Марри: Так он сейчас помрет.
Оскар: Вы слышали? Это были ЕЕ таблетки.
Винни: Какая разница. Доза все равно слишком велика.
Оскар: Ну, смотря для чего. А если это были витамины. Тогда он самый здоровый человек в этой комнате.
Марри и Винни склоняются над лежащим Феликсом.
Марри: Так. Надо расстегнуть ему воротник. И открыть окно. Здесь дышать нечем.
Винни: Главное — поддержать циркуляцию крови.
Марри: И холодный компресс. Надо положить ему на шею холодный компресс.
Винни: Нет, вот что. Все остаются на своих местах, никто ничего не предпринимает. Я иду за врачом.
Феликс(резко вскочив и освободившись от Винни и Марри): Нет! Не надо врача!
Винни: Тебе нужен врач.
Феликс: Нет. Мне не нужен врач.
Винни: Врач выгонит из тебя таблетки.
Феликс: Я не хочу, чтобы врач выгонял из меня таблетки!
Марри: Но Феликс. Почему ты не хочешь, чтобы он выгнал из тебя таблетки?
Феликс: Потому что я их уже выгнал. Только что. Сам. (откидывается на диван в изнеможении)
Пауза.
Оскар: Вы слышали? Все в порядке. Он только что сам выгнал из себя все таблетки.
Марри(неуверенно): Надо принести ему что-нибудь выпить.
Оскар: Да, в самом деле. Феликс, чего тебе больше хочется — теплого пива из холодильника или холодной воды из крана?
Феликс: Мне хорошо, честное слово, мне уже хорошо. Не смотрите на меня так, пожалуйста. Мне так стыдно, друзья мои. Простите меня, простите…
Марри: Ну что ты, Феликс, мы понимаем. Правда, Винни?
Винни(ничего не понимая): Да, да, конечно…
Оскар: Ну что, на сегодня игра закончена. Расходимся. Вы сделали все, что могли.
Марри: А если он опять что-нибудь выкинет?
Оскар: Ничего он не выкинет, спите спокойно.
Винни: А вдруг. А нам с женой завтра в Майами…
Феликс(неожиданно всхлипнув): Мы с Френсис собирались поехать в Майами как-нибудь в сентябре… Там в это время такие большие скидки… Ступай, Винни. И ты, Марри, ступай. Сегодня я уже ничего не сделаю. Я очень устал.
Оскар: Видите, деловой человек. Самоубийство откладывается. Спокойной ночи, друзья. О новостях я вам сообщу.
Винни и Марри выходят, но тут же просовывают головы обратно в дверь.
Марри: Оскар, чуть что — звони. От меня три квартала. Пять минут — и я здесь.
Винни: Если понадоблюсь — я в Майами. Отель «Меридиан».
Оскар: Вот к тебе-то первому и обращусь. Обязательно.
Винни: И вот еще что. Перед сном забери у него пояс и шнурки.
Оскар: Конечно. И перееду на первый этаж. Сегодня же. И замурую окно в туалете.
Винни и Марри уходят.
Оскар: О, Феликс, друг мой Феликс…
Феликс: Знаю, знаю… Что мне делать, Оскар?
Оскар: Прежде всего, попробуем черного кофе. Тебя можно оставить одного на пару минут?
Феликс: Останься, Оскар, поговори со мной.
Оскар: Пошли на кухню. Выслушаю тебя там.
Феликс: Оскар, я все еще ее люблю. Пусть это паршивый брак, но я все еще люблю ее.
Оскар: Может, горячий шоколад? У меня осталось немного порошка. И пара ванильных палочек.
Феликс: Согласен, мы часто ссорились. Но у нас замечательный дом. Тебе нравится наш дом, Оскар?
Оскар: Хочешь палочки? Ванильные? Или предпочитаешь венские пряники?
Феликс: Чего ей не хватало? Что вообще нужно этим… женщинам?
Оскар: Женщинам — не знаю. А мне нужно знать, что ты будешь пить… Ладно, решу сам. (идет на кухню)
Феликс: Это просто несправедливо, черт возьми! (хлопает рукой по ручке кресла, тут же хватается за шею) Ой, шея! Моя шея!
Оскар(возвращается): Что с твоей шеей?
Феликс(корчась от боли): Нервный спазм. Ударило в шею. Ой! Ой, как болит!
Оскар: Дай, я гляну.
Феликс: Не дотрагивайся до меня! Не надо!
Оскар: Я разотру, тебе станет легче.
Феликс: Ты не сможешь. Нужен специальный массаж. Только Френсис знает, как меня растирать.
Оскар: Хорошо, позвоню, приглашу ее сюда.
Феликс: Нет, нет! Мы разводимся! Она не захочет растирать меня! Ой! Ой!
Оскар: Так ты хочешь страдать? Или я разотру твою глупую шею? (массирует Феликсу шею)
Феликс: Полегче, полегче! Ой! Ой!
Оскар: Я все-таки спортивный комментатор… Расслабь мышцы, черт побери!
Феликс: Не получается. Мне всегда трудно расслабиться. Даже ночью сплю в одном положении. Ой! Ой!
Оскар: Тебе что, больно?
Феликс: Нет, хорошо.
Оскар: И как прикажешь тебя понимать, если ты издаешь одни звуки и от боли и от удовольствия?
Феликс: Оскар, я знаю, я ненормальный. Явился к тебе, всех перепугал. Разве это нормально?
