Лиза, покраснев, зашла в ванную. Сердце колотилось, как шальное, и щеки горели. Стало еще стыднее. Умом она понимала, что ни в чем не виновата, но ум с сердцем у нее сейчас были совершенно не в ладах.
Ей ужасно не хотелось, чтобы Володя — хороший, добрый, великодушный Володя, — знал об этом кошмаре. Когда Лиза думала о случившемся, она испытывала такое омерзение, ее так тошнило, и казалось — Володя должен чувствовать то же самое. Конечно, он понимает, что она не виновата. Но она наверняка ему неприятна, как и самой себе.
Лиза совсем расстроилась. Стояла под душем, намыливала голову, всхлипывая и мечтая утопиться. Эмоции хлестали из нее, как вода из душа на кожу, но в отличие от воды, выключить их, повернув кран, было невозможно. И Лиза не представляла, как остановить это.
А потом она подумала…
Господи, Володя, такой замечательный, такой добрый — а она сейчас выйдет из ванной с красными глазами и носом и испортит ему утро. И так уже… столько неудобств… еще и эти бесконечные слезы, истерики. Нельзя же так.
Эта мысль сработала, словно кран, с помощью которого Лиза перекрыла воду. Она заперла свои эмоции, домыла голову, ополоснула лицо и особенно глаза ледяной водой — и вышла из ванной.
Володя уже позавтракал, и вообще стоял рядом с входной дверью полностью одетый. Закинул в сумку через плечо мобильный телефон и обратился к Лизе:
— Я сегодня… — Он запнулся, изучая ее лицо. Нахмурился, вздохнул. А потом вдруг предложил: — Давай вечером в кино сходим?
— В… кино? — Лиза совершенно растерялась от такого предложения.
— Да, в кино, — голос Володи затвердел, и в выражении лица появилось что-то решительное. — Там сейчас идет что-то хорошее, я точно помню, коллеги рассказывали. Спрошу у них. Значит, тогда вечером сходим. Только после ужина, а то я пока не поем, ничего не соображаю.
— Да… — Лиза запнулась — с одной стороны, ей хотелось в кино, она там уже давно не была, а с другой… Он же просто из жалости пригласил. У него девушка есть, — Не надо. Я…
— Отказов не принимается, — отрезал Володя и, улыбнувшись, сказал уже мягче: — Пожалуйста, не сопротивляйся. Мне самому очень хочется отвлечься. Знаешь, как я устаю от человеческих кишок?
Несмотря на неловкость и ужасное настроение Лизе после этой фразы захотелось улыбнуться.
— Аппендициты, полипы… Замотался совсем. Составь мне компанию. Возьмем большое — нет, даже здоровенное, — ведро попкорна, будем его жевать, мешая соседям, и смотреть какую-нибудь туфту.
Лиза все-таки улыбнулась.
— Да в кино все такие, с попкорном…
— Тем более. Ну что, согласна?
Лиза не могла отказаться, и за это ей тоже было немного стыдно. Она нашла отдушину в этом человеке, вцепилась в него, как клещ или паразит, чтобы спастись от себя — нельзя, нельзя так, но перестать делать это не было сил.
— Да, я согласна.
Перед обедом Лиза написала Маше список вещей, которые ей понадобятся на первое время, и в обеденный перерыв коллега слетала к ней домой, собрала сумку. Конечно, потом все равно придется приехать и самой, но это будет потом. А пока хватит. Не принцесса, триста шестьдесят пять платьев — на каждый день года, — ей не нужны.
Сама же Лиза в это время сбегала в платную клинику недалеко от работы — прошла осмотр гинеколога, сдала анализы. Врач, кажется, ничего не заподозрила — подумаешь, пришла девочка на прием после незащищенного первого полового акта, ну так и правильно сделала, мало ли что. Заверила ее, что ничего ужасного не видит, и сказала забегать через пару-тройку дней за результатами.
А после обеда позвонила мама. Лиза вышла в коридор и ответила на звонок.
— Лизок, — сказала мама строго, — я, конечно, знаю, что ты у меня уже взрослая двадцатидвухлетняя девочка, и умная, и ответственная. Но я все-таки волнуюсь. Сначала я решила, что ты на следующий день вернешься — отойдешь и вернешься, — но сейчас уже не уверена. Что у вас с Денисом произошло, не расскажешь?
— Нет, мам, прости, — Лиза постаралась, чтобы ее голос не дрожал. — Это слишком личное. Я просто не хочу его видеть, а там постоянно буду сталкиваться. Все нормально, я же говорила. Я живу у брата коллеги, он врач, очень хороший человек, у него трехкомнатная квартира. Совершенно не о чем волноваться.
— И тем не менее… — Мама вздохнула и призналась: — У меня почему-то сердце не на месте, Лиз. Которую ночь не сплю, как будто мешает что-то. Словно гвоздь в груди. Можно я хоть навестить тебя приду в выходные? Посмотрю, где живешь. На парня этого посмотрю. Ты же с ним одна в квартире, мало ли… Ты его совсем не знаешь.
"Дениса я знала много лет, — подумала Лиза с горечью. — А оказалось, не знаю совсем".
— Володя тебе понравится, — сказала она с уверенностью. — Вот увидишь. Я спрошу сегодня, можно ли тебе заглянуть и…
— Нам с Верой, — тут же уточнила мама.
— Хорошо, вам с Верой. Главное — не волнуйся.
— Я перестану волноваться, когда увижу, где ты и что с тобой. Наверное.
Лиза улыбнулась этому "наверное".
