Пустельга аккуратно сложил письмо и хотел было положить его в нагрудный карман, но вмешался Рощин:
– Товарищ майор, документ следует уничтожить. У вас есть зажигалка?
Пришлось заняться еще и этим. Как только письмо обратилось в пепел, «сапер», удовлетворенно кивнув, обратился к Сергею:
– Я имею приказ оказывать вам всяческое содействие. Может, у вас есть вопросы? Пустельга пожал плечами. Все ясно: спуститься, найти, осмотреть и доложить. А зачем – спрашивать, похоже, бесполезно. Да, товарищ Иванов умел удивить…
– Мы доставили нужного вам человека, – негромко подсказал полковник. Ах да! «Специалист»!
– Кто он, товарищ капитан госбезопасности? Рощин заглянул в маленькую записную книжечку:
– Профессор Белин, архитектор. То есть бывший профессор. Его нам «малиновые» одолжили. Вражина оказался…
Шрам на щеке дернулся – Рощин усмехнулся. Трудно сказать, что повеселило «сапера» – то, что «малиновым» пришлось уступить свою жертву, или превращение профессора архитектуры во «вражину».
Рощин махнул рукой. Дверца автомобиля открылась, выпуская невысокого худого старика в грязной рубашке. «Вражина» с трудом держался на ногах, на изможденном бледном лице темнели кровоподтеки.
«Саперы», взяв бывшего архитектора за плечи, подтащили его поближе, поставив перед майором. Старик медленно поднял голову. Погасшие, казалось, равнодушные ко всему глаза взглянули на Пустельгу.
– Вы профессор Белин?
– Да… Подследственный Белин… гражданин начальник… – Старик говорил тихо, едва выговаривая слова. Сергей повернулся к Рощину:
– Вы полагаете, что ваш… эксперт может пройти хотя бы сто шагов?
– Пройдет! – равнодушно махнул рукой «сапер». – Ему только что сделали укол. Он крепкий…
Пустельга не стал спорить, у осназовца свои понятия о гуманности.
– Скажите, профессор, вы знаете, где находится «часовня Скуратовых»?
– Я… уже во всем признался, гражданин начальник… – так же тихо заговорил Белин. – Я использовал подземные помещения для подготовки тайных складов оружия…
Пустельга невольно отвернулся. Смотреть на бывшего профессора было больно. Похоже, ему крепко досталось…
– Давайте еще раз, – вздохнул Сергей. – Вас как по имени-отчеству?
– Игорь Аристархович, гражданин начальник, – равнодушно проговорил Белин.
– Так вот, Игорь Аристархович, вы не на допросе. Нам нужна ваша помощь. Вы ведь, как я понял, хорошо знаете столичные подземелья?
Белин молча кивнул, все еще не понимая.
– Сейчас мы спустимся вниз, – Пустельга говорил медленно, словно беседуя с тяжелобольным, – вы нам покажете часовню Скуратовых. Это ведь недалеко отсюда?
Игорь Аристархович оглянулся, словно впервые заметив, где находится. Затем вздохнул:
– Да, гражданин начальник. Здесь близко… Он ничего не спрашивал. Старику было все равно. То, что с ним происходило – лишь маленький эпизод на пути в ад…
Полковник Рощин махнул рукой. Один из «саперов» подошел к решетке и, достав ключи, начал отпирать огромный тяжелый замок. Двое «рабочих» принесли фонари, теплые ватные куртки и резиновые сапоги. Похоже, все было приготовлено заранее.
– С вами пойдут еще трое, – сообщил Рощин. – Дорогу помечайте мелом, особенно на поворотах. Вам еще что-нибудь нужно, товарищ майор?
Пустельга оглянулся. Трое «саперов», в том числе сержант Рыбин, уже переодевались, причем вид у них был не особо радостный. Лезть под землю было им как будто не особо по сердцу. На профессора тоже накинули куртку, и он стоял опустив голову, словно происходящее его не касалось. Железная решетка все еще не поддавалась, и к «саперу», ее утиравшему, присоединились еще двое.
– Мне нужна бумага, – решил Сергей, вспомнив приказ Иванова, – листа три. И карандаш.
Подполковник кивнул, через минуту «сапер» принес все необходимое. Пустельга натянул тяжелые резиновые сапоги, накинул куртку. Он был готов.
Замок наконец открылся, «саперы» налегли на решетку, и та со скрипом начала медленно отходить сторону. Пустельга подошел ближе. Из черного отверстия пахнуло сыростью и гнилью. Итак, за решеткой оказался не водосток, а подземный ход, который вел прямо под реку. На миг Сергею стало не по себе, он представил метры воды над головой, но тут же успокоился. Не в его положении бояться. О столичных катакомбах ходили всякие слухи, и было даже интересно заглянуть в черную тьму.
– Пошли!
Пустельга первым шагнул за порог. Шедший за ним сержант включил мощный фонарь. Чуть сзади двое «саперов» вели под руки Белина.
…Ступеньки – старые, разбитые, сложенные из потрескавшихся серых кирпичей. Лестница вела вниз. Стало холодно, вдали слышался негромкий перезвон капель – где-то просачивалась вода. Один из «саперов» чертыхнулся, задев головой о низкий свод.
– Мы правильно идем? – Сергей оглянулся, заметив уходящий влево темный проход.
– Нам прямо, – кивнул Белин, – до большого зала. Там свернем…
Профессор, похоже, немного пришел в себя. Теперь он шел сам, слегка держась рукой за осклизлую стену.
