а какая-то дрянь. Из быдла, почти наверняка — из территорий отчуждения». Сорью оступалась на камнях, встряхивала головой, сгоняя с ресниц капли, и шла вперед. Ярость и потеря контроля над собой уже проходили, и капитану NERV пора браться за ум, решила она.
«Орать, привлекая к себе внимание?»
Аска задумалась. Стоит попробовать, самый верный вариант. И лучше побыстрее, пока есть шанс, что свои неподалеку. Тепловые сенсоры в дождь вообще сбоят, а уж в горах — вообще скверно все, а вот звуковые могут и выстрелить.
— Эй, ты!
«Вот так, Аска, сначала негромко. Разведем ее на разговор».
Сзади никто не отозвался, удара не последовало — можно безнаказанно повысить голос. Главное следить, чтобы оставаться громче, чем шум дождя. И всего-то.
— Эй, ты слышишь?
— Да.
«Ну что за голос?» Ответ почти потонул в шипении ливня — такой же холодный и противный для слуха.
— Нас найдут, ты поняла?
Молчание, хлюпанье под ногами. Аска, набирая воздух для продолжения, вдохнула каплю, закашлялась — и ее сразу же скрутило. В голове стреляло, мелькали какие-то образы — вроде фрагменты боевой карты, показатели давления в камерах накопления заряда… Натужно кашляя, Сорью остановилась, переживая обрывки образов умирающей машины.
«Сука, не знаю, как ты это сделала, — думала рыжая, выворачиваясь наизнанку, — но ты мне заплатишь…»
Очередной приступ прервал сильный удар повыше лопаток. Аска шлепнулась на камни, с трудом избежав встречи носа с землей. Она лежала, рассматривая ноздреватый булыжник, с лица стекало, а в голове с воем билась бессильная ярость.
«Да пошла она! Да пусть как хочет!»
Сорью едва соображала: в голове все умирала и умирала подбитая машина, ее саму скрутили, как ребенка, и самое хреновое — она сама виновата. Сама. Поняв это, Аска вдруг успокоилась, и даже в голове прояснилось слегка. Она хотела потребовать, чтобы ей помогли подняться, когда враг всем телом навалился на нее сверху.
Мысли пошли скачками, одна бредовее другой, — и только подавив страх, она услышала отдаленный клекот моторов, пробивающийся сквозь шум ливня. VTOL шел тяжело, очень низко, машина захлебывалась ливнем, наверное, едва не касаясь деревьев. Аска с замиранием в груди вслушивалась в каждую нотку этого шума.
А еще — никакого изврата: девка-повстанец просто прикрыла ее собой от сенсоров, наверняка какой-то термокамуфляж. А еще — вертикалка слишком далеко, очень далеко. И не понять, с какой стороны, и вообще ничего не понять. И все равно, это — последний шанс.
Аска вжалась в камень, напряглась, и одним рывком сбросила с себя повстанца.
Рей услышала шум двигателей, как только пленная перестала кашлять.
Спина рыжей еще вздрагивала — то ли от сырости и холода, то ли кашель бился внутри, — когда Аянами различила ухающий вой, едва-едва перекрывающий плеск капель. Она обернулась: редкие скалы, кустарник, очень много холодного камня, очень мало тепла, на фоне которого можно затеряться, и уж точно — некуда заползти или хотя бы заткнуть захваченную. Рей ткнула кнопку на ладони, выводя камуфлирующие генераторы на максимум, и упала на рыжую.
Та на секунду затихла, напряглась, и Рей поняла, что пленная тоже все слышит. Аянами показалось, что шум двигателей затихает, и тут же очутилась на земле. Извернувшись, рыжая вскочила и, не разбирая пути, понеслась под гору.
«Это плохо».
— Э-эй! — орала убегающая девушка. — Э-эй! Я зде-есь!!!
Ливень подернул ее силуэт кисеей, когда Аянами с низкого старта помчалась вслед. Для надежности она напряглась и слегка подкрасила картинку данными термографии, и даже успела на бегу посочувствовать пленной: рыжая так промокла и продрогла, что едва светилась среди мечущейся равномерно синей листвы.
«С вертикалки ее не увидят. Наверное».
В глазах пекло от непривычного спектра зрения, но так было проще: рыжая девчонка оказалась ловкой и очень быстрой, а еще — бредово везучей. Сама Рей уже несколько раз оскальзывалась и едва не выворачивала лодыжки в попытках остаться на ногах. Кустарник отвешивал ей смачные оплеухи по маске, за воротник противно натекло, и взмокшую спину теперь терзали иглы холода.
Аянами закусила губу, прыгнула на камень, срезая угол тропки, и свалилась под ноги беглянке. Та попыталась уклониться, но была схвачена за колени и успешно повалена. Рей вжала свою жертву в мокрую палую листву и замерла: VTOL’а больше не было слышно. И судя по тому, как обмякла пленная, до того пытавшаяся выкрутиться, она тоже это поняла.
«Это хорошо. Так проще. Она слишком быстро бегает даже со связанными руками».
— Вставай.
Слегка вздрагивая от крупных капель, рыжая пленница поднялась на ноги, и то, как она встала, Аянами совсем не понравилось: пилот со связанными за спиной руками ухитрялась стоять прямо, как-то даже гордо. И это с расцарапанным лицом, под холодным дождем, среди седого от влаги подлеска.
