— Чувак, серьёзно? — замечает он, оглядываясь на Черча.
Вы могли бы подумать, что чувства Черча были задеты из-за того, что я стала хлюпать носом из-за идеи выйти за него замуж. Но дело не в этом. Я не готова расстаться со своей вечной командой. Я хочу, чтобы эти парни были только моими до конца жизни. Весьма вероятно — учитывая мой уровень неуклюжести — что я умру рано, постыдным образом и, также, вероятно, с вирусным видео. Им недолго придётся быть частью гарема, вот что я говорю себе.
— Я не собираюсь забирать её у вас, — обещает Черч, ненадолго останавливаясь, чтобы выбросить кофейный стакан в мусорное ведро. Он достаёт из кармана жестянку с мятными леденцами и зажимает один между зубами, изображая милую улыбку. — Конечно, рано или поздно Шарлотта достанет каждого из вас, и тогда вы все просто уйдёте по собственному желанию.
— Ха, ха, — Мика закатывает глаза почти так же драматично, как и я, но на его лице мелькает обида, которую он не может полностью скрыть. Он замечательно быстро приходит в себя (как обычно), а затем обнимает меня за шею и ведёт к группам, которые медленно формируются возле различных дорожек, ведущих со двора.
Есть множество табличек, на каждой из которых указаны имена некоторых выпускников Борнстеда, которые совпадают с именами на наших ремешках. По сути, разбив нас на группы, они получили гораздо больше возможностей назвать их в честь бывших студентов вместо цифр или букв, а затем случайным образом распределили нас по ним.
— У меня есть Тодд Парк, — говорит Мика, хмуро разглядывая свой ремешок. — Кто тебе попался?
— Иеронимус Мингус, — мой глаз дёргается, и я трясу шнурком перед Микой. — Этого не может быть на самом деле; никого на этой планете не могли назвать Иеронимус Мингус.
— На самом деле, Иеронимус Мингус был одним из основателей Борнстедского университета в 1863 году, — вставляет Марни, вновь появляясь рядом со мной. Её парни стоят веером позади неё, и я буду с вами откровенна: они немного пугают.
Я предпочитаю игнорировать их.
— Тебе тоже достался этот парень Мингус? — спрашиваю я, и Марни одаривает меня самой милой улыбкой. Мы с ней совсем не похожи; наши характеры почти противоположны. Наверное, это хорошо, потому что я не уверена, что смогла бы находиться рядом с копией самой себя, не убив её.
— Так и есть, — она постукивает по своему шнурку, когда белокурая близняшка — девочка — подскакивает к ней и берет за руку, приподнимая бровь.
— Вот мы и снова встретились, — произносит она, но улыбается и, кажется, у неё хорошее настроение. Но я буду двигаться медленно. Говорят, даже в аду нет такой ярости, как в отвергнутой женщине, но я, честно говоря, думаю, что лучшие подруги больше защищают своих дам, чем мужчины. Не дай Бог, я попытаюсь украсть лучшего друга какой-нибудь цыпочки. — Ты в нашей группе? К счастью, мой брат — нет.
— Поменяйся со мной ремешками, — требует Крид, останавливаясь рядом с сестрой и скрестив руки на груди. — Это я встречаюсь с Марни, а не ты. Ей слишком нравятся члены, помнишь?
— О боже, — Марни закрывает лицо руками, в то время как Миранда снимает с себя шнурок и притворяется, что действительно собирается передать его ему. Кончается всё тем, что она бьёт Крида им по лицу, а затем выхватывает ремешок обратно, прежде чем он успевает за него ухватиться.
— Ты ведь знаешь, что наши имена написаны на ремешках, верно? И что у гидов есть айпады со списками их учеников? — Миранда хлопает длинными ресницами, глядя на брата, а затем одаривает его уничтожающей ухмылкой. Она такая хорошенькая, что я бросаю прищуренный взгляд через плечо, чтобы посмотреть, не пялится ли на неё кто-нибудь из моих парней.
Это не так.
Они дерутся и задирают друг друга, как обычно.
Тристан вальсирует мимо, как будто он вообще никого не знает, а затем, в последнюю секунду, набрасывает свой шнурок на голову Марни, а после сильно дёргает за него, притягивая её к своей груди, как будто она на поводке. Его губы опускаются к ней, и тогда я отвожу взгляд, потому что чувствую, что, возможно, это то, на что мне не следует смотреть.
— Чувствуешь себя обделённой? — спрашивает Рейнджер, закатывая рукава толстовки, чтобы показать все свои тату. Здесь чертовски холодно, но его, похоже, это не особо волнует. Лично я замерзаю до смерти, и мои соски стали как камни.
— Обделённой? — я оглядываюсь и вижу, что Марни отвернулась, всё ещё со шнурком Тристана и краснея. Его губы прижимаются к её уху, и он бормочет что-то, чего я не могу (и не хочу) слышать. — Потому что мне в глотку не засовывают мужской язык?
— Именно так, — Рейнджер делает шаг вперёд и обхватывает меня за талию, притягивая прямо к своей груди и прижимаясь губами так близко к моим, что я могу чувствовать слова, которые он произносит, так же сильно, как и слышать их. — Когда ты наряжаешься, делаешь причёску, макияж… ты милая, Шарлотта. Чертовски симпатичная. Но вот так… — Рейнджер проводит языком по моей нижней губе. — Ты само совершенство.
