Мейсон потянулся, зевнул и сказал:
– Я не имею ни малейшего желания обсуждать юридические вопросы, пока мне за это не заплатили. Меня ведь еще никто не нанял, и мне почему-то кажется, что и не наймет.
– Конечно, мистер Мейсон, – сказал Хардвик, – обстоятельства сложились так, что вы попали в довольно странную ситуацию. Если я правильно вас понял – вы впервые заподозрили, что упомянутые предметы могут находиться в каменной урне, когда прочитали записи в дневнике Элен Кэдмас?
– Совершенно верно.
– Записи были сделаны ее собственной рукой?
– Честно говоря, господин адвокат, я не знаю.
– Само собой разумеется, что такого рода записи не могут быть серьезным доказательством, – сказал Хардвик. – Суд не сможет всерьез их рассматривать. Это просто слова, написанные рукой Элен Кэдмас. Они могут оказаться заранее подготовленным самооправданием.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил Мейсон.
– Она ведь могла сама взять эти вещи и спрятать их в урне, а затем специально сделать запись в дневнике – чтобы в случае, если попадет под подозрение, она могла бы сослаться на свой дневник. Запись должна была бы подтвердить ее заявление о том, что вещи прятала обезьяна. Ну, Мейсон, ведь совершенно ясно, что мне не нужно вам объяснять, как она могла подготовить для себя оправдание.
– Я не думаю, что вам вообще нужно что бы то ни было мне объяснять, сказал Мейсон.
Хардвик повернулся к Натану Фэллону:
– Я полагаю, нам лучше обсудить этот вопрос с мистером Эддиксом.
– Он просил передать вам, что не сможет вас принять, – непреклонно заявил Фэллон. – Он ранен. Вчера его чуть не убила горилла, которую он дрессировал. Все это произошло на моих глазах.
Хардвик нахмурился.
– Ну что ж, Натан, я думаю, что нет никакой необходимости задерживать мистера Мейсона и мисс Стрит. Насколько я понял, они собираются уходить.
– Да, верно.
– Спокойной ночи, – отрывисто сказал Хардвик, пожиная руку Мейсону и поклонившись еще раз Делле Стрит.
– Я позвоню привратнику, – сказал Фэллон, – чтобы он вас выпустил, мистер Мейсон. Полагаю, нелишним будет предупредить вас, чтобы вы ехали прямо по дороге к воротам. Не останавливайтесь и, упаси боже, не выходите из машины. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказал Мейсон.
5
Машина Мейсона проехала сквозь большие железные ворота. Поглядывавший с подозрением охранник стоял наготове. Едва машина миновала каменные колонны, массивные ворота тяжело повернулись на шарнирах и со скрежетом захлопнулись. Лязгнул железный засов.
Мейсон прибавил газ.
– Да, ну и дела, – сказала Делла Стрит.
– Многовато хлопот для одного вечера, – согласился Мейсон.
– А сейчас чем мы займемся?..
– Сейчас нам предстоит сделать несколько важных дел, – ответил Мейсон. – И самое первое – нужно попробовать связаться с Джеймсом Этной. Будем надеяться, что он еще не спит. Здесь должна быть аптека с телефонной будкой... Примерно через полмили, насколько я припоминаю.
Мейсон прибавил скорость.
– Ты не обратил внимание на какой-то специфический затхлый запах в этом доме? – спросила Делла Стрит. – Что-то напоминающее... Я не могу понять, что имение, и все же у меня до сих пор мурашки по коже от этого.
– Аромат зоопарка, – пояснил Мейсон. – Это запах животных, которых держат в клетках.
– У меня до сих пор от этого гусиная кожа, – сказала она со смехом.
– От одного вида этого дома мурашки по коже побегут, – усмехнулся Мейсон. – Хотел бы я знать побольше о Бенджамине Эддиксе, но, в конце концов, нас это не касается, Делла. Мы окажем добрую услугу Джеймсу Этне, и с нас довольно.
Он подрулил к аптеке. Делла Стрит набрала номер домашнего телефона Джеймса Этны, поговорила с минуту, затем кивнула Мейсону и сообщила:
– Все в порядке, они еще не легли спать. Я говорила с его женой. Он только что приехал из офиса. – Услышав в трубке ответ, она сказала: Мистер Этна, это секретарша мистера Мейсона. Подождите секундочку, пожалуйста.
Она встала и уступила место Мейсону. Тот устроился в телефонной будке поудобнее.
– Прошу прощения, что беспокою вас так поздно, мистер Этна, но причиной тому некоторые довольно необычные обстоятельства. Речь идет о том, что адвокаты Эддикса должны связаться с вами и попытаться прийти к компромиссу. Я подумал, что, принимая во внимание любезность, оказанную вами некоторое время назад, я должен поставить вас в известность о том, что произошло.
– Эддикс не пойдет на компромисс, – сказал Этна, и по его голосу слышно было, что он утомлен долгой ночной работой в офисе. – Он из тех твердолобых людей, которые всегда дерутся до последнего, лишь бы было с кем драться, и это может затянуться надолго. Он уверяет, что до сих пор и пятицентовика не уплатил по судебным искам и не собирается платить и в дальнейшем.
