Потому и занесло Аниту и Алексея Петровича, по-домашнему Алекса, сперва на Мадейру, а оттуда – прямиком через Атлантический океан – на далекий тропический остров, где они почувствовали себя в относительной безопасности. Максимов достаточно хорошо знал нравы отечественных правоохранителей и уверял себя и Аниту, что не достанет у них рвения пуститься в несусветную даль за двумя, прямо скажем, не самыми опасными преступниками.
На Кубе они первое время жили впроголодь, экономя последние гроши, пока Алексу не посчастливилось наняться на работу к богатому плантатору сеньору Гарсии. Нет, русский барин не надрывался в поте лица, вскапывая землю, корчуя пни или убирая сахарный тростник. Для него нашлось занятие вполне достойное: сеньор Гарсия слыл поборником всего нового, поэтому заказывал для своей фермы самые передовые технические устройства, но у себя в хозяйстве он не нашел ни одного умельца, который мог бы собрать их из груды деталей, приходивших почтовыми пароходами из Европы и Североамериканских Штатов. Максимов с готовностью вызвался помочь незадачливому прогрессисту, за что получил хорошее вознаграждение, позволившее снять аккуратный домик у моря и вести образ жизни, не порочащий дворянского звания.
Размышляя о недавних событиях, Алекс догреб до берега и вытащил лодку на песок. Ранней осенью на островах Карибского бассейна припекало почище, чем в летнюю пору на среднерусских равнинах. После полудня спасала только живительная тень парусинового тента, который Максимов пристроил рядом с домом и любил возиться под ним с железками, собирая для сеньора Гарсии очередного механического монстра.
– Много ли наловил, Алекс?
Вот и Анита – идет по пляжу в легком платьице, обвивающем щиколотки. Здесь, в Вест-Индии, вдали от крупных городов с их условностями, она позволяла себе наряды свободного кроя, идеально подходившие для жаркого климата. В салонах Старого Света их сочли бы ужасающе фривольными, но среди немногочисленных гасиенд, чьи хозяева не страдали чопорностью и снобизмом, она могла не опасаться общественного порицания.
Максимов показал ей пустые руки: мол, вся рыба осталась в море и на обед придется обойтись кроликом, которого Вероника давеча купила на ферме у Гарсии. Ну и ладно. Они ведь уже не настолько нищи, чтобы добывать себе пропитание, как простые крестьяне. Рыбалку Алекс считал чем-то вроде хобби и никогда не расстраивался, если возвращался ни с чем. Анита придерживалась такого же мнения, поэтому они тут же забыли о неудачном промысле и направились к дому, обсуждая планы на текущий день.
– Не съездить ли нам в Сан-Антонио? – предложила Анита.
Это был ближайший к ним городок, откуда несколькими годами ранее протянули железнодорожную ветку до Гаваны, одну из первых на острове. Как следствие, в заштатном поселении стали открываться новые лавки, где можно было найти товары со всего мира, – их доставляли морским путем в столицу, а оттуда развозили во все доступные для торговли точки. Поскольку поезд являлся наибыстрейшим наземным транспортом, Сан-Антонио снабжался исправно и оперативно.
– Соскучилась по модным нарядам? – съехидничал Алекс.
Анита беззлобно парировала:
– Нет. По модным книгам.
Не такой уж она была жеманницей, чтобы тосковать по пышным и, чего греха таить, крайне неудобным одеяниям, а вот за новинками литературы всегда следила со вниманием. Чтение, особенно здесь, в захолустье, скрашивало досуг, как никакое другое занятие.
– Говорят, Мелвилл написал что-то из ряда вон выходящее, а я еще не видела. Все жду, когда привезут…
Но им не удалось обсудить творчество Мелвилла, потому как со стороны дороги, примыкавшей к пляжу, послышался громкий крик. Максимов встрепенулся и по армейской привычке выхватил из кармана револьвер.
– Эй! Кто там?
Крик повторился, и тотчас к нему добавились характерные звуки потасовки. Мангровые деревья, росшие вдоль дороги, не позволяли разглядеть, что происходит, и Максимов поднажал, чтобы успеть ввязаться в драку, пока она не прекратилась. Анита бежала за ним. Ноги вязли в рыхлом песке, что существенно замедляло скорость. Крики и шум стихли, и когда Алекс выскочил на дорогу, то обнаружил на ней одного-единственного человека. Он стоял на четвереньках и стряхивал со своего некогда белого костюма мелкую сухую пыль. Подле него валялись плоский чемоданчик и помятая широкополая шляпа.
– Целы? – спросил Алекс по-испански. – Кто на вас напал?
– Не знаю… – ответил потерпевший с ярко выраженным галльским акцентом. – Их было двое, один с ножом, другой с кастетом… – Он потрогал багровую ссадину на скуле и поморщился. – Вы подоспели вовремя, мсье. Они услышали вас и удрали.
На дороге появилась запыхавшаяся Анита. Максимов представил незнакомцу ее и себя. Азарт подзуживал пуститься в погоню за бандитами, но благоразумие заставило отказаться от этой затеи. Алекс уже как-то раз сталкивался с местными разбойниками, коих по острову бродило немало. Шайки состояли из всяческого сброда – безработных пеонов, бывших пиратов, беглых каторжников – и отличались наглостью и жестокостью. Связываться с ними, не обладая численным превосходством и надежным вооружением, стал бы разве что сумасшедший.
