— Возможно, неведомые похитители собираются воспользоваться силой камня, — мрачно заметил Ральф.
— Опять эти россказни, — сокрушенно покачал головой Гурфинкель. — Скорее всего Бен-Бен уже на пути в какую-нибудь частную коллекцию. Полиции следовало сразу, как только его похитили, перекрыть границу, установить на дорогах Луксора посты, но со мной, конечно же, никто не посоветовался.
— Ральф прав, — кивнула Бетси, судя по отсутствующему взгляду абсолютно не слушавшая то, что только что говорил Миша. — И если кто-то действительно хочет воспользоваться силой камня, мы должны ему помешать.
— Это, интересно, как? — ехидно поинтересовался Гурфинкель.
“Сегодня же, не дожидаясь утра, попуткой — в Каир, — лихорадочно соображал он. — Ой, чувствую неприятности, большие неприятности, будь неладен этот чертов Египет. Ноги моей здесь больше не увидят…”
Бумба бессмысленно заморгал, покосившись на скрипящего зубами от злости напарника.
Гурфинкель мысленно корил себя за допущенную им впервые в жизни серьезную оплошность. Ведь еще после внезапной смерти профессора Енски он ощутил зыбкий холодок беды, то редкое чувство, которое его никогда не подводило, которое во всю свою луженую глотку кричало: “Беги, Миша, беги подальше из этого города, из этой страны, немедленно, иначе…”
А вот о том, что будет “иначе”, думать не хотелось.
Такое происходило с Гурфинкелем четвертый раз в жизни, и он еще ни разу не посмел ослушаться своего внутреннего ангела-хранителя и, возможно, именно поэтому до сих пор был жив.
“Идиот! — мысленно ругал себя Миша. — Баран чертов, о чем ты думал? Зачем тебе эта девчонка с ее проблемами и сенсационными находками? На фиг ты вообще во все это ввязался?”.
Но Миша не мог бросить Бетси в столь ответственный момент. Возможно, в нем проснулась совесть либо он чувствовал себя виноватым в том, что некогда мешал ей, будучи по другую сторону баррикад, но так или иначе покинуть Луксор Гурфинкель не мог.
Хотел, но не мог.
Со стороны сидящие за круглым столиком трое мужчин и симпатичная понурая девушка напоминали родственников некоего преждевременно усопшего дедушки, не оставившего оным ожидаемого наследства. Хотя под усопшего дедушку вполне сошел бы бедняга профессор Енски. Правда, он не являлся родственником ни одному из присутствующих в ресторане посетителей.
— Ну что? — после очередной порции продолжительного молчания грустно спросил Ральф.
Миша с Бумбой недоуменно развели руками, и как раз в этот момент в ресторане раздались негодующие вопли одного из официантов.
Элизабет с Ральфом обернулись.
Преследуемый ругающимся официантом, к их столику со всех лап несся непонятно как ухитрившийся проскочить в “Миш-Мэш” Анубис.
— Стой, мразь! — взревел официант, занося ногу, дабы отшвырнуть остановившуюся у столика иностранцев собачонку, но сделать он ничего не успел, так как по дуге улетел в другой конец ресторана, переворачивая попадающиеся по пути пустые столики.
Довольно ухмыляясь, Бумба потер правый, тяжелый, как у Майка Тайсона, кулак, после чего спокойно опустился за столик. Миша с укоризной посмотрел на друга, хотя его резкий поступок в душе одобрил.
Анубис вел себя как-то странно, подпрыгивал, вилял хвостом и просяще приседал, глядя исключительно на Бетси.
— Может, он сахарку просит? — предположил Гур-финкель, но громкое негодующие рычание в ответ означало, что пес хочет явно чего-то другого.
— Я понял, blin! — внезапно вскричал Бумба, хлопнув себя мощной ладонью по лбу. — Он желает, чтобы мы за ним пошли.
Собака радостно залаяла и, завиляв хвостом, потрусила к выходу из ресторана.
Бетси с Ральфом переглянулись.
— Вперед! — скомандовала девушка, сообразив, что Анубис действительно хочет показать им нечто важное.
Недаром накануне он делал ей весьма прозрачные намеки на то, что знает некую тайну, но не желает говорить о ней раньше времени.
Ушедшего в глубокий нокаут официанта коллеги отливали в углу ресторана холодной водой, и поэтому на внезапное бегство иностранцев никто в “Миш-Мэше” внимания не обратил.
На улице напротив ресторана был припаркован малолитражный грузовик Ральфа, в который охотники за древностями весьма поспешно погрузились, неосознанно ощущая исходящую от черного пса тревогу.
Парень сел за руль, Бетси с Анубисом на руках примостилась рядом, Миша с Бумбой запрыгнули в открытый кузов. Машина тронулась.
— Куда? — удивленно спросил Ральф, выруливая на середину проезжей части.
Звонко залаяв, Анубис указал острой мордочкой налево. Молодой человек кивнул, резко крутанув баранку влево. В кузове грузовика что-то загрохотало, затем послышался отборный русский мат Бумбы.
— Эй, вы там поосторожнее! — завопил Гурфинкель, ударив кулаком в крышу кабины. — Мы ведь не резиновые!
Грузовик летел под сто.
Через двадцать минут стало ясно, что пес настойчиво зовет их в Долину Царей.
— Неужели… — не веря своей внезапной догадке, прошептал Ральф.