– А сейчас он выложит пятицентовик, никуда не денется, – сказал Мейсон. – Имеется в виду, что, скорее всего, Сидней Хардвик свяжется с вами в ближайшие пять минут или, по крайней мере, как только вы откроете свою контору завтра утром – и предложит вам пойти на компромисс.
– Что случилось?
– Они нашли платиновые часы и перстень с большим бриллиантом, которые, как считал Эддикс, были украдены миссис Кемптон.
– Черт побери, да неужели?! – торжествующе воскликнул Этна.
– Это точно.
– Где они были и как им удалось их найти?
– Собственно говоря, – сказал Мейсон, – это я их нашел.
– Вы?
– Ну да. Я пролистывал дневники Элен Кэдмас и обратил внимание, что она упомянула место, куда одна из самых озорных обезьян имела обыкновение прятать всякие безделушки, особенно если эти безделушки, по ее мнению, нравились Элен Кэдмас. И когда я приехал к Эддиксу по его приглашению, я сказал ему, что неплохо было бы взглянуть в это укромное местечко.
– И что это за место?
– Каменная греческая урна в холле.
– Так, так! – воскликнул Этна. – Это же совершенно меняет ситуацию. Собственно говоря, Мейсон, именно это меня больше всего и беспокоило. Я не мог быть абсолютно уверен в моем клиенте. Я, конечно, верил, что она невиновна, но, в конце концов, все улики, я имею в виду улики, свидетельствующие о том, что она могла в принципе взять эти вещи, были в полном распоряжении противной стороны. Вы знаете, как оно бывает. Они могли представить любое количество косвенных улик, доказывающих, что у Эддикса были, по меньшей мере, серьезные основания полагать, что вещи взяла она. Тогда мне пришлось бы защищаться в течение всего процесса.
– Конечно, – заметил Мейсон, – здесь есть еще одно юридическое затруднение. Как пытался убедить меня Хардвик, ситуация не изменилась в юридическом смысле. Тот факт, что вещи были найдены, не влияет на его аргументы – ведь речь идет о добросовестном заблуждении, и...
Этна ликующе засмеялся.
– Пусть он попытается углубиться во все эти технические подробности, – сказал он. – Если мне не нужно обороняться, то я уж сумею пробиться сквозь их оборону. Я сведу весь случай к простейшей ситуации, Мейсон. Женщина, работающая в поте лица, из кожи вон лезет, чтобы удовлетворить все прихоти миллионера. Миллионер выгоняет ее неожиданно и без какой бы то ни было причины. Впоследствии он обвиняет ее в нечестности, чернит ее репутацию и не дает ей зарабатывать на существование, заявляя, что она украла очень ценное кольцо с бриллиантом и платиновые часы. Затем он находит платиновые часы и кольцо с бриллиантом в своем собственном доме, где они и находились все это время. У моей клиентки нет сбережений, ей не на что жить, и она не может устроиться на работу, а Эддикс мультимиллионер. Ну а теперь прикиньте, как это будет выглядеть перед Судом Присяжных. И мне плевать, черт побери, какие еще технические подробности они выдвинут в свое оправдание. Они попались, и крепко попались.
– Ну, я подумал, что все-таки лучше вас предупредить, – сказал Мейсон.
– Послушайте, мистер Мейсон, это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Само собой разумеется, теперь, я полагаю, вы хотите стать моим партнером в процессе. Я еще не подготовил конкретный договор относительно размера гонорара, но, разумеется, та информация, которую вы предоставили...
– Постойте, постойте, – сказал ему Мейсон, – поймите меня правильно. Я не собираюсь быть вашим партнером в деле. Я просто дал вам эту информацию в порядке дружеской услуг.
– Хм... Ну, в таком случае, хоть что-нибудь вам от меня нужно?
– Ничего, – ответил Мейсон, – единственное, чего бы мне хотелось, это чтобы после подписания договора миссис Джозефина Кемптон заглянула ко мне в офис с визитом.
– С визитом?
– Ну да, – сказал Мейсон, – меня заинтересовали обстоятельства таинственной смерти Элен Кэдмас. Мне просто хотелось бы узнать некоторые подробности.
– Миссис Кемптон придет к вам в офис в любое удобное для вас время, торжественно заверил Этна.
– Ну, например, завтра в десять утра?
– Она будет у вас, и я приду вместе с ней. Хочу пожать вам руку и сказать, насколько высоко я ценю полученную от вас информацию, мистер Мейсон. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказал Мейсон.
6
В кабинет вошла Делла Стрит и сообщила:
– Шеф, клиент, которому ты назначил встречу на десять часов, уже здесь.
Мейсон оторвался от бумаг, разложенных у него на столе:
– Миссис Кемптон?
– Совершенно верно. Миссис Джозефина Кемптон и ее адвокат, Джеймс Этна.
– И какое у тебя впечатление о них, Делла?
– В миссис Кемптон есть что-то загадочное. Она худощава, лет примерно пятидесяти и с совершенно непроницаемым лицом – как у игрока в покер. Можно сделать вывод, что жизнь не слишком ее баловала и она привыкла смотреть на все философски.
– А Этна?
– Он просто хороший, энергичный молодой юрист. Он ваш почитатель и не скрывает, что возможность встретиться с вами привела его в сильное волнение.