Исстари мощного, песнью славишь.
О, черная песнь о роке,
Крови алчущем вечно!..
Но все ж от Зевса этот рок,
От Зевса изначального!
Без воли божьей, к смертным что приходит?
Все — дар свыше. На все — Его суд.
Увы, увы! Государь, государь!
1490 Как оплачу тебя?
Как проведаю сердца кручину?
Ты лежишь бездыханный, в паучьих сетях, —
В святотатственных путах, убитый!
Горе и стыд очам! Ложе позорное!
Пал, женой осетен вероломной,
Свержен ударом двойной секиры!
Не мое это дело, хоть руки мои
Заносили топор.
Все ж подумай, старик: Агамемнон — мне муж!
1500 Нет! злой дух родовой, доможил роковой,
Стародавний упырь — под чертами жены —
За Атрееву бойню, родительский грех,
Агамемнона в дар
Тем замученным отдал младенцам.
Антистрофа II
Кто тот свидетель, что скажет:
"Ты неповинна", — деянье видя?
Нет! нет! Безымянный пращур —
Только демон сообщник.
1510 В самоубийственном роду
Арей-палач свирепствует;
И где покажет лютый лик, там снова
Детей алчет пожрать родитель.
Увы, увы! Государь, государь!
Как оплачу тебя?
Как поведаю сердца кручину?
Ты лежишь, бездыханный, в паучьих сетях, —
В святотатственных путах, убитый!
Горе и стыд очам! Ложе позорное!
Пал, женой осетен вероломной,
1520 Cвержен ударом двойной секиры!
Не позорною смерть его кажется мне;
Вероломство ж мое —
Не коварней удара, что милым нанес
Семьянин — властелин,
Мне из сердца исторгнув, отец-душегуб,
Наш весенний побег, Ифигению-дочь!
Коль добро то убийство, и это — добро.
И в Аиде ему на живых не роптать:
Что посеял — пожал;
1530Претерпел, что содеял, — не боле.
Строфа III
Заботы полн, — как нам быть, не знаю, —
Где нам искать спасенья!
Шатается древний дом, и рухнуть
Готов престол. Вихрь идет. Все выбьет град.
Кровавого ливня жду … Уж каплет кровь!.
Точильный камень взяв другой, для новых дел,
Правдивый Рок, ты меч булатный точешь!
Мать, сырая Земля!
Что заране мой прах не взяла ты к себе,
Милосердная Мать, чтоб не видел мой взор,
1540 Как в серебряной ванне простерт царь!
Кто его погребет? кто его отпоет?
Или, мужеубийца, сама ты дерзнешь
Причитанием вдовьим обряд осквернить
И, восславив героя, страдальной душе
Нанести замогильные раны?
Витязь божественный!
Кто ж по тебе надгробный
Плачь сотворит? Кто слезы
1550 Прольет непритворной скорби?
Что печешься, незваный печальник, — о чем?
Не твоя то печаль!
Я убила его — и зарою его.
Причитаний и воя не нужно в дому.
Ифигении милой прилично, одной, —
Целованием уст
Бездыханных, дочерним приветом, отца
Повстречать и приветить и, нежно обняв,
Унести по волнам Ахерона.
Антистрофа III
1560 Мнишь: глаз за глаз, зуб за зуб… Но то же
Ждет и тебя! Не мне дан
В том деле суд. Знаю: меч подъявший
Мечом сражен. Жив Судья. Свершивший зло
Потерпит зло. Так сам Зевс установил.
Но кто изгонит демона из дома вон?
Цепями скован этот род с Проклятьем!
Мать, сырая Земля!
Что заране мой прах не взяла ты к себе,
Милосердая Мать, чтоб не видел мой взор,
Как в серебряной ванне простерт царь!
Кто его погребет? кто его отпоет?
Или, мужеубийца, сама ты дерзнешь
Причитанием вдовьим обряд осквернить
И, восславив героя, страдальной душе
Нанести замогильные раны?
Витязь божественный!
Кто ж по тебе надгробный
Плач сотворит? Кто слезы
Прольет непритворной скорби?
1567 Провещал ты о роде правдивый глагол.
Но отныне не так
В этом доме да будет! Услышь меня ты,
Плисфенидов очаг осеняющий дух!
1570 Примиримся, злой демон, и клятвой навек
Договор утвердим! Что тебе я дала,
То дала. Будь же сыт! И, довольный, уйди
Вон из дома, к чужим!. Малой долей богатств
1575 Я счастлива была б, коль сумела б заклясть
Навожденье взаимоубийства.
