– Да будет Господь к нам милостив.
– В последнее время Он и так достаточно нас покарал, – поддакнул старый Аз.
Утром пришли вести из Шартеля: чалдаряне запустили в тамошнюю северную гавань подожженные корабли. Сгорели почти все союзные суда. Солдаты, отвечавшие за натянутую в гавани цепь, решили, что к ним идут корабли из Дринджера с припасами. Корабли и правда были дринджерийскими, но их захватили фиральдийские торговые республики. Поговаривали, что не обошлось без помощи сверхъестественных сил.
Еще матросы захватили одну из башен при входе в гавань, так что теперь Шартель был отрезан и от моря. На захваченной территории установили тяжелые фальконеты, чтобы никто не сунулся отбивать башню с воды.
Башню Праведные разобрали, а из камня сейчас строили помост к нижней части выходящей в гавань городской стены.
Неладное творилось и в самом Шартеле: по всей видимости, то были происки вражеских шпионов, проникших в город еще до начала осады, хотя ни одного из этих шпионов пока так и не удалось вычислить.
Войско Индалы – предположительно, тридцать восемь тысяч человек – выступило на север, ополченцев и рекрутов послали выручать Шартель. Командовал ополченцами Харса, двоюродный брат Индалы. Им поручили прощупать чалдарян и взять в кольцо осаждающих. Но ни количество, ни умение им не помогли. Да и желания сражаться ни у кого не было. И Войско Праведных уничтожило их. Пленников отправили на осадные работы.
Предводитель Войска Праведных возглавлял авангард и разил в бою, словно ангел смерти. Никто не мог с ним справиться. Сам Харса, чья слава гремела по всему Каср-аль-Зеду, пал от стремительного копья лорда Арнмагила.
Тем временем войско, которое вел Индала, медленно собиралось на равнине Тум, которую выбрали в качестве будущего поля боя, где праманам надлежало посрамить захватчиков. Все знамения предвещали благополучный исход.
– Плохо, – проворчал Мауфик.
Бывшие ша-луг ехали в авангарде, поскольку Индала был уверен: Нассим Ализарин способен все разглядеть лучше многих.
Пока Гора видел лишь грядущее отчаяние. Близилась катастрофа.
Войско Праведных уже разбило лагерь на южном берегу речушки под низкими холмами, отмечавшими северную границу равнины. Встали они точно так, как и надеялся Индала, и на поле боя должны были выйти, как ему того и хотелось.
Нассим не командовал авангардом, но все же отправил весточку юному Азу – предупредил, что неверным, по-видимому, известны планы Индалы и они намерены потакать ему. Сначала потакать, а потом съесть заживо.
Но послание не возымело никакого действия. Аз просто не ответил. Индала вступил в бой еще до того, как подтянулись все его силы, и отправил вперед верховых. Те атаковали легкую чалдарянскую кавалерию – наемников из Антала. По большей части там были прамане, но попадались и Хин-тай Ат.
Их появление пугало. Хин-тай Ат явились не Войску Праведных помогать, но наблюдать и одновременно ослаблять Каср-аль-Зед.
Стычки происходили весь день. Потерь почти не было. И праманские, и чалдарянские юнцы хотели продемонстрировать свою храбрость.
Вечером наскоро устроили переговоры. Нассима Ализарина пригласили наблюдать. Индала действительно уважал его мудрость.
Требования захватчиков никак не были связаны с верой – это с самого начала озадачивало правоверных. Чужаки никогда не настаивали, что в завоеванных ими землях останется только их религия. Особой терпимостью они не отличались, но действовали куда мягче тех же правоверных.
Но кое-чего они все же потребовали. И сделали это уверенно. Нассиму показалось, что на переговоры многие пришли под чужой личиной.
– Заправляют там совсем не те, кто сегодня с нами говорил, – сказал он потом Индале. – Это вельможи и капитаны, но решения принимают не они, а люди помоложе, подтянутые, в черных одеждах.
– Мне тоже так показалось. Одни хвастали, а другие в это время прощупывали нас.
– Прошу прощения, о Внушающий Великий Трепет, – сказал Нассим, – но мои старые уши не услышали хвастовства, лишь незыблемую уверенность.
– С чего вдруг?
– Вспомните слова того старого адмирала: это не Кладезь Дней, а командует ими не Роджерт дю Танкрет.
– Вы позволите им себя сокрушить, когда даже мечи еще не обнажены?
– Вовсе нет. Просто предупреждаю – не следует быть излишне самоуверенными.
– «Воля Господня явит себя на поле брани», – процитировал юный Аз.
Юноша произнес это вслух, хотя и не собирался. Его родич и сам не единожды так говорил. Эта фраза выражала ключевое понятие праманской веры: все решает Господь, Господу заранее все известно, воли Его не избежать. И так далее, начисто отрицая все законы причины и следствия, действующие в обычном мире.
– Господь благоволит тем, кто все планирует загодя и имеет численный перевес, – отозвался Индала.
