— Поеду на Лизину работу, — объяснил он, — попробую покараулить возле выхода. Поговорить с ней хочу.
— Я понимаю. — В голосе Ольги Николаевны не было ни крошки энтузиазма. — Но не дури. Сейчас еще слишком рано, Лиза не станет с тобой разговаривать.
— Может, хоть в морду даст.
— Она не даст. У нее не тот характер. Подожди неделю, а лучше две, пусть с нее хотя бы первое… впечатление схлынет. У нее ведь… — Ольга Викторовна вздохнула и закончила совсем тихо: — …Наверняка даже кровотечение еще до конца не прошло.
Он похолодел.
И причина была не только в кровотечении у Лизы по его вине. Но и потому что Денис вдруг вспомнил — он был без презерватива.
— Мам… а не может она… забеременеть?
Ольга Викторовна фыркнула.
— Боишься?
Он ответил сразу, даже не задумавшись:
— Надеюсь.
Мать ошарашенно молчала, и Денис пояснил:
— Так я смогу быть с ней рядом. И возможно, когда-нибудь она меня простит.
Помолчав еще пару секунд, Ольга Викторовна негромко сказала:
— Я понимаю. Но мы все же в двадцать первом веке живем, сын.
***
Дождя так и не было, несмотря на прогнозы синоптиков, и зонт Лизе не понадобился.
Она пришла на новое место жительства раньше Володи и, подумав, рассудила, что надо бы приготовить ему ужин. Раз уж она живет здесь практически бесплатно… И необходимо как-то отвлечься. Ничего не делать, просто сидеть и, глядя в пространство, думать, было ужаснее всего.
Да и готовить Лиза любила. Честно говоря, из того, с чем она помогала по дому маме и Вере, готовка была самым приятным. Вот только Лиза совершенно не представляла, что ее "сожитель" любит есть, кроме омлета и котлет с макаронами, которыми он вчера угощал их с Машей. А в первый же вечер опозориться не хотелось.
И поэтому она решила сделать "звонок другу".
— Алло, — голос Маши звенел тревогой, — что-то случилось?
Кажется, она все время подсознательно ждет, когда что-нибудь случится. Неважно, что. Просто — что-нибудь.
— Нет. Я хотела спросить… Что твой брат любит есть? Ужин хочу приготовить.
Маша расфыркалась, а потом засмеялась, и в смехе этом было облегчение.
— Господи, Лиза, да он же мужик. Мужики жрут все.
— Не-е-ет. Мой папа вот рыбу не любил.
— А мой брат жрет все. Но если ты хочешь, чтобы у него от счастья морда лоснилась, напеки ему блинов.
— Блино-о-ов?..
— Да-а-а, блинов. Он их обожает. Сметана есть?
— Вроде видела…
— Вот со сметаной больше всего. Или с соусом таким, как в детском саду делали. Сметана пополам с маслом, и сахар.
Лиза улыбнулась. "Как в детском саду". Володя казался ей взрослым, еще взрослее Дениса, а тут — блины и детский сад…
— Ладно. А что еще?
— Сырники, — ответила Маша, подумав. — Но это на завтрак надо. Из супов он больше всего борщ любит, причем без мяса.
— Ну вот, а ты говорила, все ест.
— Да он и на мясе съел бы… А из горячего — все с макаронами.
— Это как?
— Вот так. Все, что хочешь — с макаронами. Курицу, говядину, грибы, овощи… И все с макаронами. Мы с мамой Володю итальяшкой дразним за эту любовь к спагеттям. В общем, корми. А то вдруг, — Маша смешливо вздохнула, — он отощает…
Когда Лиза услышала, как открывается замок входной двери, блинов она напекла уже целую гору и теста в миске оставалось совсем чуть-чуть.
Через пару минут Володя, с любопытством поводящий носом, зашел на кухню и, увидев тарелку с блинами, расцвел.
— О-о-о, — протянул он, улыбнувшись. — Замечательно. Оказывается, сдавать комнату прекрасной девушке — это не только приятно, но и полезно. Особенно для желудка.
Лиза смутилась и чуть не налила тесто мимо сковородки.
— Блины не слишком полезны для желудка…
— Поверь мне, — сказал Володя уже из коридора — видимо, пошел мыть руки, — после тяжелого и нервного рабочего дня блины — легкая закуска. И отличное лекарство для нервной системы. А все болезни — от нервов. Это я тебе как врач говорю. Так что очень даже полезны блины, очень.
Лизе стало так смешно, что даже руки затряслись. Она с трудом дожарила последние три блинчика — и тут вернулся Володя. С упаковкой сметаны в руке.
— Ты, я надеюсь, не на диете и сама будешь есть? — поинтересовался он, и тон его голоса настолько походил на врачебный, что Лиза как наяву увидела его в медицинском халате среди больничных коридоров.
— Буду.
Она опустилась на табурет. На соседний тут же вспрыгнул Тутанхамон, а напротив сел Володя. Положил себе сразу пять блинов, сметаны и принялся есть, чуть ли не причмокивая от удовольствия.
Лиза тоже съела парочку, но больше не хотелось. Да и вообще — когда Володя ел и ничего не говорил, ее вновь начинали посещать разные унылые мысли. На работе их почти не было — на них просто не имелось времени, — но как только Лиза оставалась в тишине и одиночестве, ее будто бы кто-то грыз изнутри, особенно в области сердца.
— А моя комната раньше была детской?
Володя кивнул, прихватывая очередной блинчик.