— Постарайся уж.
Ближе к вечеру, когда с рабочими заказами стало полегче, ее опять заколотило. И не только из-за Дениса — из-за Володи тоже.
Эмоций, мыслей и сомнений было столько, что Лизе казалось, ее сейчас на части разорвет. Мысли о Денисе она старалась гнать, запрещала себе унывать и злиться на него, но думать о Володе было ненамного легче.
Она представляла, что он знает или догадывается о случившемся — и у нее темнело в глазах. Причем Лиза точно не понимала, отчего это так, хотя догадка была проста — когда нам кто-то нравится, мы хотим, чтобы этот человек смотрел на нас с уважением и без всякой жалости. Лизе очень хотелось быть в сознании Володи не бедной изнасилованной бедняжкой, а сильной, уверенной в себе девушкой, честной и порядочной. И не грязной, не тронутой… вот таким мерзким образом.
Да, наверное, он догадывается. Но если бы он знал точно, что и как делал Денис… Лиза была бы ему совсем-совсем противна.
И это предложение пойти в кино… Разве хоть одна девушка на этой планете хочет, чтобы ее приглашали в кино из жалости? Конечно, нет. Лизе так хотелось выглядеть в его глазах нормальной, привлекательной, сексуальной, в конце концов. Но о какой привлекательности может идти речь, если ее…
В общем, к моменту, когда Лиза вернулась домой, она себя окончательно накрутила. И решила, что ни в какое кино не пойдет. Закроется в комнате и будет сидеть там, чтобы Володя больше не смотрел на нее с жалостью.
Но ужин к его приходу она все равно приготовила. Совсем быстрый — макароны по-флотски, увидев которые, Володя расцвел, как накануне от блинов.
— Здорово. Спасибо, Лиза, — Но потом нахмурился, заметив размер порции. — А ты сама чего? Рассчитываешь на попкорн в кино, что ли? Зря, он совсем не сытный.
— Я не хочу, — пробормотала Лиза, отворачиваясь. Было больно и обидно, хотя она толком не могла понять, почему. — И… не пойду я в кино. Плохо себя чувствую.
— Так себе отмаза, — сказал Володя спокойно. — Забываешь, что я врач. В каком месте ты плохо себя чувствуешь?
Теперь еще и стыдно стало.
— В голове.
— Это тараканы, Лиз, — произнес он, подходя чуть ближе. Встал практически за спиной, и Лиза замерла. Ей было и страшно, и… что-то еще. — Точно тебе говорю, тараканы.
— Ты не нейрохирург, не можешь ставить диагнозы.
— Прекрасная идея, кстати, спасибо. Я знаю одного отличного нейрохирурга. Вместо кино тогда к нему поедем, и он тебе тоже подтвердит, что у тебя тараканы. Так что выбирай — либо кино, либо врач. Дома мы сегодня точно сидеть не будем.
Лиза почувствовала себя настолько растерянной, что обернулась и выпалила, глядя в спокойное лицо Володи:
— Господи, да зачем?
— Я хочу в кино. И ты тоже хочешь.
— Нет.
— Да. Просто у тебя тараканы. Все, Лиз, хватит спорить. Садись есть. Я макароны пополам разделю, все равно нам еще попкорн предстоит… Блинами догонюсь, если что.
— Я не буду.
— Будешь, — отрезал Володя, доставая из шкафчика две тарелки. И стал накладывать макароны. Лиза смотрела на это, не помня себя от напряжения и не представляя, что делать. В конце концов жалобно протянула:
— Ну ты хотя бы себе побольше положи, ты же есть хочешь…
Он улыбнулся — и действительно положил себе почти в два раза больше.
— Вот. Компромисс. Видишь, какой я добрый и хороший? И ты не будь букой. Кино это ведь все-таки не кладбище какое-нибудь. Получишь море эмоций, отвлечешься… И я тоже… Вот я сегодня такой сложный аппендицит резал. Хочешь, расскажу?
— За едой? — Она обреченно шмыгнула носом.
— А, ну да. Тогда по пути в кино расскажу.
Лиза вздохнула и, взяв вилку, стала есть.
Бесполезно с ним спорить, совершенно бесполезно. Но странное дело — вместо злости и раздражения она сейчас ощущала странное облегчение, что Володя не отказался, не пожал плечами, сказав "ну и ладно", а настоял на своем.
Только вот что все это значит, она пока не могла понять.
Володя купил билеты… на мультфильм от "Диснея". Лиза, уверенная, что он выберет боевик-стрелялку, очень удивилась.
Она вообще ждала, что он спросит, куда она хочет пойти, но он не спросил. И сказал, отдавая билет:
— Я рассудил, что раз ты вообще была против кино, я сам решу, куда нам идти. Так что сегодня будем смотреть мультик. Стой тут, а я пойду попкорн куплю. И пепси. Будешь пепси?
— Ты все равно купишь, даже если я скажу нет, — пробурчала Лиза, и Володя усмехнулся.
— Это да.
Через пять минут он вернулся с ведром попкорна такой величины, что она подумала — да за такой махиной экрана-то видно не будет…
— Пошли, запускают, — сказал Володя, кивая на вход. Лиза огляделась: в зал в основном шли семейные пары с детьми, но попадались и взрослые, и влюбленные парочки. Все улыбались и смеялись — народ явно рассчитывал на позитив.
А Лиза не знала, на что она рассчитывает. Ей вообще было непонятно, что она тут делает и зачем это все. Неужели Володя думает, что ее можно спасти какими-то дурацкими мультиками от студии Уолта Диснея?