– Но тогда получается, если с вами что-то вдруг случится, императрицей станет ваша сумасшедшая тетка Аньес.
– Брион, если эта мысль вас так пугает, сделайте все возможное, чтобы с вашей императрицей ничего не случилось.
– Ваше величество, – вмешался Ренфрау, – это напомнило мне еще об одном деле: следует подробно обсудить ситуацию в Коннеке.
Хект улыбнулся. Не так уж и ловко вышло у Ренфрау. Но ему стало любопытно. Когда под рукой не было Лучезарных, о событиях, происходивших за пределами Граальской Империи, он узнавал лишь от Каравы де Боса и Ривадемара Вирконделета, а те просто расспрашивали путников.
– Странные там творятся вещи, – продолжал Ренфрау. – Такие же странные, как и в Ховаколе. Да к тому же там происходит нечто подобное тому, на что жалуется наш уважаемый архиепископ.
– Феррис, да как вы смеете…
– Что, ваше величество? – недоуменно спросил Ренфрау.
– Простите. Я неверно истолковала ваши слова. Продолжайте.
– Разумеется. Итак, вот вам голые факты. Кедла Ришо сильно досаждает Арнгенду. Она и ее люди – они называют себя Правосудными – разоряют арнгендские земли. Совершали свои налеты в сорока милях от Салпено. Не щадят никого, но особенно жестоки со всеми, кто принимал участие в походах на Коннек. Все владения Анны Менандской, попадающиеся им на пути, превращаются в пустыню.
– Эта женщина хочет, чтобы до них дошло, – вмешался Хект.
– Именно. Графиня Антье почти так же безумна. Участвовала в нескольких вылазках Правосудных, а иногда ее в этот же самый день потом видели в Антье, – продолжал рассказ Ренфрау.
– Да ну?
– Ну да.
– Нужно все хорошенько разузнать.
– У меня таких талантов нет. Задачка для твоего Девятого Неизвестного.
– Или для наших новых помощников. Которые в последнее время что-то не объявляются.
– Вам не кажется, что вас пригласили сюда не для того, чтобы вы просто мило побеседовали между собой? – спросила Элспет.
– Да, ваше величество, – согласился Ренфрау. – Отложим до другого случая. Так вот, Ришо. Хотя фальконетов у нее нет, ее кампания имеет некое сходство с кампаниями нашего высокочтимого лорда Арнмагила.
– У нее нет фальконетов? – вздернул бровь Хект. – Тогда в чем сходство?
– Ришо всегда удается одолеть врагов, превосходящих ее числом. Она наносит удар, когда они наиболее уязвимы, всегда знает, где они, что замышляют. Она никогда не лезет в драку, когда не уверена в победе. Если отступает, то быстро и без осложнений. И как и с лордом Арнмагилом, вокруг нее происходят весьма странные события.
Неужели у этой воительницы есть свои собственные Орудия?
– Какие именно? – уточнила Элспет.
– Часто рядом с ней появляется огромная птица, но только по ночам. Точно такую же люди иногда замечают над Антье, и тоже только ночью.
– Снова сошлись с демонами, – пробормотал Брион. – Предводитель, вам следовало истребить этих людей.
– Они бы мне не дали этого сделать, архиепископ. Очень упрямы в данном вопросе.
– Феррис, следует ли нам волноваться из-за них? – спросила Элспет. – Мы не чинили Коннеку зла.
– Угрозы никакой. Голодные волчицы набрасываются лишь на арнгендцев и иногда на церковников.
Архиепископ хотел было возмутиться, но понял, что никто ему тут не посочувствует.
– Они творят с братьями из Конгрегации ровно то же, что до прошлой весны творила Конгрегация с коннектенцами, – сказал Ренфрау.
– Ваше величество, можно мне удалиться, пока со мной снова не случился удар? – взмолился Брион.
– Нельзя. Продолжайте, Феррис.
– Это все. Разве что вот еще: в Антье точно так же, как у нас, повсюду пропадает святость из церквей.
– Что это? Почему так происходит? – спросила Элспет.
– Не знаю. Я это выясню.
От слов Ренфрау Хекту сделалось не по себе.
Ренфрау ждал Хекта возле дворца, сам Пайпер на минуту задержался, чтобы побыть с Элспет наедине.
– Она вживается в роль, – сказал Ренфрау.
– И весьма быстро. Мне только что во всех утомительных подробностях перечислили, как именно я не справляюсь с должностью Предводителя Войска Праведных. И это только начало. Она уверена, что дальше будет еще хуже.
Хект не кривил душой. Элспет не понравилось, что ее Меч Господень призвал на поле брани ужасные Орудия.
– Думаю, со службы не вылетишь.
– Я и не волнуюсь. Просто неприятно, когда тебя неправильно истолковывают.
– Да неужто? Пройдусь с тобой чуток. Если не возражаешь.
– Не возражаю. Но вокруг наверняка полно посторонних ушей.
У дворца ждали и телохранители Хекта. Все Праведные желали знать, что же творится с их командиром.
– Они услышат лишь невнятное бормотание. Мне интересно, понимаешь ли ты, почему Вдова всегда побеждает.
– Тут напрашивается лишь одно заключение.
– Она – любимица Ночи.
– Анна Менандская именно так и скажет. А вот люди самой Ришо верят, что ей покровительствует Господь. Добрый Господь мейсалян.
