– Нет. У Люмьера были колики, и я всю ночь не спала – сидела с ним.
– А тебе сегодня снова выслушивать тяжбы.
Сочия нахмурилась и мрачно взглянула на него.
– Всего два прошения, – вмешался Бернардин. – Одно от епископа ля Веля с обычными жалобами.
– Слава богу, – вымученно и устало улыбнулась Сочия.
– Значит, ты не выходила за пределы замка? Ни в каком обличье? – не унимался Свечка.
– Совершенный, – пожурила его Сочия, кивая в сторону Эскамеролы, которая как раз принесла корзинку с горячими булочками.
– Мне самому интересно узнать ваш ответ, – поддержал монаха Бернардин.
Услышав его тон, старик и Сочия насторожились.
– Не выходила, а в чем дело?
– Многие из тех, кто стоял ночью в карауле, видели огромного орла.
– Это не я. Честное слово. А жаль. Уже давненько не видела Кедлу. Даже не знаю, где она теперь.
– В самом сердце Арнгенда – досаждает им изо всех сил. Так что же это такое было сегодня ночью?
Сочия и монах пожали плечами. Свечку появление странной птицы встревожило.
– Снова на нас обратила внимание Ночь.
– Это уж точно, – отозвался Амбершель. – Но почему? Разузнаю, что смогу, пока вы будете забавляться с епископом. – Тут он фыркнул и залился краской. – Простите, не хотел грубить.
Но Бернардин мог бы и не извиняться: ни Сочия, ни Свечка не знали, что «забавляться с епископом» в просторечии означает ручной блуд.
– Я поговорил со всеми, кто накануне видел орла, – рассказал Бернардин за ужином. – Они не врут. Почти никто из свидетелей друг друга не знает, между собой они это не обсуждали. Описания в основном совпадают: все утверждают, что орел был больше того, которого иногда замечают над замком. Несколько человек заявили, что кончик правого крыла у него поврежден.
– А я сегодня видел мула, у него было повреждено правое переднее копыто, – вспомнил вдруг брат Свечка. – Никогда раньше такого не видел у лошадей или мулов.
– Дурной знак? – спросила Сочия.
– Нет, – одними губами улыбнулся Бернардин. – Меняющее обличья Орудие, у которого правая рука покалечена.
– Ничего себе догадка, – удивился Свечка.
– Я не всерьез. Но… все может быть. В последнее время с нами постоянно случается невесть что.
– Страшное невесть что, – подхватила Сочия. – Но Бернардин прав.
– А я вот не хочу, чтобы он был прав. Я вроде как совершенный, мне не положено верить в…
– Совершенный, вы же знаете, как говорят: в Ночи все правда, – сказал Амбершель.
– Это прихвостни ворога, – добавила Сочия.
– Точно. А мы стали прихвостнями прихвостней? – Свечка закатал левый рукав, его страшная татуировка налилась цветом. – Ничего из этого дельного не выйдет, но все равно схожу еще раз проведать Редеуса Пиклю.
– Никогда не знаешь, вдруг чего полезное обнаружится, где и не ждали, – ободрил его Бернардин. – А я скажу всем, пусть смотрят в оба – не увидит ли кто странного типа или тварь с увечной правой рукой или еще чем.
– Холодно как, – поежилась Сочия.
– Зима ведь на дворе, – напомнил Свечка.
– Пойду сегодня спать пораньше. Попрошу Гилеметту натопить хорошенько, заберусь под пуховое одеяло и буду греться. И пусть только Люмьер попробует снова не дать мне спать – утоплю.
Сочия действительно пораньше забралась под одеяло и тут же заснула. Около полуночи она проснулась, сходила на горшок, а потом не смогла уснуть – все волновалась, как там Кедла.
Кедлу теперь называли Вдовой, а еще ее и Сочию в разных уголках Коннека именовали Невестами или Женами Смерти.
Волновалась Сочия потому, что Кедла еще ни разу не потерпела неудачи. Каждая новая победа манила ее все дальше – к новым еще более грандиозным и кровавым свершениям. Но рано или поздно удача отвернется.
Сочия вылезла из кровати и подошла к окну. Небо затянуло тучами, но сквозь них просвечивала яркая луна.
В сундуке рядом с окном лежал легкий сверток с одеждой – приготовленный на тот случай, если Сочия не утерпит и отправится все-таки навестить Кедлу. Этот сверток девушка могла с легкостью нести и в другом своем обличье.
Нужно же что-то на себя надеть по прилете. Кровожадных Кедловых воинов необъяснимые визиты графини и так беспокоили. Если она начнет разгуливать по округе голышом, это будет уже перебор.
Сочия достала сверток из сундука, положила его рядом с окном, а потом велела себе сдержаться и никуда не лететь. Чтобы добраться до последнего известного ей места стоянки Правосудных, понадобится шесть часов, потом нужно искать, куда Вдова успела переместиться, возможно, придется пролететь еще сотню миль. Найдет она их лишь к вечеру.
Нет. Нецелесообразно. Одной из Жен Смерти нужно остаться дома и заняться делами.
Но ведь можно просто взлететь повыше – туда, где внизу будут проплывать пушистые серебристые облака. Разве не замечательно?
Все-таки демоница осчастливила ее восхитительным подарком. Интересно, кто-нибудь еще из смертных удостаивался такой награды?
Вряд ли. Разве что легендарные герои древности.
Разумеется, для самих созданий Ночи полет не был чем-то необыкновенным.
Раздевшись донага, графиня взяла в руку кристалл. Его она с собой не возьмет, она ведь ненадолго. Девушка распахнула окно, и зимний ветер тут же набросился на нее, терзая обнаженную кожу.
Дрожа от холода, Сочия сменила облик и взмыла в воздух. В полете она согрелась, а перья удерживали тепло.
Едва шевеля крыльями, Сочия отдалась на волю ветра. Вот она отклонилась чуть вправо в поисках восходящего потока. Как же это чудесно! Какая свобода! Земля внизу становилась все меньше, и можно было забыть о бесчисленных заботах. Как жаль, что нельзя показать всю эту красоту брату Свечке. Но он лежит теперь где-то там в темноте, узник плоти, обычный старик, взмокший от пота, опутанный тревожными снами о прекрасной демонице.
Лунные лучи пронзили прореху в мчащихся облаках, и стремительный серебристый поток обрушился на Антье, заливая крыши, овраги улиц…
Вдруг сердце подпрыгнуло у Сочии в груди.
Она успела подняться на тысячу футов. Внизу, над крышами домов, кружил огромный орел.
Поток лунного света все не иссякал. Вот сейчас глаза орла приспособятся к освещению и… Сочия камнем метнулась вниз.
Орел заметил ее, только когда Сочия была уже совсем близко, взмахнул крыльями, уходя от нападения, но она и не собиралась нападать. Она продолжала опускаться, и орел потерял ее из виду.
Как можно быстрее обратилась она в обнаженную девушку и кое-как ухитрилась одеться. Руки тряслись.
Стоя в темноте возле окна, Сочия наблюдала за орлом. Птица искала ее.
– Графиня, вы в порядке? – спросила Гилеметта, и Сочия взвизгнула от неожиданности.
– Ой, прости. Не слышала, как ты вошла. Что ты здесь делаешь?
– Пришла дров подбросить. Каждую ночь прихожу, но раньше вы никогда не просыпались.
Гилеметта с любопытством покосилась на окно: оно тоже всегда бывало закрыто.
– Сон дурной приснился, а потом не смогла заснуть.
– Понятно, – Гилеметта подбросила дров, а потом закрыла окно на засов. – Доброй ночи, госпожа.
– Зайди она на пять минут пораньше – поймала бы меня с поличным, – пожаловалась Сочия.
– Вот тебе и предупреждение, – кивнул брат Свечка.
– Не иначе. Совершенный, этот орел искал меня.
– Ты быстро сообразила и все сделала как надо. Тоже предупреждение.
– Вечно-то вы со своими поучениями, – насупилась Сочия.
– А если пропускаешь все мимо ушей, потом приходится выслушивать все те же поучения по новой.
– Довольно. Я хочу знать, что за тварь за мной гонялась.
– Еще раз схожу к Редеусу Пиклю, – пообещал Свечка.
– Но сначала-то брюхо набьете.
– Подумайте только, – обратился монах к Бернардину, – столько лет ее учил, а хороших манер девчонка так и не набралась.
Сочия ответила ему словами, которые более пристали бы поденщику.
– Веду себя так, как меня этот мир заставляет, – заявила она.
– А можно сказать и так: мир ведет себя так, как заставляешь его ты.
Сочия злобно уставилась на монаха и сердито заворчала:
– Вас ведь не переспоришь?
– В покое не оставлю, даже если будешь соблюдать правила приличия.
Бернардин отрядил солдата сопровождать брата Свечку, но, как выяснилось, зря. Совершенный спросил, где находится дом Пиклю, и ему охотно показали. Лекарь принял его как почетного гостя.
– Входите, совершенный, входите.
– Надеюсь, не помешал…
– Нет, сегодня нет пациентов. Может, попозже кто-нибудь руку сломает. Мы все благодарны вам. Спасибо, что передали наши слова Защитнику. Тут стало спокойно. Как вас отблагодарить?
Свечка что-то такое смутно припомнил: однажды Бернардина при нем действительно назвали Защитником.
– Нужно распознать еще одно загадочное Орудие. Надеюсь, в этот раз больше повезет.
– Но все же вы пришли сюда – прибегли к крайнему средству. Надеюсь, теперь я сумею вам помочь.
– Да. Так вот, в прошлый раз я был с вами не совсем откровенен. И вы, несомненно, это поняли.
– Сильно вы мои чувства не уязвили. Трудно, должно быть, доверить тайну человеку, который постоянно болтает.
– Действительно. На этот раз буду честнее.
– Значит, что-то стряслось.
– Да, стряслось. Нечто совершенно неожиданное. Возможно, графине угрожает некое Орудие.
Пиклю нахмурился, поджал губы, чуть взмахнул рукой:
– Другое – не то, что вы описывали прежде?
– Определенно.
– Ладно. Даю слово молчать. Разве только под пытками скажу, а так никто от меня ни о чем не узнает. Но дайте сначала проверю, чтобы жена и сын не услышали того, что слышать им не полагается.
Пиклю вышел, а брат Свечка оглядел его комнатушку: очень уютная и в стиле Пиклю – куча вещей и беспорядок.
Пиклю вернулся и принес два простых бокала фиральдийского цветного стекла – видимо, работы кларенцианских мастеров.
– Раита только-только приготовила воду с лимоном. Пока будем беседовать, она сходит на рынок. А мальчик где-то работает. Так что говорите спокойно.