Гонзо свирепеет от этих слов. Впрочем, возможно, он всё это время копил силы для решающего удара. Он хватает меня за ногу и роняет на землю. Бьёт огромным кулаком в нос, на пару мгновений дезориентируя меня. Я встряхиваю головой и хватаю его за ворот. Бью в челюсть один раз, другой. Потом ещё и ещё, пока не сбиваюсь со счёта.
Крог хватает меня за плечо.
— Дрозил, хватит! Ты его убьешь!
Тяжело дыша, я отпускаю Гонзо. Он уже не смеется, ощупывает своё лицо — разбитый нос и клыки, глядя на меня исподлобья.
— Убирайся отсюда, — бросаю я ему поднимаясь. — Мы вряд ли когда-нибудь снова сможем найти общий язык.
Гонзо рычит, но поднимается, стряхивает с себя пыль и уходит, не оглядываясь. Я смотрю на Крога вопросительно. Тот примирительно поднимает руки.
— Мне нет дела, до чужой постели, — отвечает он, слабо улыбаясь. — И я хотел бы остаться. Но если скажешь уйти…
— Спасибо, — обрываю я его на полуфразе. — За то, что предупредил.
Тот кивает, поджимая губы.
Я возвращаюсь на пост. Бока саднят после драки, а внутри всё ещё кипит гнев. Но как только вижу Берту, сидящую на краю стола, меня накрывают совсем другие чувства. Она дрожит, кутается в мою рубаху и смотрит на меня испуганно. Её глаза зарёванные, а лицо и нос красные, словно бы она долго тёрла их.
— Идём-ка ко мне, голубушка, — говорю я мягко, распахивая объятия.
Берта не раздумывает ни секунды. Бросается ко мне, и я сжимаю её в своих руках. Глажу успокаивающе по спине и рыжим волосам. Она, всхлипывая и заикаясь, пытается объяснить мне всё:
— Я… я пришла к тебе поговорить, но тебя не было. Я хотела уйти, но он не дал…
Голос её срывается. Она прижимается ко мне.
— Прости меня, Берта, — шепчу я, зарываясь носом в её рыжие вихры. — Я должен был сразу объяснить этому болвану, как ты мне дорога.
Берта поднимает голову. Смотрит на меня широко раскрытыми глазами, полными удивления и надежды.
— Я тебе дорога?
Я киваю, чуть улыбаясь.
— Дороже всех на свете.
Берта вздрагивает, а потом неожиданно начинает плакать.
— Прости, что я тогда убежала… Я испугалась. На самом деле мне очень нужна твоя помощь. Эрих ушёл из леса насовсем. Мы с братьями остались одни, и…
Она не заканчивает фразу, закатывает глаза и вдруг обмякает в моих руках без сознания. Сердце уходит в пятки. Да что же это? Я трясу её за плечи.
— Эй! Берта!
Никакой реакции. Только сейчас замечаю, что она вся горит.
Крог заглядывает в приоткрытую дверь и видит нас.
— Да не тряси ты её так, голову оторвёшь! — усмехается он по-доброму.
— Но она потеряла сознание и не приходит в себя!
— Давай я лучше за лекарем сбегаю, — предлагает Крог.
Я киваю и осторожно укладываю Берту на стол. Она тихо дышит, лоб у неё весь мокрый от пота. Будь проклят Гонзо! Впрочем, я от него недалеко ушёл — не заметил раньше, что Берте нездоровится!
Пока я ругаю себя, Крог успевает вернуться и привести с собой лекаря, худого старика с опухшим лицом и лёгким запахом медовой настойки. Он осматривает Берту, щупает лоб, проверяет пульс. Поглядывает подозрительно на её грудь, прикрытую моей рубахой. Вопросов не задаёт, и только это и спасает его от моего кулака.
— Это простуда, — наконец заключает он. — Сильная, но не смертельная. Поите её травяным настоем и дайте отдохнуть.
Я киваю и даю старику пару монет. Потом осторожно подхватываю Берту на руки.
— И что теперь ты будешь делать? — спрашивает Крог, провожая меня до двери.
— Заберу её к себе, — отвечаю я. — Присмотри сегодня за рынком, а завтра я постараюсь найти замену Гонзо.
— Можешь не спешить. Я готов работать и за двоих, если плата будет соответствующая, — усмехается Крог.
Я же вздыхаю, а после ухожу прочь, прижимая к груди хрупкое тело рыжей лисицы. Воровки, которая, сама того не зная, украла моё сердце.
Глава 11
Берта
Я просыпаюсь в теплой постели под мягким пуховым одеялом. Долго гляжу расфокусированным взглядом на деревянный потолок, пытаясь понять, где я оказалась. Это определенно не тюремная камера и не приют при храме Керкуса. В комнате пахнет травами, а ещё чем-то смутно знакомым. Она выглядит пустой, но в то же время довольно уютной и чистой в сравнении с нашими лесными домиками и берлогами.
Вспомнив про лесной лагерь, я словно бы прихожу в себя — за окном уже давно ночь, а я обещала Рейну вернуться, как только разберусь с делами. Он наверняка решит, что я тоже их бросила! Надо поспешить к братьям…
Я пытаюсь подняться, но сил совсем нет — тело тянет обратно в кровать. Голова кружится, раздраженный вздох вырывается из груди. Да что же это? Я не помню, что произошло после того, как Дрозил дал мне свою рубаху. Но тогда мне было очень радостно. Я поняла, что всё ещё нравлюсь ему. Кажется, что я до сих пор чувствую его запах.
Стоит мне подумать об этом, как дверь со скрипом открывается, и на пороге появляется Дрозил, собственной персоной. Я краснею и натягиваю одеяло по самый подбородок. Отчего-то мне очень волнительно видеть его сейчас.
