Время вокруг небольшого островка десять футов в поперечнике замерло. Пайпер увидел, как застыли в воздухе пылинки. Пламя свечей и дым остановились.
Дрожащая Элспет взяла его за руку.
– Нам необязательно это делать, – сказал Хект.
– Нет, обязательно. Я и так ждала слишком долго, много лет. Знала, что это будет, еще под стенами Аль-Хазена. Столько дней с тех пор пропало зря.
Ее дрожь все не унималась. Сейчас им предстояло совершить судьбоносный выбор.
– С точки зрения закона это измена. Даже для тебя.
– Замолчи, – велела она и повернулась к Пайперу.
Из омутов ее глаз на него смотрело голодное чудовище. Много часов императрица приуготовляла себя к этому моменту.
Хект понимал: уже слишком поздно. Разумные доводы не помогут. То, что должно было сейчас произойти между одним мужчиной и одной женщиной, возможно, повлияет на миллионы жизней. Возможно, целые империи пострадают из-за того, что эти двое не смогли справиться с собой и вспомнили, что они всего лишь мужчина и женщина.
– Что это было? – спросила Элспет.
Хект рассказал ей про свечу.
На лице Элспет отразилось изумление.
– Наш Господь никогда бы не был так добр. И… Ой! У нас же теперь вдоволь времени. Не придется совокупляться второпях, будто животные.
– Нет.
Когда Хект задул волшебную свечу, ему показалось, что она ничуть не уменьшилась. Он вдруг подумал, что перед ним магический предмет из сказки, который в конце концов погубит влюбленных, воспротивившихся естественному порядку вещей. Из головы у него никак не шли Арленсуль, Геданке и Феррис Ренфрау.
Все нежные слова были сказаны, все ласки подарены. Когда свеча погасла, все могли видеть только молящуюся императрицу и Предводителя Войска Праведных, который на мгновение опустился на колени и тут же встал. Возможно, внимательный наблюдатель и уловил бы на секунду какую-то неувязку, но ничего не вызвало бы у него подозрений.
Не останавливаясь и не оглядываясь, Хект направился к выходу из часовни. Между колоннами он заметил краем глаза леди Хильду: быть может, вернулась, чтобы подсматривать за ними.
Пайпер решил, что не сможет заснуть в эту ночь и будет много часов подряд сражаться со своей совестью. Но вышло иначе – он провалился в сон, как только голова коснулась подушки.
Хект еще не успел одеться, а Карава де Бос уже принес ему стопку бумаг. Вид у де Боса был встревоженный.
– Командир, мы можем поговорить?
– Разумеется. Что это за бумаги?
– Очередные вести от вашей главной шпионки. В основном скучища, но вам нужно об этом знать.
– Так чего же вы хотели?
– Услышать от вас честный ответ. С вами все в порядке?
– В порядке. А что?
– В последнее время вы выглядите очень усталым. А ваши телохранители жалуются, что вы по ночам от них сбегаете.
– Карава, я никуда не сбегаю. Мы с императрицей вместе совершаем вечерние молитвы в ее часовне. Чтобы урвать хотя бы несколько минут, когда никто не требует нашего внимания. Ее всегда сопровождает придворная дама, обычно леди Хильда Дедал, но иногда и какая-нибудь другая фрейлина.
С особенным удовольствием они грешили под самым носом у госпожи Дельты ва Кельгерберг.
– Даже если и так, вы не должны сбегать от телохранителей. Ваши странные друзья вывели на чистую воду всех этих заговорщиков, но не следует становиться слишком самоуверенным. Мысли-то они не читают.
– Что?
– Наверняка наберутся сотни людей, которые не станут проливать слезы, если вас вдруг прикончит какой-нибудь наемный убийца. Не исключено, что желающих испытать судьбу уже не один десяток. А что, если какой-нибудь одиночка все же решится? Может, он прямо сейчас за вами следит. Когда ему удобнее всего ударить?
– И снова вы правы. Вы же знаете, как я ненавижу, когда кто-нибудь из вас оказывается прав в такого рода вопросах.
– Если не будете мешать за вами присматривать, мне этого будет вполне достаточно.
Хект хмыкнул, подвинул к себе стопку бумаг и принялся просматривать отчеты. Почерк у писавшего был просто замечательный.
– Мой господин.
– Вы еще здесь?
– Да. Есть еще одно дело.
Хект почему-то сразу насторожился, без всякой на то причины.
– И в связи с этим другая проблема, – продолжал де Бос.
– Что за проблема, Карава?
– Временами вы как бы становитесь другим человеком.
И тут Хекта охватило сильное беспокойство. Ему вдруг захотелось сцепиться с де Босом, но он сдержался.
– Объяснитесь.
– Вы постоянно выглядите усталым.
И виновата в этом Элспет. Каждая новая встреча затягивалась все больше. Как она, интересно, сама справлялась днем?
– Вы начали дремать на совещаниях. А когда просыпаетесь, перед нами словно бы другой человек – он твердо намерен сделать дело быстро и безошибочно с первого раза.
– И что? Почему это вдруг на меня не похоже?