Рей повела стволом пистолета, указывая девушке на тропинку, и рыжая сдвинулась с места. Дождь все глубже лез за воротник, а когда пленная прошла мимо, Аянами заметила, что у той комбинезон тоже подмок, и из складок летных сапог сочится вода. Стоило только пустить в голову эти наблюдения, как тут же нарисовалась соблазнительная картина отдыха, тепла и уюта. Еще почему-то нормальный костер представился.
Протерев стекла очков, Рей решительно двинулась вслед за пленницей и занялась чисткой разума: впереди еще много миль пути до относительно безопасных районов, куда точно не сунутся даже скауты NERV. Правда, там начнутся опасности другого рода, но зато меньше шансов попасть под ракету, пущенную параноиками, которым не охота залетать в отчужденные зоны и разбираться, что это там ползет такое.
Рей любила решать проблемы по мере поступления и, желательно, в порядке убывающей значимости. Разумеется, холодный дождь и его возможные последствия никак не попадали в первые ряды.
«Всего лишь досадное неудобство».
Горные отроги уже нависали над тропкой, сама узкая дорожка то и дело терялась среди осыпей, и Аянами впервые по-настоящему пожалела о разбитом GPS-навигаторе: тот участок гор, на который они выбрались, ей был известен очень приблизительно.
«Разберусь. Нет смысла жалеть, что Ангел решил отрезать лучший путь вглубь этого района». Рей легко перескочила подмытую кучу щебня, наблюдая, как плетется впереди пленная. Казалось, последний рывок за свободой ее вконец измотал.
Конечно, стоило бы предположить банальную ловушку в духе «усыпить бдительность жалостью», но Аянами и сама чувствовала себя не очень хорошо. В глазах снова возобновилась пляска мозаики, хотя сигнала о рассинхронизации так и не поступило, да и не с чего ей было произойти. «Ружье» все набирало и набирало вес, будто намокало, а с каждым шагом в ботинках противно хлюпало — причем туда еще явно понабивался мелкий песок. Давящее чувство усталости, нагло игнорируя броню, запускало когти прямиком в натертые плечи, и держать пистолет у бедра становилось все сложнее, а сама мысль о необходимости целиться в связанную пленницу — все глупее.
Ляг.
Отдохни.
Прямо вот сюда.
Аянами сосредоточилась: согнуть ногу в колене, теперь — стопу, напрячься, оторвать ногу от земли… Другого способа бороться с немочью не было. По крайней мере, Рей о нем не знала. Зато знала о другом, например, как в окраинных лагерях тренируют солдат, гоняя их через участки, накрытые выбросом частиц Ангела.
Шлеп.
Оторвав взгляд от мокрого камня («Шаг. Еще один»), Рей обнаружила, что пленница кулем осела на землю и теперь словно бы клюет носом. Но прежде чем Аянами сделала шаг к ней, та встала сама — встала тяжело и медленно, ей явно хотелось оттолкнуться руками, но она справилась и так. Рей прикинула, как может ощущаться сочетание «частицы Ангела плюс экстренная потеря синхронизации», и результат ей не понравился. Загонять ценную пленницу в планы Аянами не входило.
Рей осмотрелась: где-то здесь должна быть Старая Катавотра, а значит, получится отдохнуть и от немочи, и от дождя.
Аска едва видела, куда ступает. Некоторое время она держалась на воспоминаниях о летной школе, где их полусонных гоняли по плацу, но потом все стало фиолетово. Она почти физически чувствовала, как эту область накрывает. Мерзавка отобрала у нее все карманные датчики, так что проверить уровень частиц Ангела в воздухе было невозможно, и Аска просто сцепляла зубы.
«Одно хорошо: этой твари вряд ли легче».
Память на удивление споро подкинула ей целый ворох баек о жителях отчужденных территорий, о том, что повстанцы могут целиться без оптики на километровые расстояния, о том, как они чувствуют приближение Ангелов.
«Хрень. Это все хрень. Они бы увели свой лагерь, если бы знали об Ангеле».
Аске хотелось, чтобы все эти истории оказались костровыми страшилками, какими пугают салаг. Хотя бы ради того, чтобы быть уверенной: ее конвоирша сейчас тоже едва бредет, переставляя тяжелеющие ноги. Погибшая машина окончательно подохла — теперь уже и в голове Аски, оставив там кровоточащую рану, зато синдром частиц, или же, по-простому, «немочь» навалился, как мешок с песком. Нет, не так: как мешки с песком — на шею один, и по одному на каждую ногу.
Хорошие такие мешки, такие бы на бруствер.
Рассматривая с полетной высоты длинные укреплинии вокруг базы, Аска никогда бы подумать не могла, что когда-нибудь ей придется таскать такие мешки, пусть даже и в метафорическом смысле.
Связанные за спиной руки принялись ненавязчиво отекать, и к холоду добавились еще и очень противные подергивания, так что когда очередной приступ слабости врезал Аске по затылку, она даже не стала сопротивляться. «Посижу чуток — и пойду дальше. Совсем чуть-чуть. Если что — эта тварь меня поднимет и понесет, ей же надо, да?»
Сорью содрогнулась: сама мысль о том, что ее не просто вздернут на ноги, а понесут, оказалась отвратительной.
«Встать, капитан!»
Рыжая скрежетнула зубами и начала медленно вставать, ломая ноющую слабость в мышцах. Поэтому когда маска поравнялась с ней, Аска просто твердо взглянула в стекла и скривилась: