нил.
— Кру-уто… нет, мне это не нужно, у меня есть папа, но блин… Это так символично. Ты выходит Левин… Лев.
— Да, Львом меня мама назвала из-за девичьей фамилии.
— А-а, Левин — это как бы от слова Лев.
— Да. Я был Лев Викторович Фрэй. Стал Лев Григорьевич Левин.
— Круто. Блин. Очень! Хочешь, сына Григорием назовём!? — тут же заявила я, размечтавшись, а Лев укусил меня в плеча.
— Она — дочь. Следующую назовём, так и быть, Григорием.
— А они живы?
— Дед и бабушка? Живы, конечно. Я тебя с ними познакомлю!
— А там их… не было?
— Нет, в этом балагане они не участвовали. Дед никогда бы такого не сделал. К счастью. Я заезжал к ним за кольцами…
— За… кольцами?
Я всё-таки вырвалась из рук Льва и бросилась к его, лежащему прямо на полу, пальто. Пошарила по карманам и достала пакетик с двумя обручальными кольцами.
— Мы забыли… это их кольца?
— Их. Хочу как они, прожить вместе миллион лет и… — пока он там что-то бормотал, я с разбегу запрыгнула на кровать и повисла на шее Льва.
— Это так круто! Блин, это прям крутяцки! Лев, это же супер! Кольца их. А там надпись! Давай, надо примерять!
Я вытряхнула колечки и протянула маленькое мужу, а большое взяла себе.
— Ну, берёшь меня в жёны? — сама его спросила, а Лев со смехом кивнул.
— А ты меня в мужья, как? Берёшь?
— Да что уж, давай, раз так хочется!
***
Мы ехали по утреннему городу, вылезающему из сугробов, будто после ядерного взрыва.
За ночь, что мы провели в “Ромашке” намело огромные горы, улицы еле-еле чистили снегоуборочные машины, уставшие, будто с похмелья. И у нас было похмелье. Такое… счастливое. Какое бывает после очень большой радости, и уже точно знаешь, что всё неприятное прошло. Дальше или так же, или лучше, или по-другому.
— Дед ждёт через… пятнадцать минут, — сообщил Лев.
— И опаздывать нельзя?
— Никак нельзя, уж поверь!
— Верю, — кивнула я в ответ и потянулась ко Льву, чтобы чмокнуть в щёку.
Мне казалось, что всё это не я, какое-то другое существо. Более милое и домашнее. Доверчивое. Мне так нравилось кому-то принадлежать, что будто сознание менялось в режиме он-лайн, минуты текли и с каждой я словно становилась другим человеком.
— Готова к знакомству?
— Не запугивай, — покачала я головой и вышла из машины.
Рита ещё утром привезла нашу машину, наши паспорта. В багажнике нашлись мои комбинезон и куртка, а отельных мыльно-рыльных хватило, чтобы привести себя в порядок. Теперь уже отдохнувшие и счастливые, мы шли по узкой тропинке, проваливаясь то и дело в свежий снег.
Мне нравилось всё это. До ужаса. То что мы тут в первый день со свадьбы. То что была эта свадьба, и есть штампы, хоть до конца и не ясно насколько это действительно.
Кольца нравились, и то, как я выспалась.
Нравилось, что позвонил с утра папа и спросил, что вчера было, а я сказала, что дома с ним поговорю. Он не возражал. Даже хмыкнул, что вообще-то отлично повеселился вчера на моей свадьбе с моими новыми родственниками в лице мамы Льва и его сестёр.
Оказывается был у них и банкет и всё сопутствующее. И мы им были совершенно не нужны.
— А вообще, пап… спасибо!
— За что? — изумился он.
— За то, что ты такой хороший… И женись уже сам, а!?
Я отключилась и подумала, что наконец-то не чувствую никакой лишней ответственности. Ни перед папой, ни перед Львом, будто с меня сняли какое-то проклятие.
Никто ничего никому не должен же. Тем более я папе. Я его дочь, у меня будет своя. И она мне ничего не должна, потому что это какие-то естественные процессы. Мой папа был со мной — это круто! Папы Льва с ним не было — это не очень. Но всё это, выходит, нормально? И то и то. Каждый решает сам, что ему нормально.
А дети… должны быть просто детьми, а не забивать себе голову.
Тогда и взрослые будут спокойны. Или это наоборот работает?
— Значит дед военный? — немного напряжённо уточнила я, уже в лифте.
— Боишься?
— Ну… немного, я знаешь-ли не знакомилась раньше с… дедами мужей!
— Эх, для него это тоже в новинку, поверь! — пробормотал Лев. Лифт остановился. Мы пошли к деду.
ЭПИЛОГ
Все вокруг говорят про детей. Или мне так только кажется?
Бесит, если честно.
С тех пор, как мой живот стал похож на баскетбольный мяч, засунутый под футболку, со мной хотят об этом поговорить.
И... сколько бы я ни психовала, ничего не меняется! Только градус растёт.
А я так и осталась девочкой, которую нужно всему учить? О, и останусь навсегда, должно быть, мне же девятнадцать, у меня же беременность не такая, как у всех, я же так, понарошку!
Беременные — повсюду!
О них говорят на ТВ, пишут в интернете. Про них делают ролики, обзоры, создают аккаунты в инсте. Вся предложка в колясках и кроватках, в мамских блогах про то “Как я родила пятерых и даже не поморщилась”!