– Тот вы, который сейчас со мной разговаривает, стремится понять других людей, обсуждает все с ними, хочет добиться единогласного решения. А другому вам на это плевать. Другой вы сообщаете нам, как все должно быть, не слушаете никаких оправданий и всегда оказываетесь правы. Другой вы – это диктатор, причем очень результативный. Он всегда старается убедить людей поступать так, как нужно ему.
– Карава, что вы такое пили этим утром?
– Другому вам не было бы до этого дела. Другой вы выгнали бы меня с наставлением впредь не тратить время попусту.
– Этот я сейчас вас огрею хорошенько по голове.
– Другой вы сделали бы это левой рукой, – ответил де Бос и вышел из комнаты.
А Хект так и застыл, подавшись вперед, и простоял неподвижно с четверть минуты. Последнее замечание Каравы обрушилось на него словно удар молота. Но почему?
Пайпер уставился на свою левую руку.
25Люсидия, живые и мертвые
До Шамрамди Нассим Ализарин и полдюжины его закаленных воинов добрались на закате. Им там не особенно обрадовались. В столицу Нассима вызвали. Внушающий Великий Трепет желал знать, почему больше никто не противостоит рыцарям-чалдарянам в тех краях, где когда-то верховодили полководцы из Тель-Муссы.
Нассиму было что ответить. Возможно, Индале ответ и не понравится, но Нассим от него не отступится. Он справился на удивление хорошо, если учесть, какие средства были у него в распоряжении. Его сломили силы природы, упорный враг и безразличие тех, кто якобы ему помогал.
Нассим Ализарин кипел гневом и чувствовал, что его предали.
Вести о приезде Горы опередили его самого. Откуда ни возьмись появился Азим аль-Адил ед-Дин.
– Вас не должно тревожить то, что дядя потребовал вашего присутствия, – сказал он Нассиму. – Он вовсе не намерен обсуждать ваши старания.
Гора не особенно в это поверил, но и спорить не стал.
– Рад снова с вами увидеться, юноша. Вряд ли я задержусь здесь надолго. Надеюсь, мы с вами найдем минутку друг для друга.
Юный Аз привязался к старому волку так же сильно, как сам генерал привязался к нему. Они были родственными душами, хоть года их и разнились.
Юноша проводил Нассима в дом, где он останавливался и прежде.
– Когда Индала будет готов принять вас, явится посланник. Скорее всего, это буду я.
Так и получилось.
Нассим Ализарин и Индала аль-Суль Халаладин сидели друг напротив друга за низким столом, уставленным блюдами с фруктами, очищенными орехами и ломтями пряной баранины. Больше в комнате никого не было. Братья Индалы позаботились о том, чтобы собеседников не подслушивали.
Генерал не стал скромничать и принялся за еду.
– Так сытно я не ел с самого последнего визита в ваш дворец.
Индала чуть склонил голову в ответ на завуалированную благодарность.
– Лишь воздаю вам должное, генерал. Вам не дали возможности жить подобающе, и я прошу за это прощения.
Индала выражался сдержанно и дипломатично. Поведение его людей в отношении Нассима порочило самого владыку.
– Вы так любезны.
Нассим понимал положение Индалы.
– Азер сказал мне, что вы привезли кое-какие бумаги.
– Ежедневные отчеты из Тель-Муссы. Знаю, вы не большой любитель вникать в подобные вещи. Прошу лишь одного – пусть их прочтет надежный человек и перескажет вам суть. Мой писарь не из ша-луг. Он писал по-люсидийски, а я не очень хорошо разбираю люсидийское письмо, так что просто доверяюсь ему. Если вы вдруг пожелаете его расспросить, он прибыл сюда вместе со мной.
Внушающий Великий Трепет улыбнулся. Нассим решил, что улыбка далась ему непросто: раны все еще беспокоили Индалу, хотя он и старался этого не показывать.
– Перескажите в общих чертах, будьте предельно бесстрастны, – велел Индала.
И Нассим поведал свою историю, в действительности даже преуменьшая то, какую ему оказывали «поддержку».
– В этих отчетах то же? Но более подробно?
– Да.
– Итак, что же дальше?
– Что я намерен делать? Если вы больше во мне не нуждаетесь, вернусь к своим – тем, кто выжил. Отпущу всех, кто не пожелает скитаться по про́клятой пустыне с сумасшедшим стариком. Остальные вместе с анса выследят и прикончат дринджерийского колдуна.
Индала был ошеломлен, растерян и явно отказывался верить услышанному.
– В последнее время, кажется, никто, кроме самих ша-луг, не понимает, кто мы такие и во что действительно верим, – заметил Нассим. – Я и сам так давно покинул родину, что не совсем уже уверен.
Ализарин едва ли был способен признаться в этом и самому себе, но доклад Костыля огорчил его еще больше, чем презрение бывшей жены. Костыль не нашел ни одного старшего ша-луг, который бы спросил, не желает ли Гора сделаться верховным главнокомандующим. Сам Костыль никого не спрашивал, да Нассим ему и не велел. Было совершенно очевидно, что такая идея никому в Аль-Кварне и в голову не пришла.
А ведь не так давно его чтили почти как Гордимера Льва. Теперь Гора остался в далеком прошлом.
Если бы он позволил Индале силой поставить себя во главе ша-луг, вышло бы еще хуже, че