— Догадливый. Быстро соображаешь, — подтвердил Швед. — Бункер — замаскированный вход. Точнее выход.
— Это кто же его замаскировал? Без крупного клана дело явно не обошлось, а значит разлом чей-то.
— Вовсе нет. Его маскировала… — оружейник прищурился, — Скажем так — работала моя команда.
— Команда?
— Потом все узнаешь, Дмитрий Михалыч, — вставил Мягков. — Разговоры будут позже. Времени у нас на полное переселение… А сколько у нас времени, Ульф?
— Полгода-год у нас есть.
Михалыч с силой выдохнул, и с силой потер лоб рукой.
— Но зачем эвакуировать весь город? — спросил он, все еще не веря словам главы.
— Мы переезжаем в разлом, — ответил Мягков, вставая и направляясь к столу.
— Где все благополучно и скопытимся? Вы же знаете, что дальше первых линий всех ждет смерть. Еще никому не удавалось там выжить, а первые линии начинаются уже через сто-двести метров от границ разлома.
Глава налил себе воды из стоявшего на столе графина и зашуршал блистером, доставая из него таблетку.
— Наш гость проведет нас туда и научит, как себя вести в разломе.
— Оружейник?!
— Он не совсем оружейник, Дмитрий Михалыч, просто это слово наиболее близко по значению к нашим понятиям, — закинув таблетку в рот, Мягков запил ее водой. — Ульф из мира, что находится по ту сторону разломов. Он тамошний эксперт по тактике применения оружия и рукопашному бою.
Турок тупо уставился на Шведа, и тот с усмешкой создал на ладони небольшой джет.
— Кто-то подумывал о спарринге? Обещаю не пользоваться своим оружием.
— Ни х… чего себе.
Михалыч округлил глаза, но довольно быстро взял себя в руки:
— Ну, хорошо, вечерком в зале встретимся, сейчас у меня дел по горло. Посмотрим, что ты за эксперт.
— Кстати, Дмитрий Михалыч, тут еще одно дело наметилось. После моей беседы с покойным Дартом.
— Черт, ведь как чувствовал, что это ты его грохнул. Зачем?
— А все, что он знал, теперь знаю и я. Зачем его надо было тащить с собой? Бесполезный груз, который надо было оставить там. Не на вашей территории, а именно на их земле.
Турок поскреб затылок, и рывком встал, чтобы пройтись по кабинету.
— Да, наверно для тебя это был наилучший вариант. Но зачем надо было врать нам? Мы бы все поняли.
— А затем, что я вас тогда знать не знал, как, впрочем, и вы меня. А то, что я от него услышал, вполне себе секретная информация. Например, от кого росомахи получали сведения и задания.
— И от кого же?
— От некоего Гондаря. Знакомая фамилия?
— Опаньки… Начальник городского ополчения, поставленный туда самим князем. Значит росомахи работают на князя Лутона, а не на клан Тыналина.
— Боюсь, что ты недопонял всей картины, Дмитрий Михалыч, — подал голос Мягков. — Это значит, что именно Тыналины работают на князя.
— О-ей, вот это жопа нарисовалась… Простите мой лексикон, Михаил Юрьевич, но подобрать другие слова я сейчас не в состоянии. — Головин сел обратно в кресло, закусив нижнюю губу.
Швед негромко фыркнул, и обратился к Турку:
— Зато емко и по существу. И я бы очень хотел навестить данного господина. Я имею в виду Гондаря. Подсобишь людьми, Дмитрий Михалыч?
— Не вопрос. Я и сам пойду…
— Нет, — перебил волкодава Мягков. — Тебя в Куреже любая собака узнает. Сдадут моментально, как только заметят.
— Если Куба и Алекс хорошо знают город — я бы у тебя их одолжил. В деле я их видел, вроде немного притерлись друг к другу. По рукам?
***
Деревянная дверь с грохотом влетела внутрь спальни от мощного удара. Сама дверь была сделана из массива, но вот петли и запор оказались хлипкими. По паркету затопали тяжелые армейские берцы и перед привставшем с кровати Гондарем возник здоровенный детина в камуфляже и с черной балаклавой на голове. Из прорезей шапки на него весело смотрели черные глаза. Именно эти смеющиеся глаза и повергли начальника ополчения в ступор. Никакой враждебности или злости, только чистая, ничем не прикрытая радость. В голове Гондаря тут же мелькнула мысль, что все это чья-то ошибка или дурацкая шутка. Он даже не мог предположить, что этот радостный взгляд принадлежит бойцу из группы волкодавов, о которых среди местных жителей ходили жуткие слухи.
— Дай-ка подержать.
Огромная лапища в тактической кожаной перчатке протянулась к Гондарю, и словно загипнотизированный, он выпустил из рук бутылку, разжав пальцы. Незваный гость осмотрелся и обнаружив на прикроватном столике пустой чистый бокал, аккуратно наполнил его коньяком. Затем подмигнул Гондарю, и резко, без замаха, ударил того в челюсть. Следующий удар пришелся в диафрагму. Дыхание мгновенно перекрылось, заставив тучного вояку конвульсивно разевать рот в напрасной попытке сделать хоть один глоток живительного воздуха. Краем глаза он заметил еще одно быстрое движение и сжался в ожидании боли. Та не заставила себя долго ждать — перед его глазами вспыхнул разноцветный фейерверк искр, и он полетел среди них, уносясь куда-то высоко вверх.
