньше шансов нарваться на мародёров или бродячих псов, сброда здесь хватало.
Ночами в этих краях царил полный беспредел.
***
Облака висели над землёй низко и зло. Громоздились, словно надвигающийся кошмар, под которым сгущалась кромешная тьма. Ветер носился по пустоши, как бешеный зверь, срывая пыль с камней и хлеща ею по лицу.
Первая капля дождя – мутная, едкая, с кисловатым запахом ржавчины – с шипением упала в сухую землю. И хотя упала она в нескольких шагах, Ярослав почувствовал: не успеет – будет поздно. Да, дождик тут тоже ни фига не обычный.
В тот момент лежал ничком, затаившись среди жухлой травы и пепельных кустов, чувствуя, как меня обволакивает не просто сырость, а сама безысходность. Кажется, сегодня удача повернулась ко мне совсем не тем местом, тем что пониже спины, если культурно выражаться: дичь так и не показалась, а кислотный дождь уже начинал накрапывать.
Кто-то, когда-то сказал мне: "Берегись зверья в пустоши. Оно не простое". И был прав. Но звери – не самое страшное. Тут убить могло всё: ветер, дождь, случайная яма, и даже собственная усталость.
Но, несмотря на всё это, всё равно не шевелился. Потому как не мог уйти с пустыми руками. Если сегодня ничего не добудет, завтра он и Лёшка сдохнут от голода. А умирать от голода было хуже, чем от клюва или когтей. Ну, может не прямо вот так сразу, но что-то близкое к этому.
Где-то рядом хлопнули крылья. Тут же открыл глаза – мгновенно, но дыхание своё не сбил, сохранил ровным, словно продолжал спать. Он знал, как важна сейчас каждое мгновение.
Перед ним, невдалеке, лежал вверх дном чёрный котёл, типа казан, только не такой массивный и тяжёлый, подпёртый веткой. Вокруг – несколько размоченных крошек хлеба. Даже им пожертвовал, а знали бы вы, как нормальный хлеб здесь сложно достать, слава богу это был самый дешманский и почти доступный всем. Слово почти, вовсе не шутка. Как-то так. И вот, ловушка готова.
Вскоре с небес спустилась крупная птица – почти с гуся размером, тёмно-серая, с чернильным отливом. Не сказал бы даже что пернатый была сильно меньше котла. Она настороженно огляделась, пару раз вздрогнула крыльями, будто не доверяла своей удаче. Потом – шаг, второй… И вот уже она почти у крошек.
Как только её голова потянулась к еде, резко дёрнул за верёвку. Ветка выскочила, котёл рухнул. В следующее мгновение он ринулся вперёд, как снаряд, вжался всем телом в котёл, прижимая его к земле. Вы же помните, птица не так и мала, а котёл не так и тяжёл, так что всё это было не лишним.
- Фух… – выдохнул с облегчением, вытирая пот со лба. – Есть.
Вздохнул прямо-таки с облегчением, когда после целой ночи ожидания, ну почти, сумел-таки поймать этого воробья. Да, этот почти гусь был местным воробьём. К счастью, все мои усилия не пропали даром, тем более, что такую возможность было трудно найти.
Шум из-под котла стоял знатный – воробей не собирался сдаваться, птица билась, шипела и царапалась изнутри. Но это уже не имело значения. После ночи, полной холода и ожидания, у него, наконец, был ужин. Потенциальный!
Издалека донёсся еле слышный звон – сигнал из крепости, сообщающий о наступлении очередного часа. Да, вот такие тут часы. Прямо, как кремлёвские куранты, но без циферблата и как склянка на корабле. Так что повернул голову и посмотрел в сторону крепости. Да, весь их посад был возле этой крепости. Когда же, ну, когда же он сможет перевезти туда Лёшку? В крепости хотя бы есть еда, крыша, порядок. Там – живут, а здесь – выживают.
Но желания было недостаточно. Чтобы попасть внутрь, надо было иметь документы, связи или деньги. Ничего из этого у меня не было.
Постепенно шевеление под котлом стихло. Наконец довольно выдохнул, проверил, плотно ли обмотана рука тряпкой, и осторожно приподнял котёл, приоткрыв щёлку. Сунул руку внутрь, чтобы схватить птицу.
И тут же вскрикнул. Из-под котла с силой вылетела его рука – на ладони зияла кровоточащая рана. Птица клюнула так, что даже ткань не спасла.
- Да чтоб тебя…, – прошипел зло сквозь зубы.
Потом снял куртку, наспех обмотал ею руку, и с новой яростью полез обратно. На этот раз схватил за шею. Пальцы сомкнулись крепко. Сильный поворот. Треск.
Птица затихла.
И довольно затих на земле, тяжело дыша, с мёртвым воробьём в руке. Куртка была изодрана когтями, пальцы жгло от боли, но он победил. И у них будет еда.
Хотя бы на сегодня.
***
Всё дальнейшее произошло для меня внезапно. Потому не удивительно, что резко сбился с шага, словно ноги подкосились сами собой. Мир вокруг на миг потускнел, будто кто-то задул лампу, и разум захлестнула густая, вязкая темнота. Глухой удар, как будто медный колокол пробил внутри черепа, эхом прокатился в голове.
Так что рухнул на колени, обхватив голову руками. Земля подо мной была сухой, покрытой растрескавшейся пылью, но он едва это заметил. Кислотный дождь так и не разошёлся.
"Чёрт… В прошлый раз это началось только после полуночи. Почему сейчас так рано?.."
Подобное странное состояние было с мной не в первый раз. Все в округе знали, что у Косого "не всё в порядке с головой" – об этом шептались старушки, обсуждали между собой беженцы, и даже врач из подола разводил руками. Никто не знал, что со мной происходит. Не эпилепсия и ладно, но это уже моё мнение.