— Ну… Ты решительный, вдумчивый… — наконец, проговорила она. — Целеустремлённый. Амбициозный. Немного жестокий, но не жёсткий. Со своими подчинёнными ты достаточно мягкий…
— Это были отрицательные черты? — с надеждой спросил я.
— Вообще-то, скорее, положительные… — сказала Эли, чуть распахнув глаза и усмехнувшись. — А тебе, что, отрицательные нужны?
— Ну было бы неплохо, — признался я.
— Ты бесчувственный чурбан! Это первая! — заявила девушка. — Тебе тут рассказали, как надо мной измывались, а ты меня пообнимал минутку и самокопанием занялся!
— А ещё?..
— Ты и вправду местами бываешь очень жесток, — девушка замялась. — Ты не пойми меня неправильно, я и сама не добрая девчушка… Но просто… Всё должно быть к месту, а ты будто в неконтролируемую ярость иногда впадаешь…
О нет, милая, это не ярость! Это совсем не ярость. Я отлично помню, что я творю — и как я творю. Отлично помню, что в этот момент думаю — и прекрасно вижу, когда перешагиваю грань, но при этом сам себе и аплодирую…
— …И тогда становишься очень жесток, — продолжила девушка. — Ты не хочешь прощать людей. И если тебе человек не нравится, ты никак не пытаешься его понять. И очень быстро записываешь людей во враги — после чего жалости к ним не знаешь…
— А среди моих качеств нет чего-нибудь… — осторожно и немного жалобно спросил я. — …Что можно было бы назвать добротой? Или умом? Я — хороший парень, может быть?
Да-да, я и сам уже знал, что нет… Я сообразительный? Наверное, всё-таки да, потому что за минуту успел понять, какой я есть на самом деле. И, видимо, подобное умение можно смело записать в свои достоинства — или опять нет?
Я старался не подавать виду, но мне было и вправду больно!.. Смотреть в глаза правде — вообще не самый приятный процесс. Однако больно мне было как раз от того, что никаких мук совести я не испытывал. Сколько раз я пытался понять, как люди становятся моральными уродами, которым плевать на всех, кроме себя, и вот — на тебе… Я не просто знаю, как они это делают — я это и сам, понимаете ли, сделал!.. Фант — настоящий моральный урод. Ну да, именно так я и напишу на надгробии собственной самооценки…
— Нет, Фант, ты не глупый! — неожиданно признала Араэле. — У тебя не всегда хватает опыта, но это как раз дело наживное. Но вот особой доброты я за тобой не замечала… Ты, конечно, переживаешь и заботишься о тех, кто тебе близок. Но иногда твоя забота бывает очень… Злой, наверное?
— Значит, я плохой парень? — спросил я.
— Не надо оценивать всё в черно-белых красках! — возмутилась девушка, а потом взяла двумя ладошками за подбородок и повернула моё лицо к себе, заставив посмотреть в глаза. — Мир не делится на хорошее и плохое… Уж ты-то, Фант, как никто должен это понимать!
— А если честно? — прищурился я.
— Ну да, ты плохой парень… — признала Араэле. — Но кто тебе сказал, что это всегда плохо? Ты завтра будешь сидеть в зале, где, помимо тебя, будет ещё пятьдесят девять плохих парней.
— Пятьдесят восемь… — машинально поправил я.
— Да ты что, милый?! Считаешь Гилуса хорошим парнем? — у Араэле даже заплясали в глазах весёлые искорки. — Знаешь, сейчас тот самый случай, когда тебе опыта не хватило…
— Выходит, я глупость сморозил, да? — перевёл я с дипломатического на человеческий.
— Ещё какую! — похвалила меня за честность девушка. — Глупее не бывает…
Её глаза оказались совсем близко, словно бы гипнотизируя меня.
— Вот одного не пойму: за что ты меня любишь… — прошептал я.
— А я люблю плохих мальчиков, — прошептала девушка в ответ, и я почувствовал её дыхание на своих губах. — Амбициозных… Целеу…
Договорить она не успела — я ведь тоже не железный. Запечатав её губы поцелуем, я принялся стягивать с девушки одеяло и остатки одежды…
— Фант! — она вырвалась и попыталась меня остановить. — Завтра рано вставать…
— Плевать! Раз уж девственность хранить не надо, то я хочу нормальной любви! — заявил я. — А не того подобия, которое мне дарили до этого!
— А если я не готова?.. — попыталась она возразить, при этом почему-то толкая меня на кровать и забираясь сверху.
— Я подготовлю! — шёпотом пообещал я, проведя руками по обнажённому телу.
Девушка склонилась ко мне и прошептала:
— Был бы ты добрый, спросил бы, почему я не готова… Но ты бесчувственная скотина! Которую я люблю…
Глава 140
В которой начинается Совет Домов
Утром я еле-еле продрал глаза и отправился на Совет. Один, конечно же. В смысле, без Араэле, но с охраной. Стражники должны были привести девушку позже. Я прямо-таки чувствовал, что назревает серьёзная буча — куда серьёзнее, чем я способен себе представить — но повлиять на это никак не мог. Это ведь дома собирались выяснять отношения между собою. А я вдруг понял, что не хочу быть главой такого же дома, какой есть у них. Значит, если эта буча меня и касалась, то исключительно косвенно, а не напрямую.