Он кладёт руку мне на затылок и притягивает меня ближе, проводя языком по уголку моего рта и заставляя меня непроизвольно застонать. Как только мои губы приоткрываются, он пользуется этим, погружаясь во вкус темного шоколада и угроз. Да, угроз. Потому что Рейнджер ворчливый, топающий ногами и раздражающий, он кричит на людей и отправляет друзьям сообщения типа «Иди сюда сейчас же или я трахну твою девушку».
Имею в виду, я была той девушкой, так что…
— Лучше? — спрашивает он, отстраняясь после двухсекундного поцелуя, который по праву должен длиться несколько часов. Всё, что я хочу сейчас сделать, это раздеться; я едва могу даже вспомнить, где нахожусь и что здесь делаю.
Университет? Кто сказал, что я хочу поступить в университет?
Э… Эм.
Я оборачиваюсь и вижу, что Марни и её подруга Миранда смотрят на меня, и обе улыбаются.
— Он… — начинаю я, замахиваясь руками на Рейнджера. Он хватает меня за концы рукавов толстовки и оттаскивает назад, чтобы обнять. Он даже меняет местами рукава так, что мой правый оказывается в его левой руке, и наоборот, укутывая меня в дополнительную ткань, как будто я в смирительной рубашке. Подбородок Рейнджера опускается мне на плечо, и его взгляд проходит мимо меня, чтобы вонзиться в парней Марни. — Он слетает с катушек. Он коллекционирует единорогов, печёт в обнажённом виде и поклоняется музыке хэви-метал.
Сейчас я извиваюсь, но вырваться из хватки Рейнджера — это не тот навык, которым я владею сейчас и которого никогда не достигну в будущем.
— Веди себя прилично, — он внезапно отпускает меня, и я, спотыкаясь, разворачиваюсь, чтобы показать ему двойной фак.
— Он милый, — уклоняется Миранда, поглядывая на Рейнджера так, как кто-то мог бы улыбнуться анютиным глазкам или цветущему розовому кусту. Приятно посмотреть. Но определённо не для того, чтобы трахнуть.
— Милый? — я бросаю на него пренебрежительный взгляд через плечо и показываю язык. — Вряд ли. Больше похоже на то, что он идёт в комплекте, и мне не разрешается обменять его, — я подхожу к девушкам, когда Рейнджер поднимает свой ремешок и скалит на меня зубы.
— Ни у кого из нас нет такого же имени парня, как у тебя, Чак. Ты сама по себе, — Рейнджер приподнимает бровь, и я чувствую лёгкий укол страха при мысли о том, что останусь одна в кампусе. Последние два года я почти каждую минуту проводила с парнями. Иногда — один на один. В основном, как группа. Какое-то время это был в буквальном смысле сценарий жизни или смерти.
Теперь нет причин, по которым я не могла бы обрести немного независимости… за исключением, может быть, того факта, что я этого не хочу.
— Повеселись с новыми друзьями, — поддразнивает Тобиас, проносясь мимо меня и оттягивая нижнее веко средним пальцем. Он ещё и показывает мне язык, и я хватаю пригоршню мокрых листьев с ближайшего столба забора, чтобы швырнуть в него.
— Не делай ничего такого, чего не сделал бы Спенсер, — соглашается Мика, ухмыляясь, когда ком из мокрых листьев попадает его брату прямо в промежность. Может, и не сильно больно, но будет выглядеть так, будто он обоссался, и на какое-то время это отпугнет других студенток. Если мне повезёт, это испортит его репутацию здесь, в этом прекрасном заведении, на долгие годы.
— Если я тебе понадоблюсь, я всего в нескольких сообщениях, — Спенсер показывает мне телефон для пущей убедительности, а затем уходит с Микой. Затем Рейнджер присоединяется к Черчу в составе другой туристической группы, и… остаюсь только я.
Ну, и мои новые друзья (надеюсь, оптимистично настроенные).
— Марни только что сказала мне, что ты… тоже встречаешься с пятью парнями? — девушка-модель — Миранда Кэбот — явно пребывает в состоянии неверия. Не то чтобы я могла её винить. Такие девушки, как моя подруга детства Моника, относятся к тому типу женщин, за которыми бегают толпы парней. Я не отвратительная или что-то в этом роде, но я ещё и в некотором роде придурок. — В этих элитных средних школах что-то подмешано в воду?
Я не уверена, как объяснить ей это, не объясняя также всю ту культовую штуку, поэтому я просто пожимаю плечами.
— Я выхожу замуж в следующую субботу, — обозначаю я, как раз в тот момент, когда экскурсовод хлопает в ладоши и начинает собирать группу студентов в беспорядочную кучку.
— Но ты же так молода… — это Марни, частично из недоверия, частично из любопытства.
— По крайней мере, если мы разведёмся, я смогу забрать половину его денег, я права? — это должно было быть шуткой, но смеёмся только мы с Мирандой. Марни выглядит… задумчивой.
— Это предложение, которое я делал много раз, да, миледи? — Виндзор Йорк — он немного напоминает мне близнецов, не буду врать — стоит позади Марни. Когда он улыбается, то чертовски обаятелен, но в его взгляде мелькает что-то такое, что определённо заставило бы меня пересмотреть своё отношение к нему.
Эта девушка серьёзно встречается с английским принцем? Кстати, я узнала этого ублюдка с первого взгляда. Моника была влюблена в него уже много лет. Ха. И тут я подумала, что мой гарем попроще. Победа за тобой, Марни Рид.