Оскар: Для такой истерички как ты — вполне. (прекращает массаж)
Феликс: Что же ты остановился? Мне так хорошо!
Оскар: Если ты не расслабишь мышцы, я сломаю пальцы. Первый раз вижу человека, у которого даже волосы напряжены. Как твоя шея?
Феликс: Лучше. Теперь спина болит.
Оскар: Ну, знаешь… Тебе надо выпить.
Феликс: Пробовал вчера. Не получается, тошнит.
Оскар: Попробуй еще. (достает бутылку виски, наливает полный стакан)
Феликс: Посоветуй, что мне делать, Оскар? Что?
Оскар: Сначала взять себя в руки. Потом выпить виски. Потом подумать о будущем. Именно в таком порядке.
Феликс: Ты не понимаешь! Без нее я ничто! Ничто!.. Ты думаешь?
Оскар уверенно кивает. Феликс нерешительно берет стакан с виски, опрокидывает его, задохнувшись, умолкает. Оскар быстро протягивает ему бутерброд. Феликс заедает, не сразу обращая внимание на странный вкус бутерброда.
Оскар: Черт возьми, что значит «ничто»! Ты не оригинален. Когда нас бросают, нам всем так кажется. Но ты же человек — мясо, кости, волосы, ногти, шея! Мозги, наконец! Как это ни странно применительно к тебе. Ты единственный в своем роде! Ходишь, разговариваешь, ноешь, скулишь, глотаешь маленькие зеленые таблетки! Посылаешь телеграммы о самоубийстве! Кто может сравниться с тобой, Феликс Унгар?! Царь природы! Венец мирозданья! (наливает еще один стакан) Пей!
Феликс(опрокидывая второй стакан): Странно, и совсем не тошнит… Оскар, друг… Ты ведь был в таком же положении… И совсем недавно… Как ты пережил?
Оскар: Я тоже не был оригинален.
Феликс: Сходил с ума?
Оскар: Пил. Четыре дня и четыре ночи. И забывал, забывал, забывал…
Феликс: Как можно вычеркнуть двенадцать лет жизни? Ой! Ой!
Оскар: Что теперь приключилось? Это тебе так хорошо?
Феликс(закрывает уши руками, гудит, прыгает на одной ноге): Уши заложило. И нос. У тебя здесь много пыли, а у меня аллергия именно на пыль. (направляется к окну)
Оскар(вскакивает): Эй! Эй! Что ты собираешься делать?
Феликс(открывает окно): Хочу подышать свежим воздухом. Эти мои аллергии доводили Френсис до истерики. У меня ведь еще и на косметику. Могу выносить запах только мужского одеколона. Да и то не всякого — только дорогого.
Оскар: Феликс, в неудачном браке всегда виноваты оба…
Феликс: Ты просто не все еще знаешь. Подарил ей как-то общую тетрадь. В красивой обложке. Долго выбирал. Чтобы ей было приятно держать ее в руках. Потребовал записывать все расходы. Каждый цент. Двадцать восемь на сигареты, десять на туалетную бумагу. Разразился дикий скандал. На день рождения она забыла записать стоимость моего подарка. Ну, как можно со мной жить?
Оскар: Мы все несовершенны. У кого из нас нет недостатков?
Феликс: Недостатки?! У нас домработница. Убирает квартиру. Френсис сама тоже занимается уборкой. Часто. Так я вставал по ночам и убирал за ними все заново.
Оскар: Да, вот это, пожалуй, перебор…
Феликс: Зуд какой-то — люблю чистоту. Ну, это мама виновата — с пяти месяцев приучала меня не пачкать пеленки. С обедом — то же самое. Стоило Френсис выйти из кухни — я его тут же переваривал. Не потому что не доверял ей, нет. Просто я лучше готовлю. Объективно лучше. Я ненавижу себя, Оскар! Ненавижу!
Оскар: Ты обожаешь себя. Влюблен в себя по уши. Упиваешься своими проблемами, ничего не видишь вокруг. Как будто у других их нет!
Феликс: А я считал тебя своим другом.
Оскар: Наша многолетняя дружба и дает мне право. Я ведь люблю тебя почти так же, как ты себя.
Феликс: Тогда помоги мне.
Оскар: Как я могу помочь тебе, если я сам себе не могу помочь? Ты думаешь только с тобой невозможно жить?! Бланш, бывало, спросит: «В котором часу будешь обедать?» Я ей: «Не знаю, я не голоден.» А в три утра бужу ее и говорю: «Сейчас.» Последние годы зарабатывал больше всех спортивных комментаторов Нью-Йорка, а скопить удалось восемь с половиной долларов. И то мелочью. Я никогда не бывал дома, прожигал сигаретами дырки в мебели, пил ведрами, врал ей на каждом шагу. В годовщину свадьбы повез ее на хоккей — так в нее угодила шайба! И все-таки до сих пор не могу понять, почему она ушла от меня. А ты говоришь, с тобой невозможно жить.
Феликс: Оскар, я не такой, как ты. Я не могу один, не могу работать. Меня уволят.
Оскар: Встанешь на Бродвее, положишь шляпу, пустишь слезу…
Феликс: Как по-твоему, позвонить мне Френсис?
Оскар: Назови мне хоть одно слово, которое вы бы не сказали друг другу за двенадцать лет совместной жизни.