Алекс прошелся по дороге, отыскивая следы нападавших, но на твердом, спекшемся от зноя грунте ничего нельзя было разглядеть. Лишь две-три сломанные ветки и примятая трава на обочине показывали, в каком направлении скрылись головорезы. «Пожалуй, это к лучшему, что они убрались, – подумал Максимов». – Даже если их всего двое, неизвестно, в чью пользу завершилась бы схватка».
Он опасался не за себя – за Аниту. Жена, впрочем, не проявляла ни малейших признаков страха. Она помогла незнакомцу отряхнуть костюм и подала ему шляпу.
– Мерси, мадам, – пробормотал он с некоторой неловкостью.
– Вы француз?
– Анри Шенье к вашим услугам… Да-да, мы почти полные тезки с великим поэтом.
– Вы тоже пишете стихи? – осведомилась она, переходя на французский.
– Нет. То, чем я занимаюсь, к искусству отношения не имеет. Я, видите ли, зубной врач.
– Ну, это в определенной степени тоже искусство, – заметил Алекс, припомнив с содроганием, как в бытность офицером на Кавказе лишился в бою двух зубов и сделался жертвой полкового коновала.
– Возможно, вы правы, – не стал спорить господин Шенье и поднял с земли чемоданчик. – Не окажете ли вы еще одну услугу? Мне нужно попасть в Гавану, но я совершенно не знаю местности. В какую сторону идти?
– Вы собираетесь идти туда пешком? – удивилась Анита. – Боюсь, это путешествие займет не один день. И вы рискуете снова наткнуться на бандитов. Они здесь не редкость.
Господин Шенье смущенно улыбнулся.
– Дело в том, что грабить меня – даром терять время. Вот все мое богатство. – Он засунул руку в карман пиджака и извлек оттуда три монеты, каждая по франку.
– Негусто, – согласился Максимов. – Да только пока вы будете объяснять это здешним апашам, они вас изрешетят… Вот что: идемте к нам! Мне кажется, с вас довольно приключений на сегодня. Отдохните, подкрепитесь, а после решим, как с вами быть.
И господина Шенье, несмотря на его протесты, препроводили в домик, где Вероника уже стряпала жаркое из крольчатины. В ожидании обеда, за бокалом разбавленного апельсиновым соком рома однофамилец классика французской литературы поведал новым знакомым свою нехитрую историю.
Скромный дантист, вчерашний студент тщетно пытался завоевать популярность у пациентов в родном Лионе. Не имея ни опыта, ни сбережений, которые можно было бы вложить в рекламу, он быстро прогорел и свернул практику. В Луизиане у него живет родня – предки по линии прабабки, которые переехали на американские территории в числе первых колонистов. Они сумели обосноваться на новом месте, обзавелись маисовыми полями, табуном лошадей, полусотней рабов и теперь звали Анри к себе. Он ухватился за эту идею, как за спасительную соломинку, собрал пожитки, уместившиеся в одном чемоданчике, и рванул за океан.
Франков, заработанных врачеванием, на билет не хватило, поэтому вместо каюты пассажирского парохода господин Шенье довольствовался грязной каморкой на грузовом паруснике, перевозившем через Атлантику сельскохозяйственный инвентарь. Шкипер на судне попался вздорный, к тому же закоренелый пьяница. После очередных возлияний он требовал у мсье Шенье доплату, хотя сумму за проезд, о которой они условились еще во Франции, тот отсчитал сполна при посадке на корабль. Конфликт разрастался, заступиться за бедного пассажира было некому, так как немногочисленная команда, подогретая дешевым виски, целиком и полностью поддерживала своего капитана.
– Черт с ними, с деньгами, – говорил Шенье Аните и Алексу. – Если б они у меня были, я бы доплатил этим скотам, лишь бы доехать до места. Но все, что у меня оставалось, – это три франка, те самые, которые я вам показывал. А ведь мне еще предстояло добраться до Ред-Ривер…
Кончилось тем, что шкипер отказался везти злосчастного путешественника в порт Нью-Смирну, как было условлено, и высадил его на кубинском берегу. Спасибо, что не выбросил за борт. Такое вполне могло произойти, ибо, по словам мсье Шенье, чем ближе парусник подходил к американскому материку, тем реже капитана видели трезвым. Он как будто дал себе зарок уничтожить все запасы спиртного на борту до прибытия в конечный пункт. Короче говоря, сегодня на рассвете шлюпка свезла француза на песчаную отмель, и он со своим багажом побрел наугад, рассчитывая попасть в Гавану и ждать там оказии, чтобы переправиться через море. Столкновение с бандитами едва не подвело черту под его мытарствами.
– Вы одеты по-европейски. Они, верно, приняли вас за богатого вояжера, вот и напали, – авторитетно заявил Максимов и подлил гостю еще рому. – Вам повезло, легко отделались.
– Повезло? Может быть, – согласился Шенье, – но остальные мои проблемы никуда не делись. Похоже, я застрял здесь надолго. Мне даже нечем расплатиться с вами за гостеприимство, кроме этих жалких монет…