– Вы, товарищ майор, в первый раз сюда спускаетесь? – поинтересовался сержант.
– Наверно. – Сергей на миг задумался. Может, тот, настоящий Пустельга, уже бывал здесь? – А вы здесь бывали?
– Это сколько угодно, – откликнулся Рыбин, – вся наша работа тут. Только мы не здесь спускаемся. Мы вообще в эту часть не заходим.
Вот как? Чем же занимается группа «В» в столичных катакомбах? Будь они саперами, это вполне можно понять. А вот что здесь делать Осназу?
Ступеньки кончились. Впереди был широкий тоннель, который вел по-прежнему вниз. По стенам сочилась вода, на фуражку Сергея упали первые тяжелые капли.
– Игорь Аристархович, а когда эти подземелья появились? – поинтересовался Пустельга.
– Давно, – негромко ответил Белин. – Эта часть прорыта не позже шестнадцатого века…
Сергей хотел спросить зачем, но сдержался: и так понятно. Впереди была Главная Крепость, катакомбы связывали ее с заречной частью города.
– Мы уж насмотрелись, – вмешался Рыбин, – чего здесь только нет! Там, где мы… – он замялся. – Ну, в общем, где наша группа работает, целый этот… застенок имеется. При Грозном, говорят, разбирались с врагами народа…
«Сапер» хохотнул, Сергею стало не по себе. Похоже, спецгруппа занималась чем-то аналогичным.
– Да… – откликнулся профессор, – я бывал гам. Старый застенок, рядом с ним – замурованный колодец, засыпанный человеческими костями…
– Точно! – Рыбин вновь хохотнул. – Ты, я вижу, дед, разбираешься!
Под землей сержант вновь осмелел. Похоже, он чувствовал себя здесь почти как дома. Пустельге вновь стало страшновато: наверно, много веков назад вот так же по этой лестнице спускались палачи со своими жертвами. История повторялась, только что здесь делает он, Сергей Пустельга?
– Сейчас будет зал, – сообщил Белин, – осторожнее!
Предупреждение пришло вовремя. Сергей еле успел опустить голову, чтоб не удариться о низкий потолок. Снова ступеньки, и вот луч фонаря осветил огромное круглое помещение. Потолок уходил высоко вверх, кончаясь полукруглым сводом, в стенах темнели дверные проемы, уводившие куда-то вглубь…
– А ничего, – прокомментировал сержант, – подходяще… Только близко.
Трудно сказать, для чего считал подходящим этот мрачный зал «сапер» из спецкоманды. Пустельга осмотрелся: пусто, на полу, покрытом жидкой грязью, разбросаны старые, битые кирпичи, осколки камней. Похоже, здесь давно никто не бывал.
– Я… немного отдохну… – Профессор прислонился к холодной влажной стене и прикрыл глаза.
– Дохлятина, – буркнул Рыбин. – Товарищ майор, надо было бы дорогу пометить…
Пустельга кивнул, но, сделав пару шагов, остановился в недоумении. Темных проходов несколько, все совершенно одинаковые. Он повернулся к профессору.
– Сейчас… – Белин тяжело вздохнул и потер лицо ладонями. – Нам налево…
Он подошел к одному из проходов, возле которого чья-то рука выцарапала на стене большой восьмиконечный крест. Пустельга достал мел, изобразив рядом стрелу.
– А ты не спутал? – Сержант подозрительно покосился на Белина. – Сусанин, мать твою…
Тот покачал головой, на белых бескровных губах впервые промелькнула улыбка.
– Нет… Пожалуй, меня на это уже не хватит. Вы же видите крест… Он старый, еще с тех времен…
Проход оказался уже, чем тоннель, но все же по нему вполне можно было идти плечом к плечу. По бокам стали попадаться ниши, сначала небольшие, затем покрупнее. Пару раз встретились узкие поперечные галереи. Тут было не так мокро, звон капели стих. Внезапно луч фонаря скользнул по чему-то темному…
– Фу, черт! – Рыбин поднес фонарь ближе и вновь выругался.
Пустельга лишь покачал головой. Из стены выступал край огромного гроба.
– Здесь что, кладбище? – поинтересовался он у профессора. Белин ответил не сразу. Он осторожно подошел к гробу и слегка провел рукой по металлу.
– Странно… – В его голосе Сергей впервые почувствовал что-то напоминающее любопытство. – Раньше этого не было… Может, обвал?.. Но гроб новый…
– Товарищ майор, а ну его к бесу! – предложил сержант. – Пошли отсюда!
Тон «сапера» вновь изменился. Рыбину было не по себе. Двое осназовцев, до этого молча шедшие сзади, постарались обойти гроб стороной, держась поближе к противоположной стене.
– Пошли… – Пустельге тоже стало неприятно. Странные дела творились в этих коридорах…
Минут десять шли молча. Все оставалось по-прежнему – проход, ниши по бокам, шорох попадавшихся под ногами камней. Разве что стало сухо. Похоже, они удалялись от реки.
– Игорь Аристархович, почему часовня так называется? – Сергей решил нарушить гнетущее молчание.
– Это легенда, – помолчав, ответил профессор. – Говорят, эту церковь – это не часовня, а церковь – построил Малюта Скуратов. В ней молились опричники. Потом… – он на минуту замолк, – есть предание, что в последние годы жизни царь Иван Грозный, разочаровавшись в Создателе, начал служить черные мессы. Именно здесь, в подземелье…