– Реймон рассказывал тебе, каково это – иметь такую мать? – не унимался Свечка.
– Да, – отозвалась девушка и разразилась еще одной гневной тирадой; правда, голос у нее дрожал и смолкла она довольно быстро.
Сочия понимала: ее заманивают в мышеловку.
– Где Люмьер?
Мышеловка готова была захлопнуться.
– Точно не знаю, – нахмурившись, отозвалась графиня. – С няньками.
– Несомненно. Но вот тебе еще один вопрос – важный. Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Не отделывайся отговорками.
– Валяйте.
– Почему Люмьер не со своей матерью? Почему его мать не знает, где ее сын? – И когда Сочия уже готова была взорваться: – Почему Реймон так сильно ненавидит свою мать?
Брат Свечка не рассчитывал, что ему удастся сотворить чудо. Характер Сочии складывался годами. Свежее воспоминание о сестре Клэр помогло, но не слишком.
Свечка обладал определенным статусом, к его мнению прислушивались, и поэтому Сочия сделала над собой усилие. Но даже когда ею двигали благие намерения, она не могла стать безупречной матерью для следующего графа Антье.
У нее гораздо лучше получилось подготовить эскорт для путешествия в Каурен.
– Никогда не прощу вам эти сравнения с матерью Реймона, – проворчала Сочия. – Ужасно.
– Понимаю, девочка моя. Ты – та, кто ты есть, но следует приложить усилия. Ради Люмьера.
– Совершенный, если бы существовал хоть какой-нибудь способ…
– Быть может, если бы у тебя у самой были в детстве мать и отец…
– Прекратите. Я не могу быть матерью в традиционном смысле слова. Мне больно это осознавать. Но я буду стараться изо всех сил.
– Это все, чего я прошу. Мать Реймона не старалась вовсе.
Графиня принялась гневно сокрушаться о собственных недостатках.
– Девочка моя, тебе всего-то и надо показать ребенку, что он для тебя что-то значит и ты готова ради него сделать усилие. Что бы ты ни чувствовала, помни: ты не одна, у тебя есть Реймон. Пусть муж напоминает тебе: встречаются добрые люди, у которых были дурные матери, но мало найдется дурных людей с добрыми матерями.
– Ну вот вы опять за свое. Что бы я ни делала, мне не выкрутиться.
– Все выдумываешь и выдумываешь.
Через шестнадцать дней после разговора с братом Свечкой в Антье вернулся Бернардин Амбершель. Его принесли трое израненных воинов, но самыми серьезными были раны самого Амбершеля.
Сначала до брата Свечки дошли слухи: приключилась какая-то беда. Монах поспешил в резиденцию Гаритов.
Вокруг за́мка уже шныряли подозрительные типы – судя по виду, члены Конгрегации.
– А вот и вы! – прорычала Сочия, когда, как ему и было велено, брат Свечка явился в зал для аудиенций в за́мке графа Реймона.
Его глазам предстало любопытное сборище: кроме обычных официальных лиц, которые и должны были явиться в столь серьезной ситуации, собрались также представители религиозных меньшинств и именитые купцы и ремесленники. Рядом с графиней стояла весьма мрачная Кедла Ришо. Она поманила Свечку.
Сочия как раз говорила что-то Альфесу Мачину, самому зажиточному местному виноделу, но тут повернулась к монаху:
– Реймон потерпел фиаско.
– Его заманили в ловушку?
– Нет, но с тем же успехом могли и заманить. Мой дурачок забыл, что Безмятежный был одним из сильнейших волшебников в коллегии, пока не купил себе место патриарха. Граф не стал его убивать, а попытался захватить в плен. Безмятежный этим воспользовался и сдерживать себя не стал.
Старик не нашелся с ответом.
– Бернардин говорит, шайку Безмятежного перебили, сам Безмятежный ранен, но сбежал. Те из наших воинов, кто уцелел, уже не в состоянии были его преследовать.
– А что с Анселином?
– Его там не было. Ага, начинается веселье!
В зал вошел разряженный епископ ля Вель в сопровождении священников. Ля Вель направился прямо к Сочии, расталкивая всех на пути. Никакого почтения графине он не выказал, наверняка считая ее «просто женщиной».
С другой стороны, брат Свечка не углядел в его поведении той невообразимой надменности, которой отличались предшественники епископа.
Ля Вель что-то объявил.
– Кедла, пора, – скомандовала Сочия.
И Кедла огрела епископа по затылку рукоятью топора. На священников из его свиты мигом нацелились мечи, копья и арбалеты.
– Посадить их в темницу, – велела Сочия. – Потом с ними разберусь. А выползет на свет божий какая-нибудь гадина из Конгрегации – хватайте ее.
– Уже иду, – отозвалась Кедла и снова ткнула ошалевшего епископа рукоятью топора.
После ее ухода ушли и многие из подданных графа Реймона.
Брат Свечка открыл было рот.
– Погодите минутку, – попросила Сочия и встала с трона, предназначенного для графини Антье. – Слушайте все! Мы владеем ситуацией. Возвращайтесь к своим делам. О недопустимом поведении сразу же сообщайте. Быть может, Реймона больше нет, но это ничего не меняет. Антье останется таким, каким его сделал граф Реймон Гарит.
И чтобы доходчивее донести до всех свою мысль, Сочия пересела на трон мужа.
