Да, станешь тут специалистом по приготовлению дичи, когда больше никакого мяса нет.
- Ты, парень, не поймёшь того мира, в котором копошатся богатеи, – усмехнулся старик Захар Ван, покачивая головой, будто вспоминая старую шутку. – Вот говорят, лет двести назад у господ мода пошла держать орлов в домах. Орлов, ты понимаешь?! А теперь орлы – что? Здоровенные твари, глаза выцарапают, руку по локоть сожрут, если не всего тебя сразу. Так вот, воробей теперь – замена. Маленький, но взгляд у него… ух! Грозный! А господа это уважают. Чтобы сидело у них в клетке, дёргалось и выглядело опасно.
Эх Ван, Ван, сам ты не понимаешь, сколько понимаю я. Сам же жил в таком мире, а сейчас да, ну, реально трудно мне проникнуться такими извращениями. Ведь на такого питомца ещё и еду изводить. Да, стал уже аборигеном до мозга костей….
Потом почесал щеку, задумался.
Странный этот мир. Пока половина народа за стенами крепости грызёт кору, потому что нечего жрать, – у зажравшихся, понимаешь ли, воробьи на цепи вместо собак. Да что тут про это говорить, соседствуют роботы и самое натуральное средневековье в виде подола.
- Ну, если уж им нужен живой, – протянул немного подумав, – то ценник другой будет. Когда эта птичка жива, с ней и сам чёрт за руку здороваться не захочет! Порвать может, глаз выдрать. Так что это уже не птичка, а потенциальное орудие убийства!
Тут меня будто озарило. На минуту задумался.
Если за стенами полно заражённых… значит ли это, что и воробьи – тоже? Есть ли прямой смысл под термином "заражённый". Ведь если разобраться, то больным себя ну никак не считал. Да и окружающие…. Или всё это придумано, чтобы делить людей, как скот, по стойлам? Те – внутри. Эти – снаружи. Эти работают. Те – командуют. И всё "по правилам".
- Богатство приходит к тем, кто умеет рисковать, – снова усмехнулся Захар. – Слушай, раз уж ты можешь в холодную ночь выследить вот такого воробья, ты явно не простой парень. Пару раз принесёшь их живыми – и можешь полгода валяться пузом кверху. А может, на эти деньги и невесту найдёшь себе, а?
Тоже мне, мотиватор нашёлся.
- Жену? Ага, щас! – фыркнул Ярослав и махнул рукой. – Что дальше, домик с заборчиком и розами?
Сказал же. Вот на-фига мне такое счастье, если и сейчас женскими ласками не обделён, а там к ним ругань и скандалы прилагаются.
Старик Ван резко понизил голос и заговорил с таинственным видом, как будто собирался поведать заговор:
- Слыхал я, у старика Ли, что рядом лавочку держит, дочка есть. Учится там же, где и твой братец Лёшка. Девка не промах, порядочная…
То, что не промах и очень даже зачётная, сам в курсе. Огонь, сказал бы девка.
- А может, мне стоит тогда прямо к старику Ли и с воробьём этим пойти? – прищурился Ярослав. – Или вы хотите выступить в роли свахи, Захар Егорыч?
Ли, кстати, несмотря на китайскую фамилию на самом деле узбек. Так что понимаете, что у него за дочка от брака с русской вышла. Эх, кровь с молом….
Обернулся к Лёхе и уточнил:
- Это точно она? Твоя одноклассница?
- Ага, – кивнул Лёшка. – Высокая такая. Почти с меня ростом. Только в юбке.
- Пшел вон, малолетка! – вспыхнул старик, хлопнув ладонью по прилавку. – Убирайтесь отсюда со своими шуточками! Добро принимаешь за подначку, а я тут, понимаешь, по-человечески! Ишь ты…
Он на мгновение выдохнул, а потом быстро вернул себе деловой тон.
- В общем, если поймаешь живого – неси ко мне. Цена будет честной. А то ещё уйдёт кому попало, не дай бог – в руки мяснику.
- Договорились, – кивнул Ярослав, слегка улыбаясь. Поймать такую тварь живьём было делом не из простых, но возможных. Особенно если знать, где она летает, и терпеливо ждать. Он оглянулся по сторонам, присматриваясь к полкам в лавке.
- Почём ватник? – деловито поинтересовался Ярослав, устало потирая плечо, на котором еще хранился отпечаток от рюкзака.
- Куртки только вчера привезли, свежий товар! – отозвался старик Ван, прищурившись сквозь толстые очки. – Две пятьсот за штуку. Чтобы ты понимал, сам закупал их по две четыреста! Наценка – кот наплакал, считай, работаю себе в убыток. Не торговля, а благотворительность. Но одна проданная куртка – одна спасённая жизнь.
Ага, так ему и поверил….
- Какой же вы добрый человек, – небрежно протянул Ярослав, ирония в голосе не ускользнула от Вана. – Ладно, беру одну. Гляньте, какой размер подойдёт Лёшке.
- Брат, а купи и себе! – влез Алексей Проныра, заглядывая через прилавок с надеждой.
- Не встревай, когда взрослые говорят, – буркнул Ярослав и насупился. – Мне пока не холодно.
Он был не из тех, кто сорит деньгами. Бумажки эти, конечно, удобно таскать, но без них ты тут как без рук – ни лекарства не купишь, ни еду, ни, упаси бог, место в школе. Суровая зима уже маячила на горизонте, но Косой решил повременить с покупкой второго ватника. Если повезёт с охотой – возьмёт позже. Сейчас были дела поважнее.