— Да. Здесь жила семья с ребенком, я у них эту квартиру купил. Просто не успел еще ремонт сделать, да и нет острой необходимости, тут и так хорошо. А что? Тебе неуютно?
— Нет, нормально. А… — Она поерзала на стуле, но все же спросила: — А как ваша… то есть, твоя девушка отреагировала на то, что ты комнату мне сдал?
— Она пока не знает, — огорошил Лизу Володя. — Я попозже скажу. Набираюсь смелости.
— Смелости?..
— Ну да. Женская ревность — страшная сила.
Лиза почувствовала, что у нее дрожат губы.
— А она ревнивая?
— Еще как, — он засмеялся и вытаращил глаза. — Катя просто бой-женщина. Как бы не оторвала чего-нибудь в порыве ревности. С другой стороны, что оторвет, я пришью…
Лиза спрашивала еще и еще — и Володя отвечал. Она спрашивала, какие операции он делает — он сказал, что на брюшной полости, — и где учился, и защитил ли диссертацию, и на какую тему она была, и где познакомился со своей Катей, и почему она работает в Таиланде, и…
Лизе было необходимо слушать эти ответы. Иногда она теряла нить разговора, погружаясь в себя — но тут Володя улыбался, и это как будто переключало ее обратно в реальность.
Она ужасно не хотела идти спать, боясь остаться одной, да еще и в темноте. Когда Денис ее… в общем, тогда тоже было темно. А накануне она была слишком уставшей, чтобы о чем-то думать, теперь же… вряд ли она вообще уснет…
Так и оказалось. Как только Лиза умылась, переоделась, легла и выключила свет, ее затрясло. Хотелось плакать, выть и кусать подушку от боли, обиды и отчаяния. Между ног до сих пор саднило — днем почему-то было легче, а сейчас…
Лиза встала, включила ночник, села на постели. Кожа покрывалась мурашками, по телу пробегали судороги, и даже внутренние органы, казалось, сводит, выкручивает, словно половую тряпку.
Лиза всхлипнула и, разозлившись на себя, упрямо потерла глаза кулаками. Щеки уже были мокрыми, хотя она старалась, старалась не плакать.
— Лиза.
От неожиданности она подпрыгнула на постели, обернулась — и задохнулась от страха, таким жутким показался ей силуэт Володи в черном проеме двери, которую она не закрыла на ночь.
— Лиза, это я, — повторил он спокойным голосом и сделал шаг вперед. Ночник осветил его лицо, грудь, ноги. Он был в футболке и штанах, и это почему-то немного успокоило Лизу. — Я тебе сейчас тут оставлю кое-что. И свет не выключай. И вот еще. — Он положил на край постели какой-то пузырек.
— Что это? — спросила Лиза непослушными губами.
— Успокоительное. Стакан с водой я на комод поставлю. Выпей и ложись. — Володя медленно обошел разложенный диван, на котором сидела Лиза, приблизился к комоду, положил туда что-то, чем-то щелкнул, зашуршал — и секундой после по комнате полилась негромкая инструментальная музыка. — Все, спокойной ночи. — Лиза не успела произнести ни слова, как он быстро вышел за дверь, оставив ее открытой.
Она сделала все, как сказал Володя. Выпила успокоительное и легла спать. Какое-то время — довольно-таки недолгое, — Лиза лежала, слушая музыку и глотая слезы. От музыки почему-то сильнее плакалось, но… как-то иначе. Если раньше слезы приносили только боль, то теперь они несли и облегчение.
А потом она все-таки уснула, вцепившись в подушку сведенными пальцами.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Пару секунд, когда Лиза проснулась на следующее утро, ей казалось, что все по-прежнему.
Она по-прежнему дома, и где-то рядом ходит Вера, собирая Маришку в детский сад, а мама на кухне что-то разогревает и оттуда вкусно пахнет, и в окно заглядывает жаркое летнее солнце, и Лиза по-прежнему влюблена в…
…И тут ее небо раскололось, разлетелось на тысячи осколков.
Рядом ходила не Вера — Володя. И он же, наверное, что-то разогревал на кухне. Скорее всего, вчерашние блины. Солнце действительно заглядывало в окно, пробиваясь сквозь не голубые, а персиковые шторы, а любовь…
Разве цветы любят человека, который их растоптал?
— Лиза, вставай, — раздался от двери голос Володи. — Пора.
Он прошел в комнату, встал возле комода — и Лиза, приподнявшись, заметила, что он забирает оттуда свой телефон. Вспомнила вчерашнюю музыку — значит, вот откуда она играла.
— Разрядился, — пробурчал Володя, — ладно, сейчас исправим. Сегодня, когда буду ставить тебе музыку, заодно зарядку принесу.
— Не нужно, — Лизе стало неловко. — Я и так усну.
— Возможно. Но лучше все-таки перестраховаться.
Когда Володя вышел, Лиза поднялась и, надев халат, отправилась в ванную. Возле двери остановилась, заглядывая на кухню — Володя как раз нес к столу тарелку с блинчиками, — и заметила, что он, в отличие от вчерашнего утра, одет в футболку и штаны. Как ночью, когда он приходил к ней.
Лиза почему-то сразу поняла — это из-за ее страха. На улице тридцать с лишним в тени, и даже по утрам жара такая, что одежда кажется лишней. Получается, она его стесняет…
Лизе стало стыдно. В конце концов, она чужой человек, живет тут бесплатно, еще и мешается. Что же Маша сказала брату, из-за чего он на такой кошмар согласился? Неужели рассказала?..