Матео долго смотрел на неё. Холодный интерес в его глазах сменил скуку. Он откинулся на спинку кресла.
— Предупреждением, — повторил он. — Красиво сказано. Только вот слова — это просто шум. А у меня тут и без того шумно. Мне нужны доказательства, Оракул.
— Что вам нужно? — спросил Хавьер.
— Пока ничего, — Матео поднялся. — Для начала вам нужно подумать. Оценить своё положение. А я оценю риски.
Он кивнул двум охранникам, стоявшим у двери.
— Проводите гостей.
Их вели не в жилой блок. Их вели на отшиб, к одиноко стоящему ржавому морскому контейнеру. Снег, смешанный с вулканическим пеплом, хрустел под ногами. Ветер выл, пронизывая до костей.
Это была клетка.
— Какого чёрта, Матео? — рыкнул Хавьер, когда охранник начал отпирать тяжёлый засов.
— Профилактика, — спокойно ответил Матео, стоя в нескольких шагах позади. — Мне нужно убедиться, что вы не принесли с собой ничего… заразного. Кроме проблем.
Хавьера толкнули внутрь. Люсия шагнула за ним. Внутри было темно, пахло ржавчиной и ледяным холодом.
Дверь с лязгом закрылась. Скрежет засова прозвучал оглушительно. Они оказались в ловушке. Абсолютная, гулкая темнота.
— У вас есть одна ночь, — донёсся до них приглушённый голос Матео. — Чтобы доказать свою полезность. Утром мы либо найдём вам применение, либо оставим вас на съедение стихии. Подумайте хорошо. Особенно ты, Оракул.
Шаги удалились.
— Блядь! Сукин сын! — Хавьер с силой ударил кулаком в стену. Гулкий звук прокатился по металлической коробке.
Люсия не двигалась. Она села на ледяной пол, обхватив колени. Страх был сильнее холода. Она смотрела на рукав своей куртки. В такт её колотящемуся сердцу, в полной темноте этого железного гроба, серебристая пыль снова начала пульсировать. Слабо, прерывисто, как сигнал бедствия.
Угроза не осталась снаружи. Она была здесь, с ними. В этой железной коробке на краю света. Маленький, холодный огонёк врага, который они принесли с собой. И он всё ещё горел.
Глава 3: Доказательство Лояльности
Холодный воздух контейнера пах солью и ржавчиной. Хавьер не спал. Он сидел, прислонившись спиной к рифлёной стене, и смотрел на рукав куртки Люсии.
Ночная пульсация прекратилась так же внезапно, как и началась. Серебристая пыль на рукаве куртки погасла. Стала просто пылью.
Возможно, это был короткий импульс от пролетавшего слишком высоко спутника. А возможно, система просто проверяла связь. В любом случае, геотермальное поле работало. Глушило сигнал.
Хавьер выдохнул. Но тут же напрягся снова. Скрипнула сталь где-то снаружи. Они были в безопасности от Лены. Но не от Матео.
Дверь контейнера с визгом отъехала в сторону, впустив полосу серого света и холод. В проёме стоял Матео. В руке он держал старую эмалированную кружку, от которой поднимался пар. Ни приветствий, ни извинений.
— Поднимайтесь.
Хавьер поднялся первым, разминая затёкшие мышцы. Люсия последовала за ним, ёжась от утренней сырости. Она выглядела так, словно не спала вовсе.
Матео повёл их через поселение. Это был не лагерь. Это был муравейник, слепленный из мусора, ржавого металла и упрямства. Контейнеры, соединённые шаткими переходами. Кабели, свисавшие со столбов, как чёрные лианы. Вездесущий запах серы смешивался с дымом самодельных печей. Люди, встречавшиеся им на пути, провожали их тяжёлыми, недоверчивыми взглядами. Здесь каждый чужак был потенциальной угрозой.
Они вошли в самый большой контейнер, превращённый в командный центр. Внутри гудели самодельные серверные стойки. С потолка свисали пучки проводов, похожие на спутанные кишки. Воздух был тяжёлым — смесь запахов горячего пластика, горького кофе и сырой земли. Единственным источником света были тусклые лампы и мерцание десятка мониторов.
— Сюда, — бросил Матео, не оборачиваясь.
Он подвёл их к центральному экрану. На нём светились зелёные точки, каждая с позывным. Биометрические метки всех членов общины.
— Кто-то из них — крыса, — голос Матео был ровным, лишённым эмоций. — Сливает наши графики патрулирования и данные о запасах. Конкурентам с восточного фьорда. Две недели назад мы из-за такой утечки потеряли двоих. Хороших ребят.
Он сделал глоток из своей кружки. Посмотрел прямо на Люсию. В его взгляде не было ничего, кроме оценки. Словно он прикидывал, сколько она стоит — как инструмент и как проблема.
— Ты сказала, что ты — система раннего предупреждения. Живой детектор. Что ж, вот твой шанс доказать это.
Он ткнул пальцем в сторону экрана, где дрожали зелёные точки.
— Найди его, Оракул. И я поверю в твои сказки. Не найдёшь — и этот пар, который вас сейчас скрывает, станет вашим последним укрытием. Я понятно объяснил?
Хавьер почувствовал, как напряглась мышца на его шее. Он молчал. Вопросов больше не было.
Командный центр для Люсии был пыточной камерой. Гудение серверов отдавалось в зубах. Запах горячего пластика вызывал тошноту. Каждый экран кричал на неё беззвучными данными.