Прибыл я одним из первых. Зал совещаний пока ещё был закрыт, так что я решил прогуляться по зданию. Везде, куда мне хода не было — стояла вежливая охрана, так что я не боялся сунуть нос туда, куда совать его не следует. Постепенно начали прибывать и другие главы домов. Делать было откровенно нечего, и я обнаружил неподалёку от зала заседаний лавочку, которую и занял, поглядывая по сторонам.
Главы домов были знакомы друг с другом, поэтому собрание на Совете воспринимали как повод пообщаться друг с другом. К залу заседаний никто особо не рвался, так что долгое время мне удавалось оставаться неузнанным и незамеченным. Первым моё уединение нарушил мой сосед на Совете Домов — седой старик, чей дом я не запомнил, зато легко узнал в лицо. Поднявшись по лестнице, он увидел лавочку и направился прямиком к ней.
— Здравствуй, Фант! — поприветствовал он меня, с кряхтением садясь рядом. — Мы не представлены были… Я — Эрон, из дома Арис.
— Здравствуйте. Рад с вами познакомиться, — кивнул я, не слишком-то желая общаться, но старичку явно было наплевать на мои желания.
— О! Дань вежливости! — усмехнулся он. — Я прямо чувствую по интонации, что ты вообще тут никому не рад. И всё равно говоришь, что рад познакомиться!
— Я не хочу ни с кем общаться, — признался я. — Но мы с вами соседи… Надо бы знать, рядом с кем сидишь. В общем, именно что познакомиться я рад.
— Хех! — старик издал сухой смешок. — Фант, если ты не хочешь общаться, то зачем пришёл? И зачем вообще стал главой дома?
— Ну я, конечно, мог бы, скрываясь, жить обычной жизнью с двумя накопителями. Но тогда мои возможности что-то изменить в своей судьбе были бы резко ограничены… — пояснил я. — На меня и так уже готовы были открыть охоту.
— Откровенно говоря, с учётом всех обвинений, я бы первым проголосовал за это… — кивнул старик. — Фант, ты прости мою откровенность, но я слишком стар, чтобы говорить обтекаемо! Начинаю спешить, чтобы успеть всё до того, как меня призовут к изначальным…
— Вот поэтому я и не хочу ни с кем общаться, — улыбнулся я. — Не потому, что ты, Эрон, слишком откровенен, а потому что понимаю, что каждый из домов всецело одобрил бы мою смерть.
— Вовсе не смерть… — старик тоже улыбнулся. — Только охоту! Ты оказался слишком любопытным человеком, чтобы тебя убивать…
— И, тем не менее, поскольку на моей смерти настаивали бы некие шесть домов, ты бы не стал возражать!.. — закончил я за него. — Так какая мне разница?
Я ведь только вчера узнал, что стал конченым моральным уродом. Значит, надо либо соответствовать этому образу, либо самому меняться. Меняться самому — сложнее, а соответствовать — несколько легче. Вот и соответствовал, как умел…
— Наверно, наш разговор зашёл куда-то не туда… — заметил Эрон, недовольно пожевав губами.
— Нет, Эрон, — не согласился я с ним. — Наш разговор зашёл именно туда, куда зашёл бы любой разговор между мной и главами домов.
— Ты считаешь? — удивился старик.
— Конечно! — подтвердил я. — Просто наш с тобой разговор достиг конечного результата раньше, чем с кем-либо ещё. Потому что ты позволил себе удовольствие быть со мной откровенным.
— В этом есть смысл… — кивнул Эрон. — А ты и в самом деле интересная личность!
— Я очень скучная личность, — опять не согласился я. — Тут, на заседании Совета, много будет других и вправду интересных личностей. Могу даже точное число назвать…
— О! Число я знаю, — кивнул старик. — Пожалуй, соглашусь с тобой. Однако тогда тем более закономерно, что ты в итоге здесь…
Мы замолчали. Я всё ещё не хотел общаться, а старик, видимо, думал, что бы ещё сказать.
— Я глава одного из древнейших домов. Как, впрочем, и ты. Только я прямой потомок основателя, а ты — пришёл со стороны, — проговорил Эрон, но продолжение оказалось неожиданным. — Вот только на первом ряду нет ни одного влиятельного дома… Давно уже нет. Все когда-то могущественные дома потеряли свою власть и влияние. Теперь нам диктуют свою волю дома молодые… Твои предшественники, бывшие главой дома Комоф, попытались переломить ситуацию — и проиграли. Я был уверен, что и тебя быстро сметут. Однако я вижу тебя здесь, целым и невредимым, а война закончилась… Я удивлён.
— Я рад, — кивнул я.
Внизу наметилось какое-то шевеление, затем кто-то громко выкрикнул: «Где он?» — а потом я понял, что речь шла обо мне. Ведь после прозвучавшего вопроса на меня указало сразу несколько человек. От группы людей, находившихся у входа, отделился грузный мужчина и решительно направился вверх по лестнице, не сводя с меня тяжёлого взгляда.
— Ну вот, Ферин Сарда, — вздохнул Эрон. — Ну сейчас начнётся…
Я, впрочем, и так его узнал. Эту семейку сложно спутать с кем-то ещё…
— Ты! — заревел Сарда, когда до меня ещё оставалось ступенек десять. — Трусливый, маленький…
— Сарда, иди на х**! — громко попросил я, вызвав не только удивлённый взгляд Эрона, но и оглушительную тишину внизу. — Охота слюной поплеваться, так иди на зеркало плюйся!