— Но ты-то, конечно, не куришь?
— Нет.
Галина подумала немного, наблюдая за включившейся на экране заставкой.
— Слушай, — вернулась она к прежней теме, — а у тебя голова болит, когда ты подолгу за компьютером?
Сергей мысленно хихикнул, вспомнив, при каких обстоятельствах накрыли его два предыдущих приступа.
— Нет, не только. Когда угодно может заболеть.
— А боль возникает в какой-то одной области?
Сергей сделал предпоследний глоток и покачал головой.
— А болит сразу в мозгу, — с азартом продолжала свое интервью недоделанная программистка с замашками доморощенной сиделки, — или, например, начинается с глазного яблока, а потом?..
— Когда как, — пресек ее вопрос Сергей, стараясь всем своим видом показать, что предпочел бы сменить тему.
— А у тебя перед глазами летают такие черные мушки?
— Летом летают, зимой — редко.
— А во время приступа боли бывают яркие вспышки перед глазами?
— Конечно! Я раз упал на торшер… — начал было Сергей, но замолчал, вспомнив вдруг любопытную подробность своих болячек.
— Что?
— А знаешь… — Сергей допил кофе и поставил свою чашку в чашку гостьи (так легче нести). — Довольно интересно получается…
— Что? — девушка даже заерзала на стуле.
— Пока у меня пробки не вышибает, я ведь вижу… — Нерон, сосредотачиваясь, положил руку на мышь и двинул колесико прокрутки. — Не вспышку… А как бы коротенький сон… Да, точно. Это как бы обрывок сна…
— Про что сон? — вопрос за Галиной не заржавел.
— Да фигня всякая. Разная. Каждый раз разная…
— Ну, например. Вот последний раз, что ты увидел? Пять минут назад.
— Пять минут назад? — Сергей задумался. — Пять минут назад я ничего толком не видел. Смутно, как в тумане. На кого-то что-то падает… Нет, не знаю даже. Но пять минут назад у меня и голова не особенно болела.
— Не особенно?! Да ты крючился тут, как креветка в кастрюле! Это называется «не особенно»?!
— Да, это называется именно так, — ответил Сергей не без гордости, хотя и не понял, чем горд.
— Ну а раньше что ты видел? Что это за обрывки снов?
— Ну, например… — Сергей наморщил лоб, вспоминая, — я видел, как какого-то мужика душат то ли веревкой, то ли шнуром.
— Ага, — кивнула Галина, — а еще?
— Какому-то парню стреляют в затылок… — Сергей и сам был несколько обескуражен такой тематикой своих «как бы снов».
— А еще?
Перед Сергеем пронеслось еще несколько мимолетных видений, которые не назовешь чудными и которые вряд ли опишешь в стихах. Кого-то убили из ружья, кого-то зарезали, кому-то вообще затолкали в рот осколочную гранату. Грезы маньяка, а не сны.
— И все в том же духе, — недовольно ответил Сергей. — Ладно, давай делом займемся.
— Подожди! — взмахнула руками девушка. — Это же очень интересно!
— Интересно, — посмотри криминальную хронику или «лики смерти». Там такого отстоя полно. Есть даже похлеще феньки.
— Да я не про убийства, как таковые! Ты о теории сновидений слышал?
— Это про то, что лучше переесть, чем недоспать?
— Я серьезно! Наши сны — это зеркало нашего сознания. Возможно, твои боли вызваны каким-то воспоминанием или каким-то комплексом, который подсознательно тревожит тебя, мучает. Сам видишь, все твои микросны имеют одну и ту же тематику и все они провоцируют приступ боли. Если ты разберешься в этом явлении, найдешь закономерность…
— Слушай, ты извини, конечно, но ты за сумасшедшими никогда не приглядывала? А то твои познания в области давления понятны, а с теорией сновидений ты вроде никак не связана?
— А чего ты злишься-то?
— А ничего! Просто нехорошо копаться в чужой голове, если тебя об этом не просят. Невежливо. Неэтично. Слышала такие слова?
Галина наморщила лоб.
— Кажется, слышала. Невежливо подсовывать гостям что похуже, а себе оставлять, что получше. Неэтично устраивать людям проверки исподтишка. Я правильно уловила смысл этих мудрых терминов, господин учитель?
Крыть было нечем.
Глава 4
Сергей прекрасно обходился без телевизора. При помощи тюнера он ловил даже больше каналов, чем предлагала коллективная антенна, любой фильм можно добыть в электронном виде гораздо дешевле, чем на самой подпольной кассете, а качество изображения на плоском мониторе на голову превосходило любой супертелевизор. Определенно не стоило жалеть о «Филлипсе», если только не рассматривать американскую технику как материальную ценность.
Обычно Сергей не смотрел никаких телепередач. Зачем? Все новости в компактном, удобном и «горячем» виде покоились на новостных серверах, живой чат во сто крат интереснее любого ток-шоу. А что еще там смотреть? Сериалы?
Исключение составляли минуты, когда Сергей перекачивал готовый материал на нужный сервер. Тогда он, как правило, прерывался для трапезы разной тяжести, откидывался на спинку своего верного кресла и жевал, перелистывая каналы движением указательного пальца.
— Это — моя рука, — вещал голос за кадром рекламного ролика. — Это — ее рука. Это — моя нога…
Движение пальца пресекло этот анатомический анализ.