Все любят детей! Все хотят показать, какие они эко-мамы. Рассуждают, будто это какая-то великая наука, и по этой теме можно защитить диплом. Здоровый сон по графику, грудное кормление или искусственное, кесарево или естественные роды. Прививки или не прививки. А вот мы плаваем с двух недель, а мы какаем с рождения. А у нас нельзя говорить “нет” и это нор-маль-но.
Боже мой, да всё в этом мире нормально, пока вы не несёте это в массы!
Я склоняю голову на бок и поворачиваюсь к зеркалу боком.
Видок… занимательный.
Красивый круглый живот, который выглядел супер-эстетично, уже стал похож на гигантскую дыню-переростка. Во время адовых “толканий” он теперь деформируется и вздрагивает, живёт своей жизнью, а я охаю, ахаю и ругаюсь. Но сейчас он спокоен, как никогда, и начинает подниматься паника.
“Сколько там часов тишины должно быть, чтобы начать паниковать?”
Я все эти месяцы старалась составлять списки тревог, чтобы точно знать, когда вызвать скорую, и в итоге так ни разу и не вызвала.
Я нервная мать, но верю, что не настолько нервная, как многие другие.
Вчера сидела в очереди к заведующей, чтобы получить родовой сертификат, и там такого наслушалась…
Буквально рядом две девушки-женщины (беременные порой очень по-разному выглядят, даже когда одного года рождения), обсуждали всякую дичь. То им кажется, что воды отходят, то у них обмороки-полуобмороки, то в панике вызывают скорую, а оказалось проблемы со стулом, а не тонус.
И нет, я не скажу, что я “не такая”, но… какие же они смелые, боже мой.
Мне просто не хватает духу взять телефон, набрать ноль-три и сказать: “Девушка, мне кажется всё плохо, что не знаю, но чуйка, сечёте о чём я? Карету мне, карету!”
Всё мне кажется, что надо мной посмеются… И может я и глупая, но увы, так просто от этого не избавишься.
Я нервная мать, которая терпеть не может других матерей.
Мы со Львом регулярно покидаем разные компании, где попадаются молодые родители, со скандалом. Он потом смеётся, я злюсь всю дорогу, рычу и чуть ли не кусаюсь.
Сил нет слушать:
— О, ты ещё год из дома не выйдешь!
— Милая моя, очнись, твоя жизнь закончилась.
— Ага, отпуск. Даст тебе ребёнок отдохнуть, конечно!
— Сон? Наивная…
— Ага, через год об этом поговорим.
— Родишь — поймёшь!
— Всё-ё! Ты в рабстве следующие восемнадцать лет ми-ни-мум.
Это какой-то круговорот глупости.
Все считают, что чем больше кошмаров я услышу, тем лучше себя буду чувствовать. Спойлер: нет!
Ощущение, что ношу не ребёнка, а монстра.
— А вот наша Лизочка вообще не спала. И что? И что делать? Ну вот я с ней и спала. А как ты хотела? Родишь, и не такое делать будешь! Коляска? Да брось, ну купила я эту коляску! Через ме-сяц уже санки. Кроватка? Пф! Да главное, чтобы приставная, пове-ерь мне! Секс? Ха-ха, я тебя умоляю! Да ты ещё год не захочешь! И где? Ой, муж сразу переехал в гостиную спать. Ну уж простите, но слушать ворчание, что он не выспался… Ага, как же. Да и у тебя так будет, сто процентов. Ну не знаю. Ну это ты щас так говоришь! Ага, через годик побеседуем. Нет ну и чё она? Ну она же у-ка-чи-ва-ет! Я бы тож качала и тож бы ничё!
И такая дребедень целый день, целый день…
Лев входит в спальню и смотрит на меня не то с умилением, не то с насмешкой.
— Мне опять сегодня сказали, что пора прощаться с личной жизнью, — вздыхаю я.
— М-м, — тянет Лев и подходит, чтобы тоже посмотреть на моё отражение. — Понятно.
— Что тебе понятно?
— Что нечего слушать всяких тёток. Хотя, наверное, я понимаю твои загоны. И не думай, что я такой уж бесстрашный.
— Мне прям легче стало, спасибо, — кривлюсь я, но в целом прекрасно понимаю, что никто надо мной не смеётся, и это действительно правда.
Никому не может быть “не страшно”. Никто не может быть “готов”.
Как можно подготовиться к тому, что тебе незнакомо, неизвестно. Ты можешь родить какого угодно ребёнка. Спокойного, гиперактивного, здорового, как бык, или болезненного, привязанного к тебе, или напротив — самостоятельного.
И да, все твердят, что это просто воспитание, но есть во мне что-то что кричит благим матом: “Нет, не воспитание…”, просто все люди разные — это факт. А уж все дети точно разные, и против этого не попрёшь.
— А ещё сегодня мне одна дама сказала, что беременность — счастливейший период.
— И?
— И я сказала, что она, наверное, не была беременна.
— И?
— Ну это было в консультации, и там прям сидела очень беременная девушка с огромным пузом.
— А ты считаешь, что она лжёт? — Лев улыбнулся, поцеловал меня в плечо, а я вздохнула.
Ну как не лжёт? Все лгут…
И нет, не потому что хотят показаться не теми, кем являются на самом деле. Просто… невозможно не лгать. Так же, как невозможно дать оценку тому, что чувствуешь.