Бетси быстро кивнула:
— Он выследил похитителей.
— Но как?!
— Не спрашивай, пожалуйста, все вопросы потом.
Парень молча согласился, и вскоре под колесами грузовика зашуршала пыльная неровная дорога. Машина наконец покинула городскую черту.
Ночью Долина Царей представляла собой удивительное зрелище. Таинственные некрополи в свете полной луны напоминали декорации к культовым голливудским ужастикам, а остывающие, нагретые за день солнцем камни создавали над землей зыбкое марево, словно проход в иную неизведанную реальность, где по-прежнему правят великие египетские фараоны и где над смертью властвует вечность.
Именно такие мысли, не лишенные чертовщины, стали лезть в голову впечатлительному Мише Гурфинкелю, когда грузовик достиг Бибан эль-Мулкж.
— Мама моя родная, — прошептал Гурфинкель, судорожно вцепившись в борта подпрыгивающего на ухабах грузовика, когда узрел на одном из некрополей медленно перемещающиеся желтые светящиеся глаза.
— Нет, ты видел, видел?! — закричал Миша, поворачивая к напарнику перекошенное от ужаса лицо.
— A, fignja, — махнул рукой Бумба, вяло сплевывая на несущуюся внизу, словно полоса конвейера, землю. — Это шакалы бродят, пожрать ищут.
— О Боже! — снова запричитал Гурфинкель, заметив слева от грузовика еще одну пару светящихся глаз.
— Не бойся, koresh, — знающе добавил Покровский. — Они тебя не тронут, разве что…
— Разве что? — визгливо поинтересовался Миша. — Давай договаривай, раз начал. Бумба пожал крутыми плечами:
— Ну, разве что твой труп…
— Кто это там так вопит? — удивился Ральф, имея в виду кузов грузовика.
Бетси, заглянув в зеркало заднего обзора, вяло усмехнулась:
— Гурфинкель запаниковал, шакалов, видно, испугался.
— Да, — задумчиво произнес юноша, — шакалов здесь много…
— Ну почему я не послушал его? — продолжал причитать Миша. — Ну почему…
— Кого его? — переспросил Бумба, испуганно таращась на приятеля, у которого вполне мог случиться очередной приступ помрачнения рассудка, как тогда у храма Хатшепсут, что было бы сейчас весьма некстати.
— Свой внутренний голос! — возопил Гурфинкель и чуть не выпал при этом из подскочившего на очередной колдобине грузовика.
— Тьфу ты, blin, — отмахнулся от напарника Бумба, которому все в принципе было по фигу.
Шакалов он сроду не боялся, в привидения не верил, а голливудские фильмы “ужасов” принимал за черные комедии и громко, от души смеялся при их просмотре. Короче, воображение как таковое у Покровского отсутствовало. В данный момент его интересовали не шакалы и не истеричный приятель, а странные железные предметы, накрытые брезентом, которые со звяканьем катались у него под ногами. Если бы была такая возможность, Бумба давно бы уже заглянул под брезент, но это могло ему стоить эффектного полета на землю с последующим сворачиванием могучей шеи.
Дороги как таковой не было. Ральф вел машину по наитию, даже не подозревая о том, что маленькая собачонка, сидящая на руках у Бетси, мысленно подсказывает ему, куда нужно в тот или иной момент поворачивать. Фары грузовика беспорядочно выхватывали из темноты рваные, освещенные жидким желтым светом куски каменистого грунта, покрытого кое-где редким высохшим кустарником.
Миша Гурфинкель наконец взял себя в руки, смирившись с происходящим. В конце концов, что плохого могло с ним произойти? Шакалов бояться, пока он был жив, не стоило, темноты — тоже, взрослый все-таки мужик, но вот проклятое предчувствие беды никуда не девалось, подлым червячком шевелясь где-то на дне неглубокой Мишиной душонки. Да какое тут, к чертям собачьим, может быть спокойствие…
Вглядываясь в окружающий их ландшафт, Бетси по памяти пыталась определить, в какой части Долины Царей они сейчас находятся. Девушка уже достаточно хорошо изучила эти места.
Но тщетно.
Днем долина древних некрополей выглядела совсем иначе, являя собой памятник когда-то великой цивилизации. Казалось, вокруг тебя музей, а не заброшенное кладбище уснувших навеки фараонов.
Ночью же долина преображалась. Чем-то мистически древним, непостижимым для простого смертного веяло от каменистых холмов, словно в темноте из ям и расщелин на поверхность под лунный свет выходило то, что боялось показаться здесь днем.
“Возможно, — подумала Бетси, — где-то здесь до сих пор бродит неприкаянная душа Сети I, жаждущая воссоединиться со своей возлюбленной, прекрасной жрицей богини Исиды Бентрешит”.
От подобных мыслей ей становилось одновременно жутко и весело, так как встреть Элизабет среди мрачных зловещих могил безутешную душу Сети I, она бы непременно спросила его о тайне камня Бен-Бен.
Внезапно в свете фар мчащегося по долине автомобиля что-то быстро промелькнуло. Анубис на руках у Бетси предостерегающе зарычал.
—Ты видел? — Девушка повернулась к сосредоточенно рулящему Ральфу.
— Да, видел.
— Что это было?
— Наверное, шакал. — Парень пожал плечами. — Я не успел рассмотреть.