Более-менее в прошлом актер кино с видом раскаивающегося осквернителя могил говорил что-то о вреде пьянства вообще и применительно к артистичным натурам особенно.
Движение пальца.
— Песня не песня, если не вместе!.. — завопило что-то яркое.
Движение пальца.
— …был обнаружен труп молодого человека со следами насильственной смерти. Опознавших просьба позвонить… — и помятое лицо в полумраке подвала, одинаково похожее на посмертную маску Пушкина и раздавленный верблюдом зефир.
Движение пальца.
— Ты не-е-е панимаишшь, Игнасио! — гнусавым голосом дублера выговаривал какой-то латиноамериканский мен другому латиноамериканскому мену, чем-то походившему на удивленного пингвина.
Движение пальца.
СТОП!
Палец лихорадочно закрутил колесико, прокручивая каналы в обратном порядке. Где же это? Где?
Нужный фрагмент уже закончился. Так часто бывает: какая-нибудь ерунда промелькнет перед глазами, спустя мгновение вспыхнет в мозгу сверхновой звездой в виде какой-то идеи, ты руками хвать-похвать, а нужная картинка, вдохновивший образ уже растаял, затерялся в прочей пакости.
Где же это? Где же? Где?
Палец крутил колесико, хотя ясно уже, что нужная картинка исчезла. Исчезла… Досадно, что память человеческая не компьютерные мозги, нельзя сохранить нужную информацию быстрым щелчком нужной клавиши.
Тем не менее Сергей напряг свои несовершенные извилины. Ему нужен сюжет о «трупе молодого человека». Потому что, кажется, Сергей мог опознать этого парня. Вернее, не опознать, ибо ни имени, ни других данных о нем программист не знал. Дело в том, что Сергей однажды видел этого парня и не где-нибудь в метро или на улице. Он видел его в одном из мини-снов, когда некто стрелял этому парню в затылок. Некто в черном, как бы оставшийся за кадром видения.
Точно видел. В ту самую ночь, которую провел с проституткой по имени Ира.
Сергей быстро открыл программу передач, нашел время повтора. Стоит иногда убедиться, что с головой у тебя просто какой-то паранормальный катаклизм, а не серьезная авария. Одно дело, если ты просто видишь — пусть и наяву — вещие сны, и совсем другое, если тебе, вдобавок к мигреням мерещатся знакомые трупы. Вещие сны, конечно, тот еще «глюк», но хуже паранойи только замедленное падение под асфальтовый каток, атомная война с китайцами, повтор «Санта-Барбары» и трехнедельный запор.
Креза — это, как говорится, и в Африке креза. Даже кто-то из школьной программы больше всего опасался помешательства, что отразилось маленько в его стихотворном творчестве. Креза — это когда в мозгу у тебя подлый неистребимый вирус, долбающий программу за программой, «глючащий» устройство за устройством. Ты перестаешь нормально соображать, память выворачивается наизнанку, глаза видят то, чего нет, уши слышат примерно то же, что видят глаза. Твой мозг рассыпается на всякую чушь, а ты даже не понимаешь, что жизнь прошла, не успеваешь ни завещание написать, ни долгов наделать, ни кутнуть напоследок. Не дай мне…
Точно! Так и написано в какой-то хрестоматии: «Не дай мне Бог сойти с ума! Нет, лучше посох и сума!»
Автора Сергей не помнил, за точность цитаты не ручался, но стих довольно верно передавал суть проблемы: сходить с ума не хотелось очень.
Хотя и всякие непонятные дары, вроде левитации, предвидения будущего, способности поджигать предметы взглядом, тоже чреваты неприятностями. В средние века за такие трюки сжигали на кострах, в наши дни так дешево не отделаешься. Загонят на двадцать этажей под землю, в секретную лабораторию, под интимный, но мощный луч рентгена, и будут мариновать там остаток жизни, отщипывая от тебя по молекуле. В американских фильмах это называется «работа на правительство», на Руси родные и близкие встают, негромко напевая «Родина слышит, Родина знает…»
Повтор передачи Сергей посмотрел крайне внимательно. Даже записал его на диск.
Никаких сомнений: труп принадлежал именно тому парню из сна.
Сомнения возникали по другому поводу. По другим поводам. Во-первых, можно ли считать, что труп принадлежит кому-нибудь, кроме могильщика? Насколько видения можно считать снами, пусть даже снами наяву? Наконец, что первично: сон или передача? По телевизору показывали парня из сна или во сне был парень из передачи?
Но это теоретические сомнения. В теории Сергей с первого курса был не силен.
С практической стороны очень интересно узнать следующее.
Какая связь между сном наяву и произошедшим убийством?
Что это за люди, которые появляются перед глазами на несколько мгновений, чтобы умереть?
Еще интереснее: что это за люди, от которых в кадр попадает только рука с пистолетом, топором или ножом? Не пронюхают ли они о виртуальном свидетеле?
Не связана ли вся эта ерунда и впрямь с компьютером? Что если… (пофантазируем немного?) Сергей влез каким-то образом в глобальную сеть, типа Интернета, где обмен информацией происходит не по проводам, а телепатически между каким-то суперлюдьми? Хреновая версия. Хреновая, потому как права доступа в этой сети у Сергея самые скромные, а администраторы суперсети наверняка уже засекли несанкционированное подключение. А администраторы любой сети — публика угрюмая и кровожадная. Обойдемся пока без фантастики.