– Координаты тех девочек тоже напиши.
– Каких тех? – удивился он.
– Нетяжёлого труда…
– А их зачем?
– Да надом! – отрезала Мирослава
– Понятно. Пишу.
Глава 2
Рано утром Мирослава набрала номер телефона подруги погибшей Кати Самойловой Алевтины Ракитской.
Ей ответил заспанный голос, – эй, кто там в такую рань?
Оригинально, – подумала Мирослава, – видно девушке на работу не к восьми часам. И представилась, – вас беспокоит детектив Мирослава Волгина.
– Так вы из-за Катьки звоните? Господи! Я очухаться никак не могу! Всё не верю, что Катюхи больше нет.
До слуха Мирославы донёсся тихий всхлип, потом прозвучал голос, – простите, вчера сорок дней было, вот я и раскисла.
– Вам во сколько на работу? – спросила Мирослава.
– К девяти. А что?
– Уже полдевятого.
– Ой! А будильник не звенел!
Было слышно, как Алевтина спрыгнула с кровати, зашлёпала по полу босыми ногами.
И вдруг всё стихло.
А затем голос в трубке спросил, – вы на связи?
– На связи, – подтвердила Мирослава.
– Я же на сегодня отгул взяла, забыла вот! Хотела отоспаться…
Мирослава не стала извиняться перед Ракитской за то, что разбудила. Вместо этого она сказала, – Алевтина! Соберитесь с мыслями, вы ведь хотите, чтобы преступник был найден?
– Конечно, хочу! Гад! Урод! – закричала Ракитская в трубку и даже, как показалось Мирославе, затопала ногами.
– Тогда нам с вами нужно поговорить, – проговорила Волгина ровным голосом, – где мы можем с вами встретиться?
Раздался тяжёлый вздох, потом Ракитская сказала, – я, конечно, понимаю, что это ужасное свинство, но я не могу выйти из дома.
И не давая детективу возразить, девушка быстро добавила, – пожалуйста, приезжайте ко мне. У меня везде страшный бардак, но до вашего приезда я успею привести себя в божеский вид и прибраться на кухне.
– Хорошо. Продиктуйте адрес.
– Улица Попова, дом 120 квартира 18. Вы скоро приедете?
– При благоприятном стечении обстоятельств в виде отсутствия заторов часа через полтора.
– Хорошо, я буду ждать.
Мирослава успела позавтракать и спросить у Мориса, – ул. Попова это Безымянка?
Он уже хотел пустить шпильку типа, кто тут коренной житель я или вы? Но передумал, нашёл в телефоне улицу на карте и протянул Мирославе.
– Спасибо! Ты незаменим!
– Приятно это слышать.
Уже когда она садилась в салон своей «волги», он спросил, – вы надолго?
– Не знаю, Морис, – ответила она честно и пообещала, – я тебе позвоню.
– Свежо преданье, – пробормотал он себе под нос по-литовски.
– Что ты сказал?
– Что буду ждать.
– Ага. Пока.
– Пока.
Обстоятельства Мирославе благоприятствовали, в пробке пришлось постоять только на въезде в город минут двадцать, а затем она по шоссе домчалась до Безымянки и повернула на искомую улицу.
Улица Попова заросла старыми тополями. Мирослава представила, как они пылят во время цветения в июне.
Почти все дома на улице были кирпичные сталинками, не допустившими в свои ряды ни хрущёвок, ни более поздних советских девятиэтажек.
Места для новых застроек здесь не было, а рушить вполне приличное на вид жильё, отцы города, видимо, не решались.
Впрочем Мирославе доводилось бывать во многих домах такой застройки и там в отличие от хрущёвок были высокие потолки, большие прихожие, коридоры и что особенно удобно – ванна и туалет раздельно.
Высмотрев нужный ей номер дома, Мирослава заехала во двор и поставила машину на импровизированную стоянку.
Никто из жильцов не выскочил из подъезда и не появился на балконе, чтобы высказать своё возмущение, как это бывало ни раз.
– Всё спок, – сказала себе Мирослава, направилась к первому подъезду и набрала цифру восемнадцать.
– Алло, – раздался уже вполне бодрый женский голос, знакомый Волгиной по утреннему разговору по телефону.
– Здравствуйте, Алевтина! Это Мирослава.
– Да, да, я вас жду, заходите.
Дверь подъезда открылась, Мирослава вошла и стала подниматься по лестнице.
Она недолюбливала лифты и к тому же ей всегда было интересно посмотреть, как выглядят лестничные площадки в том или ином доме. Ведь они как бы являлись лицом жителей данного подъезда.
В доме сто двадцать площадки и лестницы были чисто вымыты, и чувствовался запах цветочного освежителя.
Но вот живых цветов нигде видно не было.
Дверь восемнадцатой квартиры, когда Волгина дошла до неё уже была открыта.
– Ой, вы по лестнице? – растерянно проговорила встретившая её на пороге девушка и тут же проговорила,– вы заходите.
Вскоре они оказались, как и предлагала изначально Ракитская, на кухне. Небольшой столик, застеленный чистой клеянкой в клеточку, был сервирован для чая.
– Садитесь, пожалуйста.
Мирослава села и внимательно оглядела хозяйку. Она успела умыться, причесаться и её простенький халатик голубого цвета, расписанный цветочными узорами, был ей к лицу.