— Проснулась? А я как знал, пошёл тебя проверять, — он, усмехаясь, наваливается на дверной косяк. Выглядит довольным и веселым.
— Что это за место? — спрашиваю я, одновременно чувствуя радость и тревогу.
— Это мой дом, — отвечает орк. — Я принес тебя сюда после того, как ты свалилась в обморок. Лекарь сказал, что это простуда, и велел тебе отдыхать.
Лекарь? Я с роду не видела лекарей. И почти не болела ничем. Но этой осенью всё складывается не так, как всегда: Эрих ушёл от нас, я впервые так сильно заболела, а ещё впервые влюбилась…
Щёки вспыхивают под ласковым взглядом Дрозила. Я, наконец, вспоминаю всё. Того грубого орка, что едва не сотворил со мной страшное, и Дрозила, что прогнал этого самого орка. Сердце начинает биться чаще. Дрозил заступился за меня. Это делает меня очень счастливой. Но вместе с этим мне становится тревожно. Пока я тут отлёживаю бока, братья в лесу совсем одни.
— Я должна вернуться в лес, — произношу хмурясь. — Я обещала братьям.
— Тебе не нужно никуда идти, — возражает Дрозил мягко.
Ощущаю знакомое негодование. Словно бы он опять что-то решает за меня. Но я сама знаю, как лучше. Что мне нужно, а что нет! Я уже собираюсь возразить, как вдруг слышу громкий топот за дверью. А через мгновение в комнату вваливаются мои братья. Они несутся прямо ко мне и падают на кровать.
— Так, сорванцы, осторожнее! Не то раздавите сестру! — ворчит Дрозил, но на губах его появляется улыбка.
Я в замешательстве смотрю то на него, то на братьев. Как они оказались здесь? Я хочу спросить, но из-за галдежа младших мысли путаются. Гляжу на Дрозила вопросительно. Это он привел их сюда?
— Как вы оказались тут? — наконец спрашиваю я Рейна.
— Он нас позвал, — брат кивает на орка угрюмо. — Я сначала не хотел идти. Но он сказал, что ты заболела, и за тобой нужен присмотр. А ещё он сказал, что мы можем спать здесь, пока ты не поправишься.
— Там на улице снег идёт, — лепечет Тимо, сжимая мою руку. — Это же зима, да?
— Это всего лишь первый снег, глупый! — возражает Лутц. — Он скоро растает. А потом выпадет другой.
— Я не глупый! — обижается Тимо. — Берта скажи ему, что я не глупый…
— Не доставай её, Тимо! Берта болеет, глупая твоя башка!
— Не глупая. Сам ты глупый…
— А ну перестаньте оба! — Рейн пытается успокоить их.
Я не знаю, что сказать братьям. Я так рада, что они рядом! Рада, что рядом Дрозил. Мне хотелось бы, чтобы так было всегда. Но я не смею даже мечтать о таком.
— Эй, малышня, идите-ка, поиграйте в другой комнате! — вдруг прикрикивает Дрозил. Братья умолкают и один за другим осторожно просачиваются мимо него наружу.
— Спасибо, что забрал их, — вздыхаю я, не глядя на него.
— Разумеется. Ты же не думала, что я позволю им остаться в лесу? — Дрозил скрещивает руки на груди. Его улыбка становится шире. — Теперь вы в безопасности.
Мои руки невольно сжимаются в кулаки. Почему он говорит так, словно бы мы можем остаться в его доме надолго?
— Мы уйдём завтра, — говорю я, словно бы проверяю его. — Мне уже лучше. Посплю ещё немного, и всё пройдёт.
— Насчёт этого… — орк отчего-то вдруг смущается. — А ты не хотела бы остаться у меня?
Ком подступает к горлу. Всё это слишком необычно для меня. Такой заботы мы с братьями не знали. Я не понимаю, как на это реагировать. Но на душе так радостно. Сердце трепещет в груди. Страшно подумать, что я ошиблась, поспешила с выводами, и на самом деле Дрозил имел в виду совсем другое.
— Что значит «остаться»? — выдавливаю я, с трудом сдерживая слёзы.
— Значит жить со мной, как моя жена, —поясняет Дрозил. — Делить хлеб и заботы друг с другом. Я обещаю заботиться о тебе, как о своей любимой женщине, а о твоих младших, как о собственных братьях.
— Но мы не привыкли так жить, — бормочу я, мотая головой. Мне хочется согласиться, но я боюсь довериться кому-то. Даже Дрозилу.
— Ну, теперь пора привыкать, — спокойно отвечает он. — И ты, и они останетесь здесь.
Чувствую, как тело охватывает дрожь. Я думаю про себя, что пусть не навсегда, но хотя бы до конца зимы, мы можем остаться у него. А потом будет видно. Я киваю, и Дрозил радостно улыбается мне.
Глава 12
Дрозил
Мальчишки толпой вываливаются поиграть на улицу, и я выдыхаю. Всё же на воспитание сорванцов уходит много сил. Но я рад, что мои старания дают плоды. Постепенно из одичалых детей леса, они превращаются в самых обычных детей. Двое старших даже ходят в школу при храме Керкуса. Младший же пока остаётся дома с Бертой. Она тоже пытается меняться, привыкать к новой жизни, к тёплой постели, к горячей еде, к тому, что не нужно тащить домой то, что плохо лежало в других местах.
Последнее ей даётся особенно трудно. Тем более что окружающие люди ей совсем в этом не помогают. Мне думается, что пройдёт не один год, прежде чем она избавится от репутации воровки. Когда я думаю об этом, мне становится грустно.