Например, надо было внести плату за Лёшкино обучение. Образование – штука дорогая, особенно если учишься в подоле, а не бегаешь по улицам дикарём.
Он окинул взглядом лавку, и взгляд остановился на стойке с лекарствами. Повязка на его левой руке давно промокла от крови и выглядела, мягко говоря, зловеще. Да, рана пока и не думала нормально заживать. Толи грязь таки занёс в неё, толи вообще какую заразу.
- Почём антибиотики и противовоспалительные? – спросил он.
Да, всё это здесь есть, из крепости. Не из нашей, понятное дело. Но какая-то из них производит лекарства, а может и не одна. И везут их сюда издалека и не морскими контейнерами. Да и вообще, по слухам, наша, так, мелочь, а есть крепости поистине огромные. Но на заборе тоже много чего пишут.
- Что, купить надумал? – удивлённо вскинул брови Ван и только теперь заметил грязную тряпку на руке Ярослава. – Да ты же ранен! Не пролечишь – загноится, и привет семье, как говорится!
- Я спросил цену, а не прогноз, – процедил Косой сквозь зубы.
Даже здесь пытается улучшить свою переговорную позицию.
- По тысяче пятьдесят рублей за таблетку, – ответил торговец. Понадобится как минимум три штуки – курс лечения. За три тысячи сто рублей дам тебе всё и в придачу флакон йода, хоть сам за него и платил. У меня их всего десять осталось, так что думай быстрее.
Ярослав задумался, прикинул всё в уме и прищурился:
- А если округлим?
- Если под округлением ты понимаешь "умножим на ноль", то иди-ка ты лесом, - рявкнул Ван, раздражённо хлопнув ладонью по прилавку.
Косой чмокнул губами, перевёл взгляд на повязку, потом снова на аптечку. Неохотно вздохнул:
- Ладно, беру. Зимой инфекции редкость, но лишнего риска мне не надо.
Он заплатил и повёл Лёшку в сторону школы. По пути заглянули в хлебный – Ярослав купил буханку чёрного хлеба. Хлеб был плотный, тяжёлый, словно кирпич, и при глотании саднило горло, будто в тесто подмешали песок.
Пока они шли, Лёшка жевал свою пайку хлеба и, не глядя, сказал:
- Брат, а может, и ты начнёшь учиться? Ну, оплатим тебе учёбу, будешь ходить со мной. Я знаю, ты хочешь.
Ага, прямо разбежался. С одной стороны, надо всем показывать, что очень хочешь в школу, с другой не спалиться, что уже её окончил, да не такую. И ещё и братуха всё время тебя сдать хочет. Ну, давайте будем реалистами, что в здешней школе забыл-то?
- Да уж, очень мне школа нужна, – буркнул Ярослав. – Мне ещё охотиться надо. А ты, Лёха, послушай-ка. Слышал, что старик Ван говорил про дочку соседа? У тебя же в школе полно девчонок из богатых семей. Не вздумай влюбиться – рано тебе ещё.
- Ну, раньше же, говорят, женились в тринадцать-четырнадцать лет! – тут же парировал Проныра. Глаза у него заблестели, и видно было – ему весело задираться. Шутки – это тоже оружие в мире, где выживание не гарантировано даже на день.
Ярослав фыркнул и шутливо хлопнул его по затылку:
- Люди раньше ещё и в бане с медведем сидели, думаешь, нам с тобой стоит повторять?
Он усмехнулся, но тут же хмуро пробормотал:
- Да и вообще… Задумался вот. Все эти девчонки, с которыми ты сейчас болтаешь… Кто-то из них станет чужой женой. А знаешь… С чужой женой – это звучит даже... пикантно.
- Брат, ты чего несёшь? Я ничего не понял, – удивлённо моргнул Лёшка.
- Иди уже, маленький кобель, – махнул рукой Ярослав. – Хватит изображать невинного ягнёнка. Я-то знаю, что в твоей голове.
***
Школа была едва ли не единственным местом во всей округе, где ещё оставалась какая-то чистота, порядок и даже... уют. Высокая кирпичная ограда, побелённые стены, ровные стёкла в окнах – почти не роскошь, а знак чего-то уцелевшего. А ещё — свой двор. Не абы какой, а настоящий, с грядками, где всё было высажено в аккуратных рядах: тут тебе и лук-шалот с его тонкими перьями, и бодрые ростки чеснока, и пухлая капуста, и выносливая картошка, способная выжить даже в глине.
Ярослав Косой, стоя поодаль, сощурился на этот живописный уголок цивилизации и подумал: "Хм, в таком-то месте должны расти бамбуковые рощи или хотя бы сирень…. А не капуста с чесноком". Но, поразмыслив, сам себе и возразил: "Хотя, в такое время и овощи – просто золото". А то прямо как крепостные уже начал думать себе живого воробья завести. И всё же где-то в глубине души ему хотелось, чтобы Алексей Проныра – тот самый Лёха, ему почти родной брат, а ближе его тут у меня никого – вырос не просто грамотным, а учителем. Не потому, что учителей он как-то особенно уважал. А просто потому, что профессия эта была, по местным меркам, почти райской: стабильная, безопасная, с крышей над головой и собственным огородом, на который ни у кого не поднимется рука.
Косой всегда хотел простого: чтобы никто не бил, не гнал, и чтобы было что поесть. Да, вот такие у меня тут стали представления о прекрасном.
Лёха тем временем крепко сжал в руке скомканную банкноту и уверенным шагом направился в класс. Ярослав же привычно залез на кирпичную стену школы, устроился на корточках, как воробей на ветке, и принялся подслушивать. Ну а что ещё делать. Не в