Расходясь, подданные оживленно переговаривались между собой.
– Вы мне нужны как никогда, – призналась Сочия, склонившись к Свечке.
– Неужели?
– Будьте рядом и обуздывайте мой гнев. Внутри меня зреют ужасные мысли.
– Мы справимся, если ты будешь со мной честна. А прямо сейчас нужно сохранить мир.
Старик не сомневался, что грядут всяческие зверства.
– Дурной сегодня день для епископальных – тех, чье вероисповедание хорошо известно. Не говоря уж о членах Конгрегации, – едва заметно улыбнулась графиня.
Брата Свечку охватило мрачное предчувствие.
Она решила дать волю черни, чтобы та выплеснула свой гнев на приверженцев бротской церкви, не важно – виновны они или нет.
– А для дэвов и дейншо?
Этим всегда доставалось, когда начинались беспорядки.
– Нет. Такого я не потерплю.
Странное и жестокое дитя эта Сочия Рольт. И как же она намеревается защитить этих вечных козлов отпущения?
Свечка молил доброго Господа, чтобы Реймон Гарит просто пропал. Или выполнял какую-то ужасно секретную миссию, но только не погиб. Иначе кто обуздает темную сторону Сочии?
Но он уже знал, что надежды эти тщетны.
9Обитель Богов, Сумерки Мира
Из Небесной Крепости валил серый дым. До Пайпера Хекта и его спутников донесся оглушительный грохот, потом посыпались обломки. Прогремело еще два взрыва – не таких сильных.
– Что за дьявольщина? – гневно спросила Герис. – Что стряслось?
– Кто-то угодил в мою ловушку, – отозвался Хект.
– Но кто? – удивилась Анна. – Все же вышли из крепости.
С неба все сыпались обломки. Завоняло огненным порошком.
Хект оглянулся на Эавийн. Из-за взрыва она испугалась, выпустила Пронзающее Сердца и оступилась. Богиня ухватилась за Гейстрир, но сумела зацепиться лишь одним пальцем. Мешок с яблоками выпал у нее из рук, и, дернувшись, чтобы его поймать, она тоже рухнула в пропасть.
Падать предстояло долго. Внизу в двух тысячах футов ждали острые, словно ножи, базальтовые скалы.
Вознесшийся резко и мучительно сменил обличье и в образе гигантского орла с криком устремился вниз вслед за Эавийн. Пикировал он быстрее, чем падала богиня.
Любуясь этим эффектным зрелищем, остановились все те, кто уже спускался по дороге к гавани.
– Пайпер, в твоей ловушке была задействована особая картечь? – спросила Герис.
– Да. Пустил в дело все, что нашел, и два фальконета тоже. Это наверняка один из демонов.
– Правильная, видимо, была мысль.
Орел подхватил падающую богиню и скрылся из виду.
– Может, спустимся уже? – предложила Герис. – Пока там внизу кто-нибудь не набедокурил.
Хект, рассматривавший дыру в Небесной Крепости, хмыкнул.
– Можно смастерить еще парочку смертоносных приспособлений, – продолжала Герис, тоже глядя на Небесную Крепость.
Ветерок потихоньку развеивал дым.
– Мало еще там все разворотило, – сказал Хект.
Из дыры густой патокой вылилось черное пятно и сползло по стене крепости. Пятно имело четкую форму и не оставляло следа.
– Прохвост вырвался, – протянул Хект.
– Наверное, дробилка так тряслась, что клапаны ослабли, а мы и не заметили.
– Тогда понятно, почему в конце мы улавливали его чувства. Жаль, не насторожились.
– Когда торопишься – что-нибудь обязательно пойдет не так. Что сделано, то сделано. Спускаемся. У меня есть средства на такой случай.
Хект поразился равнодушию Герис: злобное Орудие сбежало, но для нее это просто еще одна рутинная задачка.
Пока старшие разводили суету, девчонки подбежали к краю пропасти посмотреть, что приключилось с Асгриммуром и Эавийн.
– Я их не вижу, – сказала Лила. – Но они точно спустятся раньше нас.
Лила и Вэли посмотрели на ползущее по стене крепости черное пятно, потом на мост, на пропасть, о чем-то пошептались, и Вэли бросилась по радуге обратно на ту сторону.
Хект прикусил язык, чтобы не закричать и случайно не отвлечь ее. Поблизости не было Асгриммура, который поймал бы еще одну упавшую девицу.
Анна тоже молчала.
– Я ее, конечно, люблю, но она просто чокнутая, – заявил Пелла.
Трудно было поспорить с этим утверждением, глядя, как девчонка без тени страха бежит по цветной пустоте.
Вэли сдернула с позеленевшего столба конец Гейстрира и поспешила назад, на ходу сматывая веревку. На середине она выдернула из радуги Пронзающее Сердца и прихватила с собой и его.
– Можно подумать, она одна из них, – вздохнула Анна.
– Да, – отозвался Пайпер и впервые за долгое время снова задумался: кто же такая Вэли Дюмейн?
Девочка меж тем вручила ему копье.
– Представляешь, оно такое легкое!
Хект переглянулся с Анной, а остальные уставились на Гейстрир, который быстро укоротился до прежней длины.
Вэли повязала веревку вокруг талии.
– А где тот молот? Готова поспорить, с его помощью можно разбить мост.