К ней подошёл угрюмый мужчина с густой бородой. Ивар, техник. Он молча протянул ей грубый, модифицированный нейроинтерфейс — металлический обруч, опутанный проводами и спаянными платами.
— Постарайся не сжечь нам сеть, — пробурчал он, даже не глядя на неё. — Я её три месяца латал после последнего скачка.
Люсия посмотрела на операторское кресло перед терминалом. Оно выглядело как электрический стул. Она не смотрела на Хавьера, но чувствовала его взгляд спиной. Горячий, как клеймо. Она знала, что он готов разнести это место в щепки. И знала, что это ничего не изменит.
— Я в порядке, — солгала она, не глядя на брата.
Она села в кресло. Металл был холодным даже сквозь одежду. Надела обруч. Он впился в виски.
Она закрыла глаза.
Сеть «Бродяг» не была похожа на холодный, структурированный океан данных Лены. Это было грязное, мутное, тёплое болото. Болото, заросшее тиной чужих секретов, страхов и мелких пороков.
Она не просто слышала мысли. Она их ощущала.
Мелкая ложь о припрятанной банке тушёнки имела привкус ржавчины на языке.
Скрытая похоть, направленная на одну из женщин общины, оставляла во рту ощущение прогорклого масла.
Глубоко запрятанный, иррациональный страх перед темнотой был как глоток ледяной, чистой воды, от которой сводило зубы.
Её захлестнула волна чужой жизни. Тайная ревность. Зависть к лучшему оружию соседа. Воспоминания о прошлой жизни, которую все пытались забыть. Это было омерзительно. Она чувствовала себя осквернённой, невольно роясь в чужом грязном белье, в душах людей, которые даже не подозревали о её вторжении.
Пальцы впились в подлокотники кресла. По щеке скатилась одинокая слеза. Её разум был свалкой, мусорным баком для чужих отбросов.
За её спиной стоял Хавьер. Он видел только, как дрожат её плечи, как побелели её губы. Он сжимал рукоять своего ножа так, что костяшки побелели. Он мог убить человека двадцатью способами. Но не мог убить призраков в её голове.
— А-а-ах!
Люсия с криком сорвала с головы обруч. Он с лязгом упал на пол. Её вырвало прямо на бетон. Горькая, обжигающая желчь — желудок был пуст.
Хавьер мгновенно оказался рядом, загораживая её от остальных. Он опустился на колено, положил руку ей на спину. Его прикосновение было единственным реальным, что осталось в её мире.
— Всё, всё, тише, — шептал он, его голос был низким и рокочущим.
Матео и Ивар подошли ближе. Матео смотрел на них без всякого сочувствия, лишь с холодным ожиданием.
— Ну? — спросил он.
Люсия подняла голову. Её лицо было бледным, в глазах стоял ужас.
— Там… слишком много шума, — прохрипела она. Она сделала судорожный вдох. — Но трое… они выделяются. Сильнее прочих.
Она назвала два имени, которых Хавьер не знал. Потом помолчала, собираясь с силами.
И сказала последнее:
— Ивар.
Техник вздрогнул, словно его ударили. Матео помрачнел. Он перевёл взгляд с Люсии на своего человека.
— Ивар? Он со мной… с самого начала. С первых дней. Какие у тебя доказательства?
Люсия покачала головой, отводя взгляд.
— Я не знаю. Нет доказательств. Он… он просто самый громкий. Его страх… он другой. Не такой, как у остальных. Он что-то скрывает. Очень, очень сильно.
В дальнем углу комнаты Ивар, стоявший у своего рабочего стола, быстро нажал на кнопку старого планшета. Экран, на котором на долю секунды было видно морщинистое лицо пожилой женщины, погас. Он сделал это почти незаметно, но не для Хавьера. Его глаза, натренированные годами высматривать угрозу в малейшем движении, зацепились за этот жест.
Хавьер замер. Для него это было признанием.
— Этого достаточно, — голос Хавьера был тихим и ровным. — Я поговорю с ним.
— Ты останешься здесь, — отрезал Матео, делая шаг вперёд и вставая между Хавьером и Иваром. — Никакой самодеятельности в моём доме.
— Он — угроза. Угрозы нужно устранять. Быстро.
— Это моя община, Рейес! — в голосе Матео впервые прорезался металл. — И это мои правила! Ты тронешь его без железобетонных доказательств — и я вышвырну вас обоих вон. Ясно?
— А если он ударит первым? Пока ты ждёшь свои… бумажки? — прошипел Хавьер. Его голос стал ещё тише, почти шёпотом. Это был тот тон, которого боялись враги.
Матео выдержал его взгляд.
— Это риск, на который я готов пойти. А ты?
Хавьер медленно выпрямился. Он отступил на шаг. Но его взгляд, прикованный к Ивару, обещал, что этот разговор ещё не окончен.
Он стоял за спиной Люсии. Смотрел на Матео. На Ивара. На спутанные кишки проводов под потолком.
Чужой мир. Чужие правила.
Он умел зачищать сектор. Убирать угрозу. Нажимать на спуск.
А здесь враг прятался в гудении серверов. В чужих головах.
Динозавр в серверной. Сильный, огромный и абсолютно, сука, бесполезный.
Он сжал в кармане нож. Бессилие было тяжелее любой брони.
Вечером Люсия сидела на краю койки в их новом жилище — ещё одном контейнере, но на этот раз с двумя нарами и тусклой лампочкой. Хавьер пытался починить старые отцовские часы, но его пальцы не слушались. Он снова и снова перебирал крошечные детали, не в силах собрать их воедино.