Правоверные провели несколько кавалерийских атак: всадники, проносясь мимо пехотных рядов противника, обстреливали их из луков. Пехота укрылась за щитами и выстояла. За пехотинцами стояли легкие полевые баллисты, серьезного урона они не наносили, но вынуждали верховых стрелять с более дальнего расстояния. Артиллеристы целились не во всадников, а в лошадей. Во-первых, в них легче попасть, а во-вторых, раненые животные в панике нарушили бы строй нападавших.
Если кавалеристы держались слишком близко друг к другу, их обстреливали из пушечных батарей железными дротиками.
– Значит, контратаковать они не собираются? – спросил у своих военачальников Индала. – Ждут, пока мы сами не приблизимся.
– Да, – согласился Нассим. – И завтра будет еще хуже. Завтра они установят ловушки и разбросают триболы.
Индала взмахом руки заставил его умолкнуть:
– Понимаю. Я бы и сам так поступил. Еще выставил бы впереди отдохнувших солдат. Пока не кончились вода и припасы, стоял бы несокрушимой стеной, а враг бы всякий раз разбивался об нее. Итак, по нашим правилам они играть отказываются, что же они станут делать дальше?
Пока до Индалы не дошли вести о катастрофе, приключившейся в Шартеле. Правоверные еще верили в заступничество своего Господа и мудрость Внушающего Великий Трепет. Быть может, победу и не получится одержать легко, но, несомненно, прамане ее одержат.
– Фланги у чалдарян защищает не кавалерия, а земляные укрепления, – заметил какой-то отдаленный родственник Индалы. – Лошадей у них не так много, их держат за линией пехоты.
– Чалдарянские кавалеристы из тяжелой конницы будут сражаться пешими, как это было во время Битвы Четырех Воинств, – предположил Нассим.
– Да, – кивнул Индала, – а значит, они не ринутся в атаку все разом. Надеются, мы истощим свои силы, нападая на недвижные ряды.
Нассиму казалось, что они что-то упускают из виду. Обычно арнгендцы не отличались терпением, их рыцари не желали бездействовать и рвались к славе.
– Мы чего-то не учли, – все повторял Гора. – Нужно тщательно обдумать их поведение.
Но никто не хотел его слушать. Ситуация должна была измениться. Пока прамане несли такие большие потери, захватчики, разумеется, не станут менять тактику.
На следующий день Индала провел три атаки: сначала напал на солдат во вражеском строю, потом прощупал фланги. Наиболее мощные силы – три тысячи всадников и следом четыре тысячи отборной пехоты – ударили с востока, чтобы солнце светило им в спину.
Второй отряд был вполовину меньше и старался не дать чалдарянам на западном фланге броситься на подмогу товарищам.
Самый большой отряд обстреляли из сотни фальконетов. Кавалеристов истребили полностью. Бежать они не могли – мешала пехота. Фальконеты затихли уже после первых трех залпов, добивать ошарашенных врагов отправилась кавалерия Войска Праведных.
Меньшему отряду фальконеты тоже нанесли весьма серьезный урон.
На глазах у Нассима чалдарянские рыцари выстроились для атаки. Он ничего не сказал. Индала отступит, а потом попытается по старой доброй традиции развернуться и броситься на противника. Ализарин не ждал ничего хорошего. Неверные будут готовы к такому повороту событий.
Что-что, а командовали арнгендцами профессионалы. Эти профессионалы держали в ежовых рукавицах всех остальных, а те, в свою очередь, научились доверять своим командирам во время боевых действий в Антале.
Атака чалдарян рассеяла тех, кто пытался оказать сопротивление. Сопротивления этого едва хватило, чтобы успели сбежать менее храбрые правоверные. Прамане потеряли свой скарб, коней и немногочисленные фальконеты Индалы (почти все они так и не выстрелили). Засада закончилась полным крахом. Чалдаряне заранее знали, где именно ее устроят, и дождались, пока туда не подъедет по другой дороге вспомогательная легкая конница и обрушится на правоверных, не давая тем построиться.
План Индалы полностью провалился. Каждый его ход противник предвидел. В каждой схватке гибло гораздо больше праман, чем врагов.
– Сама Ночь благоволит захватчикам, – сказал Аль-Азер эр-Селим.
Индала увел уцелевших воинов в Шамрамди. Правоверных охватило отчаяние. Господь снова от них отвернулся. Имамы гадали, почему же Он разгневался на своих слуг.
Внушающий Великий Трепет призвал новых рекрутов, послал в Дринджер за армией Аль-Минфета и с тревогой всматривался в восточный горизонт.
Хин-тай Ат непременно воспользуются поражением праман. Узнав о постигшем Каср-аль-Зед несчастье, Тистимед Золотой тут же ударит.
Гора видел, как снедает Индалу тревога, пока тот сидел в безопасности в Шамрамди. Находясь там, он не мог влиять на события за пределами города.
Новости к ним поступали постоянно – кольцо чалдарян вокруг города не было плотным. Однако новости эти были неутешительными. На побережье большой отряд захватчиков отошел от Шартеля, по пути без труда подавляя сопротивление праманских городов и поселков. Осада Шартеля меж тем шла своим чередом, и осаждаемые и осаждающие были равно уверены в исходе. Ходили слухи, что Предводитель Войска Праведных собирается вторгнуться в Пекву и сравнять с землей святыни Аль-Прамы.