ЭКСОД
О, свет отрадный! ясный луч дня судного!
Поистине воздатели глядят с небес,
Очей не отвращая, на грехи земли!
1580 Под саваном, Эриниями сотканным,
Лежит ответчик, долго безнаказанный,
За дело вопиявшее о мщении!
Напомню все, как было. Сын Атреев он.
Атрей в палатах этих царевал. Фиест,
Брат изверга, отец мой, о державе с ним
Посмел тягаться. Изгнан был царем Фиест.
Смирился брат опальный и пришел домой,
К родимому огнищу, — на посул, что царь
Пятнать не станет братней кровью отчих плит.
1590 Cдержав злодей то слово: но иначе мстил.
Затеял мировщину, угощение, —
Являя больше ласки, чем любви прямой,
А на пиру почестном — о, чудовище! —
Отцу подносит брашном плоть его же чад.
Отсек им пальцы рук и ног, и мясом все
Поверх прикрыл, чтоб гости не приметили.
Отец простер за пищей руки; яство ест,
Что нам пошло, как видишь, не во здравие.
Вдруг снедь узнал, и наземь пал со скрежетом,
Изверг, что принял, пирный опрокинул стол
1600 И проклял дом Пелопса клятвой страшною,
Но правой: "Так да сгинет весь Плисфенов род!. "
И вот зачем здесь этот хладный труп простерт:
Я гибель эту строил. Справедлива месть!
Двенадцать чад погибло. Я ж, тринадцатый,
В те дни грудной младенец, ссылку отчую
Делил и на чужбине рос, доколь меня
Зов Правды дому не вернул — исполнить суд.
Стерег я из засады, в дебрях сети стлал,
1610 рыл волчьи ямы зверю… Вот и в яме враг:
А я спокойно ныне умереть могу.
Эгисф! Киченье делом злобным мерзко мне.
Ты что сказал? Убийства не содеял сам;
Но козни деял; ковы все ковал один.
Так знай же: не минуют головы твоей
Сограждан камни, — частый, крепкий, крупный град.
Откуда голос? С нижней, для гребцов, скамьи!
Мы кормчие, на палубе, и правим бег.
Знай, старец, — хоть и трудно старику взять в толк
1620 урок полезный, — дан приказ: "скромнее быть".
Ногам — колодка, чреву — голод: два врача,
Безумие целящих, и на старцев есть.
Размысли — сам увидишь. На рожон не при!
Напорешься — от боли замычишь, как бык.
Так ты, женоподобный, дом стеречь засев,
Пока те бились, — кладовых и спальни тать, —
Тайком на полководца сети плел в тиши?
И эта речь слезами отомстится, жди!
Орфей ты, старец, — только в превращении:
1630 Тот пеньем все, пленитель, за собой водил;
Тебя же в плен, гляди, сведут за глупый лай.
В тюрьме согласней гимн споешь, приятнее.
Какой же ты над Аргосом тиран, когда
Коварен в ковах, а в открытом деле трус?
Кого убить замыслил, ведь не сам убил?
Нужны тут были лесть и хитрость женские;
Я ж, враг природный, был на подозрении.
А, впрочем, ныне царский дом и скиптр — мои.
Возница — я; и тяжко мой хомут гнетет.
1640 Беситься ль станет конь, овсом раскормленный, —
Пустые ясли, цепь, конюшня темная
Дурь, как рукою снимут: станет шелковый.
Своей рукой презренный и сразить не мог
Того, чей дом ограбил; подослал жену,
Отчизны язву, скверну городских святынь.
Но где-то жив Орест, наследник. Жди, придет
Сын отчий, богом посланный! С обоих вас
Взыскатель правомощный взыщет эту кровь.
1649 На устах такие речи? В сердце умысл дел таких.
1664 Сам увидишь: тщетен умысл, а владык хулить запрет.
1650 Эй, сюда, оруженосцы! Что тут медлить, молодцы?
Эй, товарищи за дело! Разом наголо мечи!
Глянь, и мой булат отточен! Умереть и я готов!
Ты умрешь, не прекословлю. Испытаем же судьбу!
Нет, ни шагу дальше, милый! Воздержися от греха!
Без того убрать нам трудно жатву острого серпа.
Дел ужасных все ли мало? Новой крови лить нельзя.
В дом иди! И вы, о старцы, расходитесь по домам, —
Прежде чем беда случилась. А былому — так и быть.
Пусть страды, досель подъятой, всем довольно будет
впредь!
1660 Ах! раздвоенным копытом тяжко демон нас ушиб!