— Аккуратнее, Куба, смотри не убей. Он нам еще нужен.
— Да что ему с пары оплеух будет! Эти уроды живучие, так что не ссы, братан!
Очнулся начальник ополчения уже в незнакомом ему подвале. Трое бойцов в камуфляже небрежно сидели на корточках вокруг него, и тихонько переговаривались. Сам Гондарь лежал лицом вверх, в глаза ему настырно светил потолочный светильник. Он попытался пошевелиться, и сдавленно хрюкнул от пронзившей его боли в голове. Его моментально накрыл дикий первобытный страх — он все вспомнил и тут же понял, что попал по-крупному. Тут княжеская защита не действует, и сейчас его будут убивать. Причем больно и не быстро. Захотели бы просто убить, то убили бы прямо в спальне. Будто подтверждая его мысли, все трое стянули с голов балаклавы, показав свои лица.
"Все, приплыли. Не боятся лица засветить, значит мне хана…"
Гондарь хотел было дернуться, но его мышцы скрутило лютой судорогой. А эти трое уже поднялись на ноги, и один их них протянул в его сторону свою здоровенную ручищу…
— Ну, что расскажешь нам про князя и росомах? — все так же дружелюбно спросил Куба, делая шаг к сжавшемуся в комок толстяку.
***
— Вот оно значит как… — задумчиво произнес Мягков, выслушав рассказ Шведа, и укоризненно посмотрел на Куликова, — Ну и гнида же князь Андрюша. Решил прибрать мои земли чужими руками.
— Михаил Юрьевич, не надо так меня буравить глазами. — Контрразведчик встал с кресла, и сделал шаг вперед. — Я вам месяц назад лично доклад по князю на стол положил. Да, многого из того, что нам сейчас рассказали, не было. Но факты и выводы там были те же самые.
Мягков поморщился, и нехотя махнул рукой — претензий нет, я сам дурак, и вообще садись.
Хотя Швед и не страдал провалами памяти, но на встречу с главой Дома все же взял обоих бойцов, ходивших с ним в гости к начальнику ополчения — вдруг мелочь какую упустит. Так и получилось, в разговор вклинился Алекс:
— Михаил Юрьевич, крысеныш этот жирный еще про бункер упомянул. Видать, знают они о нем откуда-то.
— Да, спасибо, Алекс. — Швед поморщился, и повернулся к Мягкову, — Хотел попозже об этом поговорить… Земли твои ему и даром не нужны были, пока не всплыли сведения о хранилище сто второй. Повод появился, и бункер заиметь, и Головина прищучить. Я потому и повел группу Турка прямо к складу гренадерского полка, чтобы все хвосты обрубить; если утечка будет, то подумают, что это тот самый. Даже обрадовался, что бункер накрыли и Турок его взорвал. Новости об этом наверняка дошли до всех заинтересованных ушей, надеялся, что тема со складом сто второй будет закрыта. Но не срослось, по всему выходит, что не купился князь на обманку. Тут мой просчет, оставил в живых старичка-архивариуса, который мне координаты склада гренадеров слил, пожалел суку. А ведь свербела мысль в мозгу, что надо убить старого мудака. Он ведь такое запросил за свои услуги, что у меня поначалу волосы дыбом встали. Мальчика молоденького ему захотелось, козлу старому, потому и кинул я его с оплатой. А эта сволочь, видимо, к князю побежал с информацией, и тот догадался, что не то хранилище взорвано.
Мягков потянулся в кресле, и обратился к Головину:
— Отпускай своих бойцов. Молодцы, хорошо поработали.
Затем строго посмотрел на Кубу и Алекса:
— Надеюсь, не надо говорить, что вы должны молчать обо всем, что узнали?
Те молча кивнули, и дождавшись взмаха руки Турка, вышли из кабинета главы.
— Не понял я чего-то. — Швед удивленно уставился на Головина. — Приказ главы Дома уже не котируется?
— Все нормально, Ульф, — усмехнулся Мягков. — Я же тебе говорил, большинство бойцов не из моего Дома, и работают на Дмитрия Михайловича, а не на меня. Бойцов Дома Мягкова всего около пятисот человек, остальные или профессиональные наемники или просто добровольцы, нашедшие тут кров и работу.
— Я думал… черт, все намного хуже, чем я думал. — Швед задумчиво посмотрел на Турка. — Два командира — это всегда перетягивание одеяла.
Тот лишь развел руками.
— Те, кого Михаил Юрьевич назвал добровольцами — люди из моего бывшего Дома, и подчиняются в первую очередь мне, и только во вторую — ему. Пока сложилось нынешнее статус-кво, много чего случилось, Швед, и ничего тут не поделать. Но в своей группе я уверен на все сто, все прошли жесточайшую проверку на верность. Они тут не из-за денег, у многих тут семьи, так что они уже почти Дом Мягкова. Но ключевое слово тут — почти. Дело за малым, принести присягу главе. Но они, наученные горьким опытом, не торопятся, думая, что их могут, как мясо швырнуть в мясорубку разборок с князем. Будет достойная цель и будущее для их семей, а детей в особенности — не колеблясь дадут присягу. И свой личный разлом нам в этом здорово поможет. Первый Дом, имеющий свой разлом… Пока ведь только крупные кланы обладают доступом к таким аномалиям.
— Ну, тогда готовь всю свою группу.
— Всю тысячу? — удивился Головин, — Не многовато для разведки?