– Тебе же всех воскресших богов удалось прикончить, когда ты там наводил порядок?
– Всех, о ком нам было известно. С Бестией повозиться пришлось. Ума не приложу, что там теперь разгуливает на свободе.
– Я тоже не знаю. Буду наблюдать, но это не самый важный вопрос.
– Нам не повредит, если эти безумицы попортят Арнгенду кровь, – заявил Хект.
– Не повредит. Но тебе могут пригодиться деньги и люди из Арнгенда, если все же начнется Кампания.
– Начнется. Хотя я уже спрашиваю себя, удастся ли нам все подготовить этим летом. Нас постоянно отвлекают всякие политические дела.
– Тысячу лет проживи – все то же. Соберутся трое что-то сделать, так двоим из них вздумается избавиться от третьего, потому что они лучше понимают, как надо. Или представилась возможность набить себе карман. Или отвлеклись на мелочи. Или просто дураки. Чаще всего я сталкиваюсь именно с дураками.
– Что-то вы сегодня больно разговорчивый.
– Злюсь и на тебе вымещаю. Повсюду чувствую себя чужим, – отозвался Ренфрау.
– Это вы-то? Я даже не знаю, где мои родные, не говоря уж о том, что они делают. И про Лучезарных тоже.
– Похитительницы играют роль твоих ангелов-хранителей. Остальные пытаются извести братцев и кузенов Ветроходца.
– Вы потише только. – (Телохранители шагали совсем рядом.)
– Как скажешь.
– И поэтому никто со мной не говорит? Они заняты большой войной?
– Если только всех нас не дурачат.
– А вознесшийся? Его я тоже не видел.
– Думаю, и он занят. Хотя ты вроде как его на службу взял.
– В некотором роде. Но он, по-моему, не очень-то умеет работать с людьми.
Ренфрау хмыкнул. Он явно сказал все, что хотел, и теперь свернул в сторону и исчез среди теней.
– Как он это сделал? – удивился один из телохранителей.
– Что сделал?
– Вошел в ту тень, а потом из нее не вышел.
– Не знаю. Может, колдовство. Пойдемте-ка отсюда.
Возражать никто не стал.
Весь следующий месяц Хект чувствовал себя одиноко даже среди самых старинных своих знакомцев. Они угадывали его настроение, но, как и он сам, не понимали, что происходит. Титус Консент, которого он знал дольше остальных, храбро пытался прорваться сквозь замкнутость командира и сумел настолько его разговорить, что Хект признался, что угрюмость превратилась в проблему.
– Командир, мы-то уже привыкли, что вы не докапываетесь до каждой мелочи. Нам это нравится. Но людям посторонним необходимо видеть, что всем заправляет именно Предводитель. Просто ради спокойствия остальных Праведных не могли бы вы, когда мы не наедине, хоть притвориться, что вам не все равно?
В тот момент они как раз были наедине. До этого Хект размышлял, о чем ему пришлось бы умолчать, если бы кто-то стал допытываться. Каким-то образом Консенту удалось до него достучаться – то ли верный тон подобрал, то ли удачное слово, а может, сработали воспоминания о прошлом.
– Неужели я и вправду?.. Титус! Я становлюсь жалок. Как так случилось?
– Не знаю. Но раз уж вы снова в моем мире, может, расскажете, как вас здесь удержать?
Столкнувшись со своей хандрой нос к носу, Хект решил ее одолеть.
– Титус, не могу рассказать, потому что и сам не знаю. Мне-то уж точно это не нравится. – Он внезапно заметил, что расчесывает левое запястье; рука нестерпимо зудела и уже успела покраснеть и покрыться царапинами, а местами и мокрыми ранками. – Вот это тоже меня с ума сводит. Нужно чем-то помазать, пока не загноилось.
– Надо мазь от зуда раздобыть, вы себе руку так загубите.
На самом-то деле Хекту нужно было избавиться от амулета, который якобы зудел, только если поблизости оказывалось могущественное Орудие. Но теперь амулет зудел не переставая.
Может, кто-то вроде Руденса Шнайделя или Врислакиса так пытается его отвлечь? В надежде, что он снимет защитный браслет?
– Я знаю, как припарку поставить, она поможет, – предложил Титус.
Хект что-то проворчал.
– Как только вы вспоминаете о настоящем – тут же принимаетесь драть себе запястье. А когда на вас хандра нападает и вы сидите, уставившись в пупок, то не трогаете его.
– Неужели?
– Да, именно так. Как можно скорее пришлю к вам полкового лекаря.
Пайпер мрачно кивнул в ответ.
– Раз уж я вас растормошил, скажите, как нам вытащить вас из этой меланхолии?
– Кабы я знал, тебе бы первому сказал. Мне и самому не нравится, что со мной творится. Приходится терпеть.
– Мы уже сдвинулись с мертвой точки, – широко улыбнулся Консент. – Вы хотя бы признали, что все не так гладко.
Беда была в том, что, даже когда Хект концентрировался, он все равно не понимал, что же такое происходит.
– Проверяй еду и питье, которые мне подают. И следи за всеми, кто подходит близко и может до меня дотронуться.
– Думаете, яд?
– Катрин же пытались отравить. Хотя вряд ли. Не станут они наступать на те же грабли. Думаю, колдовство.
Вот бы появился Кловен Фебруарен: старик-то уж точно разберется.