А вот на лице опытный взгляд мог заметить следы слёз и обильно принятого накануне алкоголя.
Заметив взгляд детектива, Алевтина быстро сказала, – я вообще-то не пью. А вчера такая тоска накатила, хоть вой. Я ведь сначала и не хотела на сорок дней идти, да как не пойдёшь? Мы ведь с Катькой пять лет дружили, с той самой поры, как она устроилась в наш магазин. А у Катьки из родных только тётка и старенькая мама.
– У вас были с Катей какие-то общие интересы? – спросила Волгина.
– Интересы? – переспросила Алевтина и грустно улыбнулась, – можно и так сказать, обе незамужние, одинокие и женихов на горизонте не предвиделось.
– Думаю, вам рано себя в старухи записывать, – обронила Мирослава.
– Да, – вздохнула Алевтина, – Катя теперь навсегда останется молодой.
– Алевтина! Прекратите!
– Что? Ах, да, простите, вы же поговорить о том дне пришли.
– О том дне, вернее вечере. А вам нужно встряхнуться!
– Как?
– Да хотя бы записаться в клуб кактусоводов!
– Кактусоводов? – оторопела Ракитская.
– Ну, да, любителей кактусов. Завести себе собачку и начать с ней гулять. Купить компьютер…
– У меня он есть.
– Тогда зайдите на сайт знакомств.
– Да, наверное, вы правы.
– А теперь скажите, в котором часу вы расстались с Катей в тот вечер?
– Да, уже первый час был. Мы обычно так долго не засиживались, а тут, как на грех. Я предложила ей остаться у меня ночевать, но она отказалась.
– Почему?
– Сказала, что мама будет беспокоиться.
– А разве маме нельзя было позвонить?
– Можно. Но Катя решила идти домой, – вздохнула Алевтина и, кажется, снова собралась плакать.
– Отставить! – рявкнула Мирослава так громко, что Ракитская от неожиданности подпрыгнула на табуретке и быстро проговорила, – я ничего, я…
– Почему вы не вызвали такси к подъезду?
– Я предлагала, но Катя отказалась. Я не стала с ней спорить, так как идти и впрямь было близко, минут десять каких-нибудь.
– Катя часто проводила у вас вечера?
– Да, довольно часто.
– Домой возвращалась всегда одним и тем же путём?
– Да тут другого пути и нет…
– Катя никогда не говорила вам, что её кто-нибудь преследовал?
– Преследовал?
– Шёл за ней.
– Нет, – покачала головой Ракитская, – не говорила.
– А она могла просто не сказать вам об этом?
– Не думаю. Она делилась со мной абсолютно всем.
– А врагов у Кати не было?
– Какие враги? – удивилась Алевтина и даже замахала на Мирославу руками, – какие могут быть враги у менеджера в магазине бытовой техники?
– Действительно, – вынуждена была согласиться Мирослава, невольно вспомнив сцену с Мироновым и Волчек из фильма «Берегись автомобиль», – теперь нет дефицита и никому не нужно давать взятку.
– Вот именно! – подхватила Алевтина, – всего завались!
– Хотя, может быть, Катя кому-то нагрубила?
– Да что вы! – у нас за грубость клиенту можно сразу с работы вылететь! А зарплата неплохая, поэтому все держатся.
– А не было такого, чтобы кто-то попытался вернуть магазину некачественную аппаратуру, а Самойлова её не приняла?
– Не было такого! – замотала головой из стороны в сторону Ракитская.
– Вы жаловались на то, что ни у Кати, ни у вас не было женихов, – перевела Мирослава разговор в другую плоскость.
– Не было, – подтвердила Алевтина.
– Но вы работаете в таком магазине, где мужчины толпятся постоянно. Неужели никто не пытался назначить вам свидание? Или хотя бы завязать разговор? – спросила Мирослава.
– Как же! Толпятся они! – воскликнула Алевтина, – приходят в основном с жёнами и те бдят за мужьями почище любого цербера!
Мирослава невольно улыбнулась.
А Ракитская продолжила, – но и те, кто приходили одни никаких поползновений к знакомству с нами не делали, даже флиртовать не пытались.
– Интересно, – подумала про себя Мирослава.
Хотя с ней самой тоже никогда никто не пытался флиртовать. Но это объяснялось просто – она надевала на себя не просто маску, а кольчугу неприступности. Ей не нужны были случайные знакомства. Зато, когда она хотела, то легко подбирала ключик к любому мужскому сердцу. Впрочем, не только к мужскому, ведь вести беседы во время расследования ей приходилось и с женщинами и со стариками и с детьми. Да, что там люди! Порой для дела нужно было расположить к себе какого-нибудь свирепого пса. Ей и это удавалось.
Ракитской же она сказала, – Алевтина, я понимаю, что у вас сейчас большое горе. Но постепенно рана затянется.
– Вы так думаете?
– Я в этом уверена, поэтому постарайтесь почаще улыбаться.
– Кому? – удивилась Алевтина.
– Клиентам, посетителям кафе, где вы обедаете, прохожим.
– И что это даст?
– Вы почувствуете себя другим человеком, и к вам потянутся люди, в том числе и потенциальные женихи.
– Разве вы психолог? – Озадаченно спросила Алевтина
– В какой-то мере, – кивнула Мирослава.